Низкорослые фигуры с серой кожей, черными волосами, закутанные в темные одежды, как и сам всадник, но сгорбленные и потрепанные, стояли вокруг его скакуна. Один из них держал деревянный сиринкс, который, очевидно, и отозвал гончих.

Гаэдинн понял, что шадар-кай был охотником. А существа размером с дворфа были слугами, обязанными управляться с гончими тварями.

Всадник опустил копье и пришпорил лошадь. Либо он переживал, что «дичь» еще сильнее навредит его животным, либо решил, что будет веселее убить Гаэдинна собственными руками. В любом случае, он, видимо, был уверен в своих силах.

Черная лошадь перешла на галоп. Наемник заставил себя стоять на месте, пока шадар-кай и острие его копья приближались. Уклонится слишком рано, и его противник отыграется за гончих.

Темный скакун и всадник исчезли и тут же появились за шаг до расстояния удара.

Гаэдинн бросился в сторону. Он увернулся от копья, но не от лошади. Плечо животного врезалось в него с ошеломительной силой. Пока он пытался восстановить равновесие, что-то прошлось по его голове, и он понял, что шадар-кай попытался схватить его за волосы. Лучнику удалось уклониться и от этого. Лошадь с всадником промчались мимо.

Восстановив равновесие, Гаэдинн разозлился на себя за то, что не догадался, что лошадь тоже может перемещаться сквозь пространство, как прочие существа в этом мерзком месте. Но именно эта злость могла бы стать для него помехой, поэтому он сделал вдох и попытался выдохнуть ее. «Теперь я знаю, — сказал он себе. — Вот что важно».

Но тот же трюк снова почти подловил его. Когда шадар-кай повернул своего скакуна, короткое мерцание переместило его на одну линию с Гаэдинном на мгновение быстрее, чем могло бы позволить обычное движение. Лошадь пустилась вперед, исчезла и снова возникла.

Прямо там, где и ожидал Гаэдинн. Наемник шагнул по диагонали, нырнул под копьем и ушел в сторону от лошади, полоснув ее переднюю ногу чуть выше колена.

Животное нырнуло в землю, а шадар-кай выпал из седла. Он приземлился по другую сторону лошади, и наемнику пришлось обойти ее.

Краем глаза лучник заметил, как какое-то маленькое несется на него сбоку. Он изогнулся и парировал низкий выпад зазубренным клинком, который мог бы покалечить его так же, как он покалечил лошадь. Нападавший был одним из чахлых слуг всадника, который, очевидно, мог так же перемещаться в пространстве или был просто проворным. Гаэдинн полоснул его шею, и тело проныры растворилось в клубе холодной черной дымки.

Она попала ему в глаза и на одно пугающее мгновение ослепила. Затем он моргнул, и зрение вернулось.

Как раз вовремя, чтобы увидеть, как упавший всадник растворился и возник, все так же лежа на земле, рядом со своими слугами. Его лицо исказилось, и он заговорил. Гаэдинн не слышал его голос, но видел, как двигаются губы.

Зато он услышал, когда низкорослый горбун с сиринксом выдал новую ноту. И когда оставшиеся гончие завыли и снова пустились к нему.

Лучнику стало интересно, есть ли у него время убить лошадь и опустить ее на спину, но решил, что собакам будет не слишком трудно перебраться через тушу, даже если он это сделает. Затем красная искра пронеслась среди бегущих животных и взорвалась рваной вспышкой пламени. Взрыв разметал гончих на части.

Шадар-кай и его слуги повернулись к Джесри. Слишком поздно. Она резко произнесла команду и ткнула концом своего посоха в их направлении. Охотник вспыхнул огнем. Затем пламя перескочило с его тела на слугу с сиринксом, а от него — на остальных ошеломленных существ, напомнив Гаэдинну, как вода каскадами спускается по ряду выступов. В мгновение все темные фигуры загорелись. И рассыпались.

Когда все кончилось, и от врагов мало что осталось, помимо тлеющей шелухи, Гаэдинн повернулся к Джесри.

— Моя гордость не пострадала бы, — сказал лучник, — если бы ты сделала это немного пораньше.

Девушка покачала головой, возможно, чтобы сообщить, что раньше она не могла, или просто как обычно — что не оценила его чувство юмора. — Ты в порядке?

— Каким-то чудом, да.

Он осмотрелся и поднял свой лук. Наемник проверил колчан и обнаружил, что у него осталось две стрелы.

— Думаешь, этот шадар-кай охотился именно на нас? Из-за того, что произошло ночью?

— Я не знаю и не особо за это переживаю. Я просто хочу, чтобы ты вернулась к работе прежде, чем кто-то или что-то еще появятся, чтобы помешать нам.

— Это бесполезно.

— О чем это ты? Я почувствовал, что что-то происходит.

— И больше ты ничего не почувствуешь. Я просто не знаю, как пробиться.

Наемник постарался не выразить глубину своего разочарования ни лицом, ни тоном:

— Ну и ладно. Уверен, мы сможем продержаться здесь месяц, если придется.

И, возможно, после этого они смогут отправиться в увлекательное путешествие по реке Стикс.

Надув щеки, Джесри резко выдохнула, словно тушила свечку. На мгновение ветер поднялся и взвыл, и все крошечные огоньки, оставшиеся от двух ее атак, потухли.

— Я подумала о другой вещи, которая могла бы вернуть нас домой раньше.

— Тогда скажи мне, пожалуйста.

И она рассказала, а когда закончила, Гаэдинн ощутил смесь тревоги и восхищения.

— Браво, — сказал он. — Безумнее плана я еще никогда не слышал. Слегка безумнее, чем вторжение в Тэй, имея в распоряжении только силу Предела Мага.

Джесри нахмурилась:

— То есть ты не хочешь попробовать?

Лучник усмехнулся:

— Вообще-то, хочу. Но сейчас нам нужно убраться отсюда. Затем нам нужно найти место, где можно было бы осесть, хотя бы на время. Мы поговорим о твоей идее с приходом ночи.

Ждать, что в ночи они будут незаметнее, было бессмысленно в мире, населенном существами, способными отлично видеть в темноте. Но Гаэдинн надеялся, что, как известные ему орки или гоблины и им подобные, твари не смогут видеть дальше, чем люди при свете.

Когда Царство Тени стало черным как сердце ростовщика, лишь с несколькими слабо сияющими в небесах звездами и ощущением ядовитой неправильности, наполняющей воздух, словно зловоние, Гаэдинн и Джесри стали пробираться назад к холму, где лежал плененным Чазар. Они наблюдали за ним достаточно долго, чтобы начать ощущать надежду, что дракон действительно один, и лишь слабость и оковы не позволяют ему сбежать.

Неожиданно один из мелких слуг шадар-кай появился на сбоку на холме. Потом еще один. Гаэдинн присмотрелся поближе и увидел, что темные маленькие человечки вылезают из ямы в земле, словно отряд муравьев.

Как только они с Джесри заметили устье этого тоннеля, то обнаружили, что там постоянно движутся шадар-кай и иные, выглядевшие более странно и еще более опасно. По-видимому, большую часть времени они находились на холме, скрываясь, когда вирм скверны появился, чтобы покормиться.

— Проклятье, — прошептала Джесри. — Это не сработает.

— Нет, сработает, — ответил Гаэдинн. — Ты просто разработала только половину плана. К счастью, я — умнейший молодой человек — только что придумал вторую половину.

— И это?

— Помнишь, тебе было интересно, на нас ли охотился шадар-кай?

— Конечно, — нахмурилась волшебница.

— Так вот, если раньше это было не так, то сейчас мы их заставим.

Аот и Джет парили на северном ветру и изучали крепость. Остальные всадники грифонов летали по обе стороны от него, но они определенно не могли увидеть форпост, только не с такого расстояния при слабом предутреннем свете.

Для неискушенного глаза крепость и ее стены могли выглядеть невпечатляюще. Но внутри находился ворох тоннелей и гарнизон, достаточно большой и разнообразный, чтобы заполнить как наземные, так и подземные бараки.

— Тебе не нравится, да? — спросил Джет.

— Я не в восторге, — ответил Аот, — но это лучшее, на что мы способны в отсутствие Гаэдинна, Джесри и Кхорина.

— Зачем тогда заниматься этим?