Я помолчала, стараясь отдышаться. Лауринь терпеливо ждал.

- Я уже говорила, Раймо Борас - один из лучших боевых магов, - сказала я неохотно. - И убивать себе подобных он умеет отлично. В моем случае энергетический контур оказался разомкнут извне. Такое ранение для меня не смертельно, я бы замкнула контур и зарастила рану почти сразу… если бы не блокировка.

- Потому что кол был деревянный? - проявил неожиданную догадливость Лауринь.

- Почему вы так решили? - удивилась я, отводя от лица ветки.

- Ну… - Лауринь вздохнул. - Зря, что ли, старики говорят - в упыря непременно надо кол забить, иначе снова встанет. Да и всякая нечисть дерева боится.

- Ну, спасибо вам за комплимент, Лауринь, - ухмыльнулась я. - Но вы правы. Действительно, дерево замечательно блокирует… Тому придумана уйма научных объяснений, но я сейчас не вспомню и половины. Итак, энергия, считай, хлещет, как из дырявой бочки, куда уж тут самоисцелением заниматься!…

- И что вы сделали? - любопытно спросил Лауринь.

- Вы же видели, - вздохнула я. - При необходимости маг может подпитываться чужой энергией. Например, стихийной - воды, огня, земли, воздуха. Последние, правда, очень слабо реагируют… а с огнем связываться просто опасно. К счастью, подвернулся ручей… - Я влипла лицом в паутину и длинно выругалась. Терпеть этого не могу! Пауков - уважаю, а паутину - не переношу! - Ну а кроме того, есть энергия живых существ, от растений до людей. Видели, как траву вокруг меня высушило? Но это уж на крайний случай…

- Почему?

- Такую энергию очень легко забирать, - сказала я. - И к этому слишком быстро привыкают. Был маг - и нет мага, остался паразит.

- Все равно как упырь? - спросил Лауринь.

- Да, похоже, только уровнем выше, - кивнула я. - Помните Дараи с ее жертвоприношениями? Это одна из разновидностей такого паразитизма. Правда, Дараи уповала в основном на силу крови своих жертв, а энергии забирала лишь самую малость…

- А кровь… - заикнулся было Лауринь, но я отмахнулась:

- Это ерунда… Все эти сказки про упырей… ни разу одного настоящего мне не попалось. Были разные сумасшедшие, вообразившие себя кровопийцами, были такие, как Дараи, были просто дикие твари, но чтобы настоящий упырь… - Я перевела дыхание и решила сменить тему: - Лауринь, уже темнеет. Такими темпами мы с вами далеко не уйдем. Давайте-ка устраиваться на ночь…

К решению вопроса с ночлегом Лауринь подошел со всей ответственностью. Мы расположились на удачно подвернувшейся поляне, вокруг стеной стояли невысокие ели, и Лауринь немедленно взялся рубить лапник. Рубить - громко сказано, с этаким ножом много не нарубишь, скорее уж он просто ломал ветки, вконец изодрав руки и одежду. Занимался он этим достаточно долго, и я, глядя на растущую гору веток, в конце концов, не выдержала:

- Лауринь, может, вы остановитесь? По самым скромным подсчетам, на это можно уложить минимум роту! Зачем столько?

- Хотел шалаш соорудить, - ответил Лауринь серьезно. - Видели, как солнце садилось? К дождю… Да и теплее будет.

Я хотела было сказать, что не дам промокнуть и замерзнуть нам обоим, но вовремя прикусила язык. Тратить силы еще и на это… Пускай делает, что хочет. Наверно, ему даже приятно было взять решение насущных проблем на себя.

Наблюдать за Лауринем было любопытно. Я и раньше знала, что руки у него пришиты тем концом, каким нужно, но сейчас лишний раз в этом убедилась. Шалаш у него получился невзрачный, но на вид довольно прочный, импровизированная крыша протекать не должна была. Наверно, этому он научился еще в своем имении, охотиться, полагаю, ему приходилось, и в лесу ночевать тоже. Так или иначе, сейчас эти умения оказались как нельзя кстати.

- Костер разводить будем? - деловито спросил Лауринь, покончив со строительством.

Я кивнула. Уже довольно сильно стемнело, а ни звезд, ни луны сегодня не предвиделось - небо затянуло облаками. Похоже, Лауринь не ошибся, в самом деле собирался дождь.

- С дороги нас не увидят, - сказала я. - А сидеть в темноте лично мне не нравится.

Через четверть часа на поляне стало заметно уютнее, маленький костерок давал немного света, так что можно было разглядеть лица друг друга. Я сидела, обхватив руками колени, смотрела в огонь и размышляла. По другую сторону костра Лауринь ворошил угли длинной веткой и, что удивительно, помалкивал.

- Хотелось бы все же знать, кто сегодня победил… - озвучила я самый насущный вопрос. От этого в самом деле многое зависело. - Лошадей жалко…

Мою кобылу в самом деле было жаль. Я привыкла к ней, она ко мне, и лучшей лошади мне пока не попадалось. Конечно, я могла купить лошадь и моложе, и красивее, и резвее, вот только коняги с таким же невозмутимым нравом, как у моей серой, я пока не встречала. Надеюсь, она не попала под шальной энергетический разряд и не переломала ноги в какой-нибудь канаве.

Лауринь неохотно кивнул, и лицо его сделалось мрачным. Его я тоже понимала: лошадь у него была всего одна, и купить другую ему было бы ох как непросто… А кони из казенной конюшни - это такие одры, на которых и сесть-то стыдно. За исключением тех, что предназначены для гонцов, а еще на непредвиденный случай для высшего офицерского состава, конечно, но на таких Лауриню можно было не рассчитывать.

- Надеюсь, всем нашим удалось выбраться… - сказал Лауринь, и я почувствовала мгновенную неловкость. Но, в конце концов, они люди, стало быть, могут позаботиться о себе, а вот лошади гораздо более беспомощны в такой свалке. - Хорошо, что Иваса с нами не было…

- Он вам так дорог? - спросила я. Капрал не успел вернуться до нашего отъезда, а жаль, мне давно хотелось с ним побеседовать!

Лауринь пожал плечами.

- Я его с детства помню, - сказал он, не удивившись смене темы. - Я, кажется, говорил уже, они с отцом вместе служили, тот Ивасу жизнь спас… А когда отца… когда отца сослали, он отправился с ним. Он меня многому научил.

- И фехтованию тоже? - поинтересовалась я между прочим, хотя сильно в этом сомневалась. Не был Ивас похож на мастера клинка. Может быть, в общей свалке оно и не важно, но как фехтует Лауринь, я видела, и это была хорошая школа. Определенно не то, чему может научить простой солдат.

- Нет, - подтвердил мои измышления Лауринь. - Фехтовать меня учил отец.

- Ференц Лагарста, - уточнила я зачем-то.

- Отец, - отрезал Лауринь, да таким тоном, что мои брови удивленно поползли вверх. Лауринь выпрямился, а лицо его в свете костра показалось вдруг совсем взрослым. - Фло, я знаю, что рожден от другого человека. Только того, другого, я не видел, не знаю и, если честно, знать не хочу. А вырастил меня человек по имени Ференц Лагарста, и только его я буду называть отцом!…

- Воля ваша, - сказала я негромко, но Лауринь еще не закончил.

- Он же знал, что я не его сын, - сказал он. - Он совершенно точно знал! Только он никогда не делал различий между мной и Люцием. Он меня любил, Фло, понимаете? И научил всему, чему и Люция учил. Так что не говорите больше, что он мне не отец, пусть даже я не имею права на его фамилию!…

- Успокойтесь, Лауринь, - сказала я. Мой лейтенант не уставал меня поражать. - Мне, если честно, абсолютно все равно, чей вы сын. Кстати, мне нравится, когда вы заводитесь. Вы тогда перестаете заикаться и мямлить.

- Снова вы издеваетесь, - протянул Лауринь, разом теряя эту странную взрослость и снова превращаясь в мальчишку.

- Не думаю даже, - хмыкнула я. - Однако мы отвлеклись, Лауринь. Речь шла о том, кто сегодня победил, а от этого зависит то, что мы будем делать дальше.

- И что мы будем делать? - мрачно буркнул Лауринь.

- Хорошо бы завтра выбраться из леса до темноты, - сказала я. - Добраться до своих и выяснить обстановку. А потом мне бы очень хотелось разыскать Бораса и побеседовать с ним…

- Мне тоже хотелось бы его найти, - медленно проговорил Лауринь, и я невольно вздрогнула - такого металла в его голосе я еще не слыхала. - Только не для разговоров.