— Ты и сегодня долго не будешь ложиться? — спросила Сара у матери.

— Как всегда. Это уже вошло в привычку. Миссис Янг пригласила меня к себе, но я вряд ли пойду.

— Почему? Пойди!

— Мне больше нравится у себя. Ты же знаешь, считается, что Новый год положено встречать дома.

Немного поколебавшись, Сара предложила:

— Может, придешь к нам? Ты ни разу у нас не была. Рано или поздно все равно надо заглянуть. Так давай прямо сегодня!

Она взяла мать за руки.

— Нет, девочка моя, не стоит. Мне это и в голову не приходило. Я с ними не знакома…

— Ты ведь однажды видела Дэвида и сказала, что он тебе нравится.

— Было дело. По-моему, он славный молодой человек. Я, конечно, не пойду, но ты молодец, что пригласила меня, я этого не забуду. Не беспокойся за меня. — Она выпрямилась. — Теперь, когда я тебя повидала, мне полегчало.

— Тогда вот что… — Сара говорила с жаром, как взволнованный ребенок. — Ты уверена, что будешь сидеть допоздна?

— Уверена, деточка.

— Тогда я зайду к тебе в половине первого, чтобы поздравить с Новым годом.

Они снова взялись за руки, словно скрепляя важный договор. Поднимаясь, Сара заключила:

— Да, так я и сделаю.

— Гляди-ка, ты не притронулась к чаю!

— Надо же! — Сара схватила чашку.

— Я буду очень рада. Думаешь, удастся вырваться?

— Конечно. Дэвид меня проводит.

Направляясь к двери, Сара спохватилась.

— А что, если теперь, когда нас здесь нет, он тоже останется сидеть с тобой?

— Вряд ли. Но если так случится, то… — Она огляделась в поисках решения проблемы и сказала скороговоркой: — Если он не уйдет спать или если мы будем у соседей — его тоже пригласили, а ведь с ним никогда ничего неизвестно заранее, вдруг он все-таки за мной увяжется, — то я оставлю окно гостиной незанавешенным. Годится?

— Вполне.

Они кивнули друг другу и двинулись к двери, но опять не дошли. Сара, глядя на дверную ручку, за которую уже собралась взяться, сказала:

— Как я скучаю по Филис! Все у меня есть, а по ней все равно скучаю. Прости, — добавила она, глядя на склонившуюся голову матери. — Мне не надо было о ней напоминать.

— Почему же, детка, как раз надо. Я тоже о ней все время думаю. Знаешь, что? — Энни подняла голову. — С Нового года я стану к ней ездить. Буду ездить в Шилдс… — Она сказала это так, словно Шилдс находился за тридевять земель, а не в каких-то трех милях. — Посмотрю, как там наша Филис. Он мне не помешает. Ему вообще не обязательно об этом знать. Непременно начну ее навещать!

— Как я рада, мама! Страшно рада!

— Ничего другого не придумаешь. Сюда-то ей нельзя.

— Да, увы. Как я рада, что ты будешь ее навещать!

Она наклонилась к матери. Они поцеловались и обнялись. Энни беззвучно плакала. Сара повозилась с замком, выскочила на улицу и заспешила прочь. Ей было одновременно грустно и радостно; главным чувством было облегчение. Теперь и мать, и она станут навещать Филис. Она тоже потихоньку начнет делать это после Нового года. Дэвиду она все расскажет. Ему — обязательно. Он не запретит ей, но все равно придется ездить тайком. Его мать никогда не простит, если узнает, что она бывает в Костерфайн-Тауне…

Второй нитью стало появление в неурочный час Дэна. Это произошло в полдень, задолго до его обеденного перерыва. Лицо его осунулось. Он хрипло сказал:

— Хорошо, что вы дома, Сара. Я не знал, что с этим сделать, разве что сунуть в ваш угольный погреб. — Он вытащил из внутреннего кармана плоскую фляжку с виски. — Единственное надежное лекарство против этого… — Он указал на грудь. — Здесь лучше всего. Если я с полчаса погреюсь у вашего камина, то мне полегчает. Не возражаете?

— Что вы, конечно, нет! — Она пристально смотрела на него. Нет, она не могла связать его и того человека, чья подноготная произвела на нее вчера такое сильное впечатление. Она относилась к нему не как к мужчине, содержащему любовницу, тем более столь странным способом. Нет, он был просто Дэном, славным Дэном. Она сказала: — Садитесь, я разведу огонь. Вы уже целую неделю простужены. Почему вы не лечитесь?

— Мэри порывалась уложить меня в постель, но я решил, что обойдусь и без этого. Мне нельзя оставлять магазин без присмотра. Молодой Джордж еще справляется, но девушка и парень — новички, проработали всего месяц, а пятница и суббота — самые напряженные дни. Только сегодня я почувствовал, что не устою на ногах. Так и сказал старику.

— Вам надо в постель. — Она поспешно налила чайник, принесла чашку и сахар, подбросила в огонь угля. — Снимите пальто. Я налью вам грелку.

Она извлекла из нижнего ящика шкафа глиняную бутылку.

— Нет, Сара, лучше мне не перегреваться. Я поправлюсь, если буду выпивать перед сном немного горячего виски. Но вы знаете Мэри… — Он вздохнул. — А ведь то пойло, которое она сама сварила вчера, валит посильнее любого виски.

Она как раз наливала кипяток в виски, когда задняя дверь распахнулась и женский голос позвал:

— Вы дома, Сара?

— Дома! — Она оглянулась на Дэна. — Это Мэй.

— Мэй — это не страшно.

Дэн устало улыбнулся.

Мэй остановилась в дверях кухни. Она уже привела себя в порядок, но выглядела, как всегда, холодной и отстраненной. Она сморщила нос.

— Что это у вас? Виски?

— Угощайтесь, — предложил Дэн, указывая на бутылку. — Надо же как-то бороться с таким собачьим холодом.

— Ну-ну… — Мэй присела за стол и повертела в руках бутылку. — Что ж, не откажусь. — Она с улыбкой взглянула на Сару.

Мэй редко улыбалась, о чем, по мнению Сары, можно было только сожалеть, потому что улыбка делала ее привлекательнее и гораздо мягче.

— Вы вправду хотите глоточек? — удивилась Сара.

— Конечно! Почему бы и нет? Когда мы только поженились, мы часто готовили по вечерам пунш, так что запах меня не волнует. Лучше скажите, Дэн, как вы собираетесь выпутываться? Она вас мигом унюхает.

— Я прихватил мятные конфетки. Обо всем позаботился! — Дэн слабо усмехнулся.

Мэй сама налила себе щедрую порцию виски. Глядя на нее, Сара мысленно перенеслась в жилище по другую сторону камина. Как грустно, что мир Мэри Хетерингтон, которым она правит железной рукой, существует только в ее воображении! В своих четырех стенах она сама диктует правила, добивается повиновения и испытывает удовлетворение, пусть показное, от послушания всего семейства. Но догадывается ли она, хотя бы самую малость, что ее власть прекращает существование в тот момент, когда подданные покидают ее кров? У Дэна есть женщина и виски — он наверняка не отказывается от виски, когда ее навещает; Джон и Мэй балуются по вечерам пуншем. Это, конечно, мелочь, куда важнее бурная жизнь, которую ведут Джон и Мэй за порогом дома под номером один. И, конечно, Дэвид… Дэвид в наибольшей степени вышел из-под материнского влияния. Он по-прежнему был с матерью очень нежен и предупредителен, ибо этого требовала его натура, тем не менее душой он был свободен, иначе не посмел бы взять в жены Сару. Не сбросил ярма единственный человек — отец. Хотя и он предпринимал слабые попытки в том же направлении. Саре было совершенно ясно, что свекровь управляет миром, существующим только в ее воображении, и ей трудно было не пожалеть эту властную, самодовольную женщину, хотя та никогда в жизни не проникнется к ней приязнью.

Восклицание Мэй прервало ход ее мыслей и заставило взглянуть на окно, за которым скользнула тень.

— Вот и наш верзила собственной персоной! Небось почуял! — Мэй пренебрежительно фыркнула и сказала мужу, выросшему в кухне: — Настоящий уроженец Шилдса! Ты пришел на запах?

Джон не ответил жене. Глядя на Дэна, скорчившегося у огня, он сказал:

— Ну и скрутило же тебя! Тебе бы в постель…

— Вот мое снадобье. — Дэн указал на чашку.

— Ничего не получится, если как следует не пропотеть. Тебе станет только хуже, если ты выпьешь и опять выйдешь на ветер. Прислушайся к доброму совету и ляг.

— Это верно, — кивнула Мэй. — Ложитесь-ка вы в постель, Дэн.