– Только попробуй!

– О, так ты разрешаешь?

– Что ты ему сказала? – Лина вернула подружек к практической стороне вопроса.

Марианна поежилась, с силой провела ладонями по лицу, убирая волосы, и сразу стало видно, что настроение у нее вовсе не веселое.

– Что я могла ему сказать? Я вообще не понимаю, как ты с ним… как ты… Он только посмотрел, и я… в общем, я со всем согласилась. Струсила.

В комнатке-пещерке воцарилось ошеломленное молчание.

– Ох, ни фига себе! – темпераментно высказался забытый Марк.

– С ума сойти, – поддержал Линдэ.

– Что ж, теперь, похоже, придется уходить всем, – очень спокойно проговорила Лина.

И только преисподняя знает, как это все организовать и не вызвать подозрений!

– Почему? – не поняла Анжелика. – Хотя… Ну да. Нет, я-то еще ничего, а вот ты и Белла… Особенно Белла. А может, он даже обрадуется! Уже почти готовый ребеночек.

– А если он захочет увидеть отца ребеночка?

– М-да. Беглый раб без опознавателя вряд ли вызовет у Повелителя прилив доверия.

– Помимо всего прочего, у Его Величества неплохие шансы на заложников в случае чего. – Марианна потерла виски. – У меня от всего этого голова трещит.

Все замолкли. Только мальчишки о чем-то перешептывались в своем уголке.

– Мне кажется, что мы слишком паникуем, – неожиданно рассудительно проговорила Анжелика. – Повелитель сроки определил?

– Пока нет. Он выразился: «Поскорее».

– Ага. Ну так вот. Я могу выполнить его желание довольно быстро – осталось только уговорить Яна, но, думаю, он согласится. А ты начнешь подбирать гарем. Официально. И будешь тянуть, пока можешь.

– Хм… – Глаза Марианны вспыхнули. – Ну просто очень хороший гарем!

– Не увлекайся, – без улыбки пошутила Лина. – Коннор приревнует.

– Ха! Коннор, наоборот, выдаст мне координаты, где кого выкупить! У него ж и брат в лагере, и друг. Вы представляете, какие это дает возможности?! За это стоит вып… – Марианна оглянулась на мальчишек и закончила явно не тем, что хотела сказать: – Чаю выпить. Тут среди Алексовых травок что-нибудь сойдет за чай?

– Хм… – Трогать травки зельевара без самого зельевара было как-то неразумно. Можно выпить что-нибудь не то.

– Давайте я поищу, – вызвался эльф.

– А я достану чашки. – Не дожидаясь разрешения, Марк тут же за этими чашками полез. И, разумеется, тут же одну уронил. Правда, она не разбилась. Анжелика рассмеялась, Марианна деловито взялась за котелок…

Именно в этот момент, глядя на свой клан и неугомонных мальчишек, Лина в первый раз после ухода Леша ощутила что-то похожее на счастье. Будто ласковые крылья обняли сердце. Она запоминала все: серьезные глаза Линдэ, тщательно перемешивающего в заварочнике сушеные травы; оживленное личико Марка, вдохновенно пересказывающего Марианне историю про Виктора и ножи. Расцветающую улыбку Анжелики.

Она даже закрыла глаза, чтобы запомнить этот миг, такой теплый. Интересно, долго ли он продлится.

Мир Земля

Ян

Приглушенный свет словно растворял интерьер спальни – топил в тени рельефные кремовые стены, скрывал-скрадывал зеленый мини-сад, от которого веяло покоем и свежестью, мягко сиял на коже спящей девушки.

Или не спящей?

Ян приподнялся на локте, стараясь не шуметь. Она спала. Нежные щеки, чуть неправильные, но бесконечно притягательные губы. Глаза закрыты, и лицо кажется другим, совсем другим, но все равно прекрасным. И волосы, и плечи, и… Как же это случилось?

Она пришла вчера. Полюбовалась на его новую работу – наброски Парка фонтанов, но слушала как-то рассеянно, и Ян замолк, недоумевая. А потом улыбнулась, и… и что?

Что-то произошло необъяснимое. Ведь когда целуешь, мир на время исчезает. Ян сам это открыл, когда попробовал…

…Они свалили наброски на пол, но это было неважно. Тропические растения над столом, как в лихорадке, росли, вились, переплетались – тоже неважно. Их словно кружило в горячем вихре – все в мире неважно, лишь бы она не отстранялась.

Феникс…

Кто из них перенес обоих в спальню? Он не помнит. Однако точно помнит, что не снимал ни рубашки, ни джинсов – но куда же они тогда делись? Да какая разница? Он помнит, как она закрыла глаза, когда он отвел в сторону светлые длинные волосы…

И мир снова пропадает, рассыпаясь и плавясь. А потом воскресает, как феникс. И он, Ян, тоже как феникс – умирает и воскресает. Пламя преисподней…

Какое странное ощущение. Словно он стал… больше. И сильнее. И куда… счастливее, что ли? Согретым изнутри.

Ян не знал женщин. Никого не знал. Жертве положено быть неприкосновенной. Старательно культивируемое одиночество подкреплялось обрядами, напрочь отбивавшими желание касаться кого бы то ни было, искать утешения в чужом тепле. Это не для тебя. Твое место на алтаре. Читай книги. Это все, что тебе позволено.

Потом, когда судьба вдруг выпустила его из цепких когтей, появилось немало тех, кто пожелал его коснуться. От вампирши Дианы до протектора Саммаэля. Но что-то – может быть, нарушенная судьба, может, привитое отчуждение – оставляло прежние запреты в силе. Или дело было в самой атмосфере дворца? В ядовитом шепотке придворных? Но за полтора года он никому не ответил согласием. Научился рукопожатиям, научился терпеть хлопки по плечам и прочие знаки одобрения, даже приятеля завел – но и только.

И вот…

Он почти растерянно посмотрел на Анжелику. Она сонно шевельнулась, по лицу скользнуло несколько пушистых прядей… Он обязательно переоборудует эту комнату. Он сменит цвет и фактуру стен – они должны быть совсем не такие, надо добавить золотого и белого, с редкими сполохами алых искр – внизу, у самого пола. И на полу! Он сменит и покрытие, пусть пол отзывается на ее, и только на ее шаги вспышками-зарницами. Словно комната – ее, огненной девушки.

Вот это и есть счастье? Человеческое слово. В дей-бра, демонском наречии, не было слова «счастье». «Довольство», «спокойствие», «победа» – были. А счастье – не для демонов. Или все же…

Ян потянулся за памятным кубом-гало. Нужная комната возникла под его пальцами за минуту. А следом еще одна – уже для них двоих. И еще одна – комната-сад для Жана. И еще, еще… Сам собой из небытия возник и соткался сверкающий сад из разноцветных струй в обрамлении зелени – тот самый Парк… Он работал и работал, и нужные образы рождались сами – как огонь в Алой пещере. Вдохновение накатило и закружило вихрем.

– Ян?

Демон перехватил куб у самого пола. Едва успел. Выдохнул. Помедлил и обернулся. Анжелика смотрела на него блестящими глазами – как изящная птица в зелени деревьев. Тонкие бровки изогнулись крыльями.

– Ты даже в постели работаешь?

– Ну… бывает, – осторожно ответил Ян. – А что?

– Ничего, – мурлыкнула феникс. – Просто к этому надо привыкнуть, а?

«Привыкнуть», – эхом отозвалось во взбаламученном сознании. Она… Но он не успел додумать – Анжелика потянулась гибким движением игривого котенка, и эхо затихло. И мысли тоже.

– Ты даже одеться забыл. – Ласковая ладошка скользнула по плечу. О-ох… Он вдруг потерял контроль над руками, над сердцем, даже над головой. Что-то случилось, словно Анжелика была солнцем, а он жар-цветом – он потянулся навстречу полуоткрытым губам… Забытый куб покатился в простыни.

Спустя пару минут дверь, так опрометчиво незапертая, скрипнула. На пороге почти неслышно возник Жан и оторопел. Отступил, тщательно, неслышно, без единого шороха закрывая дверь. Постоял, размышляя, и с беззвучным воплем неумело, но очень старательно прошелся колесом по короткому коридорчику. Встретившаяся на пути стена не проявила понимания к неповторимости момента и охладила его энтузиазм, крепко саданув юного акробата по спине. Жан шлепнулся на ковер, торопливо сел и беспокойно взглянул на дверь – не услышала ли его влюбленная (ведь влюбленная же, правда?) пара.