Он понимал быстро. На мой вкус, слишком быстро. Пожалуй, мое сообщение не достигнет цели.

– От небольшой суммы не откажусь.

– Со мной, – по-прежнему забавляясь, сказал он, – вам не придется себя утруждать. Сходите к ростовщику. Вряд ли их всех поубивали.

– Речь не об этом.

– Кроме шуток? А о чем речь в таком случае? Надеюсь, вы не собираетесь рассказывать мне, о чем речь? Я не вчера родился. Послушайте...

И он разразился следующей речью, чередуя суровость и откровенную насмешку:

– ...Из-за того, что некий дурачок папочкин сын исхитрился наткнуться на труп человека, умершего насильственной смертью, множество вампиров и кровососов сказали себе: посмотрим, нельзя ли извлечь небольшую выгоду из данного обстоятельства. Если вдруг у сына возникнут проблемы, возможно, папа не откажется их разрешить. Ну, так вот, здесь вы ошибаетесь, дражайший господин. У моего сына проблем не возникнет. Я его знаю. Это достойная копия моей покойной первой жены. Он абсолютно ни на что не способен, даже убить ростовщика. Это было бы слишком прекрасно. А потом, даже если... Он захотел жить своей жизнью подальше от меня, нет?.. – Его голос чуть дрогнул, совсем чуть-чуть, но все же достаточно, чтобы я заметил. – ...Я его не бросал, а практически не вижу. Он предпочел жить в этом квартале среди старых камней, потому что старые камни – его конек. А я имею дело с железом, с металлическими конструкциями. У нас мало общего. Черт! Я раскрываю вам семейные тайны. Смешно, да?

– Я вас ни о чем не спрашиваю.

– Но я хочу, чтобы вы поняли, что бесполезно возобновлять попытки, если даже вдруг захочется. Я спокоен за моего сына. У него не хватит энергии совершить убийство, а если бы даже хватило, он достаточно взрослый, чтобы самому выпутаться. Частному сыщику здесь нечего ловить. И адвокату тоже. Во всяком случае, не у меня. Ясно?

– Вполне. Извините, что потревожил вас.

– Ничего страшного. Меня это развлекло. Даже позабавило! Почему, вы думаете, я взял на себя труд лично подойти к телефону? Да, меня это забавляет. Бог мой! Впервые со дня своего появления на свет мой сын меня немного забавляет. Еще немного, и я удвою ему содержание. Ладно, прощайте, сударь. – Он положил трубку.

Я медленно, словно невероятно ценный предмет, опустил трубку на рычаг. Должно быть, в этот момент у меня был такой же озабоченный, изборожденный морщинами лоб, как у Мориса Баду. У хорошо обеспеченного папы голос звучал грубо, как у настоящего буки, но плохо сдерживаемое волнение время от времени прорывалось Что бы папочка не утверждал, он поможет сыну, если тот попадет в настоящую переделку Юный очкарик не убивал Кабироля, но его поведение выглядело весьма таинственно, Я сверился с календарем. 5 апреля. Среда, 5 апреля. Он уже получил ежемесячное содержание, выплачиваемое отцом, и с презрением, даже с некоторым высокомерием отклонил мое предложение поучаствовать в прибылях от статьи. Предложение, конечно, чисто мифическое, но ничто не могло ему этого подсказать. Следовательно, явившись тем утром к Кабиролю, он явно не собирался ничего закладывать. Истинную цель своего визита он лишь прикрыл этим объяснением.

Я снова снял трубку и безрезультатно набрал один номер, после чего позвонил Элен.

– Мне нужен Роже Заваттер, дорогая. Его нет дома. Если он объявится в конторе, попросите тут же позвонить мне.

Час спустя самый щеголеватый из моих агентов позвонил.

– Вы по-прежнему предоставляете мне кредит? – спросил я.

– Честное слово...

– Хорошо. Может удастся кое-что заработать, может, нет. Попытка не пытка.

– Ладно. Что нужно делать?

– Последить за неким Морисом Баду.

Я описал молодого человека, дал его адрес и т. д.

– Морис Баду? – вопросительно произнес Роже Заваттер. – Это имя мне о чем-то говорит.

– Вы прочитали его в газетах. Конкурент. Он обнаруживает трупы.

– А, да! На улице Фран-Буржуа?

– Именно.

– Хорошо. Специальные указания?

– Никаких. Вы проследите за парнем и все. И не спрашивайте, зачем. Я сам не знаю. Это вроде покупки лотерейного билета.

– Да? Хм-м...

– Некоторые выигрывают.

– Будем надеяться, что хоть окупим расходы, – проворчал он. – Ладно, я этим займусь.

– Устный отчет завтра после полудня или как только что-нибудь появится.

– Ладно. До свиданья. Вот и все на этот день.

Назавтра в 10 я толкнул дверь конторы агентства "Фиат Люкс", директор Нестор Бурма. Элен Шателен, такая вежливая, словно я не задолжал ей зарплату за два месяца, и с верностью долгу, достойной лучшего заведения, ожидала клиентов на месте. Они, предполагаемые клиенты, не знали, что теряют, пренебрегая нами. Но я, я-то хорошо знал, чего на этом не зарабатывал.

– Ничего нового? – спросил я по привычке, обменявшись обычными приветствиями.

– Ничего, – ответила Элен. – А ваш грипп?

– Ложная тревога... Кстати, о гриппе. Я слегка потряс Гроссэ, врача. Пришлось... Хотите 10 тысяч?

– Охотно... Начали какое-нибудь дело?

– Почему вы так решили?

– Заваттер.

– Так, попытка. Может из этого ничего не выйдет.

– Это связано с убийством Кабироля?

– Очень отдаленно...

Других объяснений она не потребовала, и мы поболтали о том, о сем, только не о папаше Самюэле, на которого всем, или почти всем, становилось наплевать. Из десяти пролистанных мною за время завтрака газет только в трех упоминалось о внезапном печальном конце ростовщика, впрочем, читателям не сообщалось ничего нового. Все ограничивалось повторением вчерашних статей. С самого начала следствие, кажется, топталось на месте. Но я подозревал, что Фару и его команда знают больше, чем признают. Некоторые особенности все же не должны были ускользнуть от привычных все сразу схватывать глаз, иначе стоило всерьез задаться вопросом о пользе содержания полиции налогоплательщикам.

Но мне не пришлось долго задаваться этим вопросом. Так как к двум часам разговор начал затухать, кое-кто взял на себя его поддержание. Флоримон собственной персоной, со своими усами, большими, ложно строгими глазами и в мятой шляпе, чей коричневый цвет плохо сочетался с цветом плаща. Он пришел один и выглядел довольным. Это мне понравилось.

– Привет, ребятки, – сказал комиссар.

Он снял шляпу, пожимая руку Элен, но надел обратно, дойдя до меня:

– Что – военный совет?

– Мы слишком миролюбивы для этого, – ответил я. – Просто ждем, пока какой-нибудь клиент рискнет зайти.

– Чтобы устроить ему западню?

Я пожал плечами:

– Считаете себя самым умным?

– А вы? – рассмеялся он.

– Не больше, чем другие.

– Я так и думал.

Он поискал взглядом стул. Элен ему пододвинула один, он сел:

– Вы правильно сделали, что позвонили мне вчера. Это избавило меня от неожиданности... – Он выдержал паузу, право же, комиссар был больше комедиантом, чем вся Школа драматического искусства. – ...Мы нашли следы вашего пребывания у Кабироля.

Элен подавила движение, все же не ускользнувшее от комиссара, но он никак его не откомментировал.

– Значит, он все же вел более или менее упорядоченную отчетность? – спросил я, набивая трубку.

– Нет.

– Нет? Значит, он записывал имена клиентов на стене? Чтобы мое...

– Мне казалось, я правильно говорю по-французски. Кто упоминал об именах, Бурма? Речь идет об отпечатках...

Он с улыбкой взглянул на меня, наслаждаясь моим замешательством. Наступившую тишину нарушил треск моей спички.

– Очень хорошо, – вздохнул я, отправив к потолку облачко дыма. – Я вам все расскажу.

– Ради Бога, только не это, – жизнерадостно запротестовал он. – Жизнь слишком коротка. Удовольствуйтесь ответами на мои вопросы.

– Валяйте.

– Вы недавно посещали этого ростовщика?

– Да.

– Когда?

– Позавчера.

– В день убийства?

– Да.

– В котором часу?

– Где-то после полудня.