– Женщина. В это трудно поверить, неужели убийцей является женщина? Точнее, может являться? Убийства совершаются с особой жестокостью, не оправданной ничем жестокостью, ритуальным подбрасыванием гвоздик. Тем самым создается впечатление, что орудует маньяк, почему-то избравший жертвы среди членов партии «Великая Россия». Но женщин-маньяков в практике еще не было. Если дама убивала когда-либо несколько человек, то в дальнейшем выяснялось, что действовала она вполне осознанно, изобретательно и расчетливо. Или в состоянии психической невменяемости. Но и в том, и в другом случае у нее на это были веские причины, и она хорошо знала свои жертвы.

– Точно баба! – поддержал следователя Веселов. – В нашем случае убийца – баба! И та, что в курсе не только всех событий внутри местного отделения партии, но и прекрасно осведомлена о личной жизни Бестужевой. Ведь вокруг нее вертится эта кровавая карусель. А кто в курсе дел в отделении и подробностей личной жизни Ларисы? Черт! – Он запнулся и посмотрел на Воронова: – Алла?

– Все указывает на нее!

– Но она не может быть убийцей!

– Почему?

– Не знаю. Не может, и все!

– Понятно, ты провел с ней ночь, она была, естественно, нежна и ласкова. К тому же напугана. А ты не думал, что этой ночью она играла с тобой? Между прочим, ты играл со смертью, ведь она легко могла убить тебя, так?

– Ну, о чем ты говоришь, Валера? – порывисто поднялся Веселов.

– Ответь, так или нет?

– Так! Но не убила же? Почему, если очередной жертвой должен стать я? И я был открыт. Другого подобного случая может не представиться. Почему же Алла, если считать ее убийцей, не завалила – меня?

– Думаю, что твое время еще не пришло. Возможно, у нее есть другая цель, которую следует поразить до тебя.

– Все это бред, Валера! Убийца баба, но не Алла.

– Тогда кто? Ольга Ведлик?

– Кстати, – протянул Веселов, – почему бы и нет?

– Да хотя бы потому, что Ольга не может ничего знать о жизни Бестужевой в допартийный, скажем так, период.

– А если Лариса рассказала ей об этом, как ты выразился, допартийном периоде своей жизни?

– Это легко проверить.

– Ну и что? Хотя… какая Ольга убийца? Она, по сути, еще ребенок.

– Ничего себе ребенок! Но ты прав. Для того, чтобы убивать, нужен мотив. Веский мотив. У Ольги его нет.

– А у Аллы есть? Какой у Плаксиной мотив?

– Послушай, Диман, а что, если между Плаксиной и Бестужевой, после того как пропал Сергей, возникли любовные отношения? – предположил Воронов.

– Чего? Лариса и Алла были связаны лесбийской любовью?

– Да!

– Ничего умнее придумать не мог?

– Ты не горячись, я всего лишь предполагаю. Ведь, смотри, если допустить любовные отношения между Бестужевой и Плаксиной, то многое объясняется.

– И что конкретно объясняется, господин следователь?

– Допустим, эти отношения имели место. Затем Лариса прекращает их – причин для этого найти можно множество. Алла не желает мириться с потерей партнера, но вернуть Ларису не в состоянии. И тогда она начинает мстить ей. Убирать с дороги всех мужчин, которые приближаются к возлюб-ленной.

– При этом они сохраняют дружеские отношения, а разъяренная изменой лесбиянка Алла заводит себе любовника Толика. Заметь, не другую девушку или женщину, а мужчину. Твоя версия, Валера, трещит по швам.

– Ну, дружеские отношения они могут и демонстрировать, как ранее скрывали отношения любовные. Скандал им ни к чему, а то, что Алла заводит любовника, мы знаем с ее же слов.

– Но и это легко проверить.

– Проверим! Обязательно проверим. Освободится помощник, у него дело дня на два, он и проведет проверку.

– И даже если твой лейтенант установит, что никакого Толика у Аллы нет и не было, а ты каким-то образом получишь доказательства любовных отношений между Бестужевой и Плаксиной, то все равно разрыв отношений, как и отсутствие любовника, не мотив для того, чтобы «мочить» всех мужиков, приближающихся к Ларисе. Алла скорее убила бы саму Бестужеву. Ведь она не профессиональный киллер, а обычная женщина. И потом, способ убийства. Ты сам-то веришь, что Алла может потрошить людей? Да она, уверен, от одного вида крови сознание потеряет. А у нас хладнокровно работает маньяк. Нет, Валера, Плаксина к убийствам не имеет отношения.

– Ведлик не может убить, Плаксина не может, у других женщин отделения тем более нет мотива для убийств. Тогда кто убил и выпотрошил Корнеева, Себенко, Коростылева? Если еще и Бестужев к этому делу не причастен. Кто?

– Кто из нас следователь, ты или я? Вот и думай, тебя учили, как раскрывать преступления.

– Вот я и работаю, как учили, используя небольшой, но достаточно богатый опыт следственной практики. Но ни хрена по этому делу не получается. Может, пойти к начальству и заявить, что не в состоянии раскрыть дело? Или вообще рапорт на увольнение подать?

– Не спеши, грохнет убийца еще кого-нибудь, тебя и без рапортов попрут из Следственного комитета.

– Так лучше самому уйти.

– Ты погоди руки-то поднимать. Еще не сыграла моя карта. Убийца, кем бы он ни был и какой бы ни имел мотив, следуя логике его кровавых деяний, просто обязан попытаться убрать меня. И интуиция подсказывает мне, что произойдет это совсем скоро. Вот тогда и посмотрим, кто убийца и какой у него был мотив. Не унывай, Валера, развязка совсем близко.

– Будь осторожней, Диман!

– Я всегда осторожен. И никогда не жаловался на память, а она вдруг начала подводить.

– О чем это ты?

– Да ночью, дома с Аллой, на какое-то мгновенье я почувствовал фальшь в ее поведении или словах. Всего на долю секунды, но что-то такое произошло, что рождает сомнение в ее искренности. Но это касается наших интимных отношений.

– Уверен, что только интимных?

– Уверен! Сегодня мы встретимся вновь. И Алла останется у меня до окончания отпуска. Еще будет время убедиться, искренна она или нет. Хотя, в принципе, какая разница? Она не из тех, кто будет ждать или отправляться за возлюбленным на край света. Алле рай в шалаше не нужен, ей нужен секс. И в этом, скажу тебе по секрету, Валера, равной ей я еще не встречал.

– Ты особо-то не расслабляйся! – посоветовал Воронов. – Рядом смерть ходит, а он о сексе рассуждает.

– Одно другому не мешает. А смерть, Валера, и ты об этом прекрасно знаешь, постоянно за мной по пятам ходит, да вот только ухватить в свои холодные объятия не в состоянии. Видно, ангел-хранитель у меня тоже профи в своем деле. Оберегает надежно.

Внутренний телефон на столе Воронова издал сигнал вызова, и Валерий снял трубку:

– Капитан Воронов! – Выслушав говорившего, он отчеканил: – Понял. Иду! – и бросил трубку на рычаг: – Ну, вот, начинается.

– Планерка?

– Хуже! Начальство требует с материалами объединенного дела по факту насильственной смерти Корнеева, Себенко и Коростылева. Вопросов будет много, а ответов… нет!

– Ты начальству прямо скажи, что тобой подготовлена операция по поимке преступника «на – живца».

– Так и сказать? На живца? – рассмеялся Во-ронов.

– А что? По-моему, все ясно и понятно.

– Да, понятней не придумаешь. Только, если я отвечу, как советуешь ты, меня уволят и без рапорта, и без очередного убийства. Прямо в кабинете уволят.

– Ну, смотри, тебе виднее, как вести себя со своим начальством. А я поеду домой. Посплю немного. Тем более что до вечера делать нечего.

– Тебе легче.

– Легче, если не брать в расчет, что кто-то и где-то точит тесак, чтобы выпустить мне кишки. До связи!

– Давай!

Веселов отъехал от Управления, вывел «Шевроле» на проспект и тут же оказался в пробке. Пристроившись за «Лексусом», он включил приемник. Судя по всему, домой удастся попасть не раньше полудня. Салон заполнила музыка, которую он любил слушать в годы учебы в военном училище. Прикурив сигарету, он посмотрел в зеркало заднего вида и увидел знакомую «Тойоту»:

– Ну, конечно, и ты тут как тут! – «Тойота» шла в соседнем ряду, третьей от параллельной «Шевроле» машины. – Чего же ты добиваешься, дружок? Или, может быть, подруга? Проводишь отвлекающий маневр или пытаешься вывести меня из равновесия? Но все это глупо. Ищешь место, где проще всего завалить? Так ведь не найдешь. Проще всего в подъезде моего дома, но тогда зачем светиться? И все же какую-то цель ты имеешь! Вопрос, какую? Пора бы это узнать.