— Ведомости?

— Я так и думал. — В темно-серых глазах мелькнула насмешка. — Страховая ведомость на каждого наемного работника. Ее надо заполнять еженедельно и заверять печатью.

— Я это освою.

— Никто не должен работать без такой ведомости. Никакого черного рынка рабочей силы.

— Конечно, конечно.

— Страница седьмая — бюджетные затраты. Устанавливается лимит на каждый вид расходов — заработную плату, рекламные расходы, расходы на костюмы. Тебе придется не превышать лимита. Если понадобится превышение, я должен буду об этом знать заранее.

— Хорошо, — ровным голосом сказала Эйлис. Она изо всех сил пыталась сохранить в себе счастливое чувство победы, которое испытывала всего лишь минуту назад. Марк на глазах из инвестора превращался во второго продюсера, если не в первого. Ей надо будет или на всем экономить, или каждую минуту бегать к нему за дополнительными деньгами.

— Следующий раздел, на странице пятнадцать. Это относительно условий договора с тобой лично.

— То есть как это?! — Эйлис не смогла скрыть изумления.

— Разумеется. Договор должен быть с каждым участником проекта. Я не могу рисковать деньгами: вдруг кому-нибудь вздумается оставить проект, когда подвернется дело повыгоднее? Два года. Ты будешь работать здесь в течение двух лет, как раз столько длится аренда театра Ридженси. За это время пьеса обкатается и дальнейшее твое присутствие не понадобится.

— Два года? — голос ее дрогнул. Она рассчитывала пробыть здесь до премьеры и, может быть, еще месяц-другой после. Но два года! Это долгий срок. Значит, два года она не сможет заниматься ничем другим.

— Согласна? — решительно выдвинув челюсть, он гипнотизировал ее суровым взглядом.

Она улыбнулась обезоруживающей улыбкой.

—Да.

Она раскусила его план. Он только сделал вид, что дает ей деньги, чтобы все восхищались его щедростью, и специально выдумал эти чудовищные условия, вынуждая ее отказаться. Согласившись же, она из продюсера превращается в администратора Марка Кимброу. Но выбора у нее не было.

— Теперь двенадцатая страница.

Эйлис прочитала следующий пункт: «Аренду и реставрационные работы контролирует „Трайед Инвестментс“.

— Почему?

— В случае провала я должен иметь возможность сдать театр в субаренду. В реставрации и строительных работах ты не имеешь ни малейшего опыта. Глупо начинать с нуля, когда я занимаюсь этим всю жизнь.

— Понятно. — Она постаралась, чтобы реплика эта не прозвучала слишком уж язвительно. Теперь у нее не оставалось сомнений: он хочет заставить ее отказаться от его предложения. Было бы ужасно погубить чудесный старый театр Ридженси, пожертвовать красотой ради выгоды хищного коммерсанта! Нет, нет, она защитит Ридженси!

Марк пробежал глазами набросанный им конспект основных пунктов договора и, скомкав, швырнул его в мусорную корзину.

— Прочти последнюю страницу. Прочти внимательно и постарайся как следует понять.

Эйлис прочитала, перечитала еще раз и обомлела. Это просто немыслимо! Ее и Ренату еженедельно должно освидетельствовать на предмет употребления наркотиков! Тогда, в Мексике, Марк говорил, что верит ей. Значит, это не так? Иначе как может он подвергать ее такому унижению? Если только это не последний удар, чтобы добить ее наверняка.

— Если хоть однажды результат теста будет положительный, мы прикрываем постановку. Окончательно и бесповоротно.

Взгляд его казался ледяным, брови были сдвинуты.

— Понятно. — Она старалась держать себя в руках, не показывая своего бешенства, но оно все-таки прорывалось наружу.

Эйлис не отрывала глаз от пункта договора.

Как может он так поступать? Еженедельные освидетельствования! Ни ей, ни Ренате это совершенно не нужно, и Марк это знает. И что — соглашаться с этим? Два года рабства, постоянный контроль во всем, постоянный страх перерасходовать средства!

— Это все? — резко спросила она.

— Ведь ты понимаешь необходимость этих освидетельствований, не правда ли? — Тон его, как ни странно, был очень мягким, но смысл жег как пощечина.

Да, она права. Это просто последняя попытка заставить ее сказать «нет». Он загнал ее в угол, и ему это отлично известно.

— Понимаю, — ответила она язвительно, с отвращением и с удовольствием увидев, как он изменился в лице. Ничего, пусть знает, что лапки поднимать она не собирается.

— Так ты согласна? — сквозь зубы спросил он.

Да он просто садист! Конечно, ужасно разочаровывать Ренату, но можно ли позволять так унижать себя? Ради чего? Ради того, чтобы услышать аплодисменты? Ради успеха подруги?

Но надо решаться. За всю свою жизнь она ни к кому не испытывала такой ненависти. Хмуро и злобно поглядев на Марка, она вдруг увидела перед собой Ренату — Ренату, выходящую из душа на глазах у мексиканских полицейских.

— Я принимаю твои условия.

Поднявшись, Эйлис быстро вышла из кабинета.

Марк изумленно глядел, как она, решительно тряхнув своими темно-золотыми локонами, в сердцах покидала его кабинет, напоследок хлопнув дверью. Такой реакции он не ожидал. Плохо скрытая враждебность Эйлис просто выводила его из себя. Неужели она не видит, что он пытается ей помочь? Наверное, не видит. И зачем только он ввязался в это дело! И именно сейчас, когда его собственные дела отнюдь не в лучшем состоянии. Надо же — все висит на волоске, а он дает деньги Эйлис! Но отказать ей он не мог.

Марк прошел к окну и сквозь узорчатое стекло стал глядеть на купол собора Святого Павла. Жизнь его, как это стекло, утратила ясность и четкость. Он строит из себя дурака, расшибаясь в лепешку перед женщиной, которая открыто предпочитает ему другого мужчину. Марк понял это еще тогда, когда она не ответила ни на один из его звонков в Мексику. В тысячный раз он припомнил ту ночь в Мексике, и, как всегда, сердце его охватила боль, с которой он ничего не мог поделать. Как же это произошло? Ночь, которую он провел с ней, стала ловушкой, но понял он это слишком поздно.

После приема, на котором он узнал, что она живет со Стивеном, он принял благоразумное решение избегать ее. Раз и навсегда записать ее в убыток. Старый деловой принцип. Ну действительно, у Эйлис роман со Стивеном. При чем здесь, спрашивается, он, Марк? Зачем ему все это? Зачем он дал ей денег, и, по-видимому, больше, чем рассчитывал?

Раздался стук в дверь, и голос Уоррена произнес:

— Том доложил, что ты один. Ты готов?

— В чем дело? — Марк поплотнее уселся в кресло.

— Сегодня презентация. Забыл? Линда открывает свой дом моделей. — Карие глаза Уоррена смеялись, он был в отличном настроении.

— Сегодня? — Марк так устал. Сначала совещание в «Виндзор эрлайнс». А потом тот еще разговорчик с Эйлис. — Я, наверное, не пойду. И женскую одежду я не собираюсь покупать.

— Ты, кажется, расстроен. Что-нибудь случилось? — спросил Уоррен, усаживаясь в кресло, в котором только что сидела Эйлис.

— Продолжается эта история с «Виндзор эрлайнс». Большая неприятность.

— Опять махинации с билетами? Это приносит тебе убытки?

— Просто без ножа режет. Во что бы то ни стало надо схватить их за руку. Это как бездонная бочка, куда деньги летят и летят.

— Не волнуйся, — сказал Уоррен, подумав, что никогда еще не видел его в таком состоянии. — Ты разберешься с этой аферой. Ведь ты уже почти поймал их в прошлый раз. Теперь уже не вывернутся. — Он взглянул на часы. — Кстати, насчет того, куда летят деньги... Я чуть не столкнулся у лифта с Эйлис. Как прошла встреча? Мне показалось, что она расстроена.

— Да вот так и прошла — полный крах. Каждое мое слово раздражало ее. Она смотрела на меня как на врага. Что там наговорил ей Стивен?

— Она поняла, почему ты так составил договор?

— Сказала, что поняла. — Марк взъерошил волосы. — Но с ней порой ничего не разберешь.

— Может быть, это ты виноват. Ты иногда держишься крайне холодно.

— В отличие от тебя, я никогда не умел разговаривать с женщинами.