— Все ясно, — сказала мудрая сова и полетела прочь.

С тех пор совы так и не научились вить лучших гнезд.

А сорока взяла несколько веточек и обвила ими гнездо снаружи.

— Как раз то, что мне надо! — обрадовался воробей и упорхнул.

Поэтому и до нынешнего дня воробьи вьют свои гнезда вот так неряшливо.

Что ж, а госпожа сорока раздобыла перышек и тряпочек и уютно выложила ими все гнездышко.

— Это мне нравится! — воскликнул скворец и полетел прочь.

И в самом деле, у скворцов очень уютные гнезда.

Так все и шло: послушают-послушают птицы, до конца не дослушают и улетают одна за другой.

А между тем госпожа сорока все работала и работала, не глядя ни на кого.

Все птицы уже разлетелись. И вот осталась одна-единственная птичка горлица. А надо вам сказать, что горлица эта и внимания не обращала на то, что делала сорока, и лишь без толку твердила:

— Мало двух, мало дву-у-ух…

В конце концов сорока услышала это — как раз когда укладывала поперек гнезда веточку — и сказала:

— Хватит и одной!

Но горлица продолжала твердить:

— Мало двух, мало дву-у-ух…

Сорока рассердилась и сказала:

— Хватит и одной, говорю же тебе! А горлица опять свое:

— Мало двух, мало дву-у-ух!

Тут сорока огляделась по сторонам и видит — рядом никого, кроме глупой горлицы. Сильно разгневалась сорока и улетела прочь. И в другой раз уж не захотела учить птиц, как вить гнезда.

Потому-то разные птицы и вьют свои гнезда по-разному.

Жил-был на свете парень, и звали его Джек. Жил он со старухой-матерью на пустыре. Старая женщина пряла пряжу и продавала ее на базаре. Но от этого ведь не разбогатеешь. А Джек был лентяй, каких мало. Он не делал ровнешенько ничего, только грелся на солнышке в жаркую погоду да отсиживался возле очага в зимнюю пору.

Потому все и прозвали его: Джек-Лентяй.

Наконец это надоело его матери, и она сказала ему:

— Пора тебе самому зарабатывать на пропитание, не то выгоню тебя на улицу, и тогда живи как знаешь!

А случилось это в понедельник. Слова матери как будто проняли Джека, и на другое утро он пошел и нанялся за пенни в день к фермеру. Проработал день, получил свой пенни и пошел домой. Но когда переходил через ручей, монетку потерял.

Ведь никогда прежде ему не случалось деньги в руках держать.

— Ах, глупый ты парень! — сказала ему мать. — Тебе следовало положить пенни в карман.

— В другой раз я так и сделаю, — ответил Джек. В среду Джек ушел и нанялся к пастуху. Пастух дал Джеку за работу кувшин молока. Джек засунул кувшин к себе в карман, но не прошел и полдороги, как молоко все расплескалось.

— О Господи! — ахнула мать. — Да ты бы нес его на голове!

— В другой раз я так и сделаю, — ответил Джек. И вот в четверг Джек опять нанялся к фермеру.

За работу фермер обещал дать Джеку сливочный сыр. Вечером Джек положил сыр себе на голову и отправился в обратный путь. Но до дому опять ничего не донес: сыр расползся и прилип к его волосам.

— Ну и дурень! — сказала мать. — Надо было осторожненько нести его в руках.

— В другой раз я так и сделаю, — ответил Джек. В пятницу Джек нанялся к булочнику, и тот дал ему за работу кота. Джек взял кота и осторожненько понес его в руках. Но кот принялся так царапаться, что пришлось его выпустить. И Джек опять вернулся домой ни с чем.

— Что ты за олух! — рассердилась мать. — Тебе следовало вести кота на веревочке.

— В другой раз я так и сделаю, — ответил Джек.

И вот в субботу Джек нанялся к мяснику. Тот щедро наградил его — целую баранью ногу отвалил. Джек обвязал баранью ногу веревочкой и поволок за собой по грязи. Можете себе представить, какой обед получился бы из такой баранины!

На этот раз мать из себя вышла. Ведь на воскресенье у нее к обеду, кроме капусты, не было ничего.

— Ах ты, дубина! — сказала она сыну. — Надо было на плече ее нести.

— В другой раз я так и сделаю, — ответил Джек. В понедельник Джек опять вышел из дома и

нанялся к торговцу скотом. Тот дал ему за работу осла. Трудненько было взвалить осла на плечи, но в конце концов Джеку это удалось, и он медленно поплелся со своей наградой к дому.

А как раз на его пути стоял дом одного богача. У богача этого была единственная дочка, прехорошенькая, но глухая и немая, да к тому же несмеяна. И лекари сказали, что она не заговорит до тех пор, пока кто-нибудь не рассмешит ее.

И надо же было так случиться, что, когда Джек с ослом на плечах проходил мимо, девушка как раз выглянула в окно. Увидела большого дурня с ослом на плечах и рассмеялась. А как рассмеялась, так сразу и заговорила и стала все слышать.

Богач до того обрадовался, что на радостях выдал дочку за Джека, и Джек-Лентяй вдруг разбогател. Молодые поселились в большом доме, и мать Джека вместе с ними, и жили они все в полном довольстве и счастье до конца своих дней — так рассказывают, только поверить этому трудно.

Жили-были когда-то король, королева и королевские дети. Дочку короля звали Энн, а дочку королевы — Кэт. И хотя Энн была много краше дочери королевы, девушки любили друг друга, как родные сестры. Но королева не могла успокоиться, что дочь короля красивее ее собственной дочери, и задумала превратить Энн в дурнушку. А за советом она пошла к птичнице, что жила в долине неподалеку от королевского замка: говорили, будто та знается с нечистой силой.

— Почтенная, — молвила королева, когда вошла к ней в хижину, — слыхала я, будто ты умеешь колдовать. Но я, конечно, этому не верю. И все же, если ты мне поможешь в одном деле, я дам тебе за каждое яйцо, что ты принесешь на королевскую кухню, золотую монету!

Старуха ни слова не сказала в ответ, только низко поклонилась королеве и ухмыльнулась.

— Моя падчерица, — продолжала королева, — слишком уж хорошеет день ото дня. И совсем загордилась! Так вот, нельзя ли сделать так, чтобы она подурнела, не совсем, а чуть-чуть. Это ей будет хорошим уроком!

— Ничего нет проще, — ответила птичница. — Пришлите ее ко мне завтра утром. Только помните: перед уходом она не должна ни съесть ни кусочка, ни выпить ни глоточка!

И вот на другое утро, раным-рано, королева говорит принцессе Энн:

— Какая ты бледненькая сегодня! Не пройтись ли тебе по свежему воздуху до завтрака? Сходи-ка, милочка, к птичнице, что живет в долине, попроси у нее яиц!

Энн пошла к птичнице, а когда пробегала мимо кухни, увидела на столе горбушку хлеба, взяла ее и съела по дороге. Ведь ушла она из дома до завтрака, и ей, конечно, очень хотелось есть.

Пришла она к птичнице и попросила у нее яиц, как было велено. Птичница ей и говорит:

— Подними-ка крышку вон с того горшка и загляни в него!

Девушка так и сделала, но ничего с ней не случилось.

— Ну, ступай домой к своей мачехе, — молвила птичница, — да скажи ей, чтоб покрепче запирала кладовую!

Энн удивилась словам птичницы, но, когда вернулась домой, все в точности передала королеве, и та поняла, что девушка перед уходом что-то съела.

На другое утро королева опять решила попытать счастья.

— Какая ты худенькая! — сказала она принцессе Энн. — Не пройтись ли тебе по свежему воздуху до завтрака? Тогда у тебя будет хороший аппетит.

И опять послала Энн к птичнице, а перед уходом не дала ей ни съесть ни кусочка, ни выпить ни глоточка. Но принцесса повстречала по дороге крестьян, собиравших горох, и ласково заговорила с ними. Крестьяне дали ей горсточку гороха, и она съела его.

Когда она пришла к птичнице, та сказала ей:

— Подними-ка крышку вон с того горшка и загляни в него!

Энн подняла крышку, но опять ничего с ней не случилось. Тогда птичница очень рассердилась и сказала: