– Тут не надо семи пядей во лбу быть, – ответил дровосек. – Лица страшенные, на поясе – кривые сабли-ятаганы, только один без оружия; атаман у них с большой чёрной бородой, а кроме ятагана у него ещё и дубина. Я быстро влез на вершину дерева, спрятался в ветвях и стал наблюдать. Разбойники подошли вон к той скале, раздвинули траву и колючки – за ними оказалась маленькая железная дверца. Атаман громко крикнул. – голос Али-Бабы дрогнул от волнения.

– Что же он крикнул? – поторопила рассказчика Маруся.

– Сим-Сим, открой дверь! – прошептал лесоруб.

– Понятно, – сказал Алёша. – Дверь сама собой открылась, атаман вошёл в пещеру, а за ним его люди, и дверца захлопнулась. А вы к тому времени уже успели пересчитать разбойников: ровно сорок человек, не считая атамана. То есть сорок один.

– Почти так, мой господин, – возразил Али-Баба, – но не совсем. Их было тринадцать.

Следователь задумался. Взлохматил волосы. Почесал переносицу. Переспросил:

– Тринадцать? Может быть, всё-таки двенадцать?

Однако Али-Баба упорно стоял на своём: он, мол, хорошо сосчитал.

– Если так, – вздохнул Алёша, – это дело нас совершенно не касается.

– Я ещё не всё рассказал! – попытался заинтересовать собеседника дровосек. – Дверца захлопнулась, и скоро за ней такой шум поднялся, что оглохнуть можно. А потом наступила тишина.

– Нет-нет, если тринадцать, то подробности ни к чему, – прервал его следователь. – Свидетель Али-Баба может идти рубить дрова.

Лесоруб приложил руку к груди, поклонился:

– Спасибо, мой господин!

– Вам спасибо, – улыбнулся Алёша.

– Мне-то за что?

– За то, что дуб не срубили. Иначе куда бы мы с Марусей упали? Вот то-то и оно.

Когда Али-Баба, продолжая кланяться, исчез среди деревьев, кошка, сгорающая от любопытства, обратилась к следователю по особым:

– Теперь, когда мы вдвоём, объясни, пожалуйста: что это за арифметика такая у тебя?

– Всё очень просто, – прояснил ситуацию Алёша, – даже элементарно. Разбойников изначально было сорок человек, плюс атаман, я это доподлинно знаю. Если бы их при пересчете оказалось двенадцать, мы с точностью могли утверждать, что ровно двадцать девять куда-то исчезли. Но раз тринадцать, значит, история к нашему расследованию отношения не имеет. Понятно?

Маруся кивнула.

– Ладно, – продолжил Алексей Попов, – я пойду болото искать, где Баба Яга. Что-то блуждаем мы в потёмках без особенного толку. Как там Чиж сказал – справа болото или слева, я что-то запамятовал?

– Справа, – напомнила помощница.

– Вот и отлично. А ты на всякий случай побудь здесь, понаблюдай за дверью в пещеру, вдруг какие-нибудь новые обстоятельства выявятся. Шум, тишина. Странно это всё-таки.

И он ушёл направо.

Маруся осталась одна. Немного попрыгала с камешка на камешек, поиграла с веткой, раскачивавшейся под лёгким ветерком, как мышиный хвостик, помыла лапы и живот. Чем бы ещё заняться? Алёша всё не возвращается и не возвращается, в пещере тихо, никто из неё не выходит..

«А я ведь знаю, спасибо Али-Бабе ещё раз, как дверь открывается, – подумала кошка. – Не попробовать ли ради развлечения?»

Она подошла к скале и произнесла заветное:

– Сим-Сим, открой дверь!

Дверь сразу же открылась, Маруся прошмыгнула внутрь, и дверца захлопнулась.

Как раз в это время, никакого болота не найдя, вернулся Алёша. Он сел у дуба, рассуждая сам с собой:

– Неужели Чижик обманул? Но с чего бы ему лгать? – следователь задумался и хлопнул себя ладонью по лбу. – Кажется, сообразил! Он ведь, когда рассказывал Марусе о местонахождении болота, находился напротив неё! Она спросила: «В какой оно от тебя стороне?» Он ответил: «Справа». И это было чистой правдой – относительно Чижика. А относительно кошки – наоборот, слева! Кстати, где же она?

Тут дверца в скале, чуть скрипнув, открылась, и Маруся весело бросилась к Алёше:

– Нашлась! Нашлась! Я нашла Бабу Ягу!

Дверь закрылась снова.

Обрадованный следователь не стал журить помощницу за самовольное проникновение в пещеру:

– Наконец-то! И что ж Баба Яга говорит?

– Ничего.

– Что за скрытная старушка! – огорчился Алёша. – Значит, никаких объяснений не хочет давать? Ну и характер! Но что поделаешь. Доложи-ка мне о своём пребывании в пещере подробней.

– Значит, так. Вошла. Огляделась. Большая сумрачная комната с тяжёлым овальным сводом. Стол стоит, а так совершенно пусто. Нет, не совершенно: в дальнем углу неподвижно лежат какие-то тела. Время от времени слышатся стоны. Осторожно подкралась поближе. Двенадцать!

– Значит, всё-таки двенадцать… – задумчиво отметил Алёша.

Маруся недовольно пошевелила усами:

– Не перебивай! Все без сознания. У всех руки и ноги крепко-накрепко связаны верёвками.

– Чернобородый там? – уточнил следователь.

– Там и чернобородый, – подтвердила помощница.

– Хорошо, – кивнул Алексей Попов. – Теперь пойдём дальше.

– Я и пошла. Заметила вход в другое помещение, поменьше размером. Проскользнула. А там – она!

– Кто – она?

– Так Баба Яга же! Лежит на топчане, храпит, укрывшись с головой какой-то попоной.

– Почему ты решила, что это именно наша старушка? Ведь лица её не было видно!

– Долго мне догадываться не пришлось, – гордо ответила Маруся. – Видно было ногу. Костяную. Торчит из-под попоны костяная нога, особая примета. Тут не ошибёшься.

Следователь снова кивнул. Кошка продолжила доклад:

– Я будить не стала. Подумала: надо тебя поскорее поставить в известность. Но как выйти? Получилось с первого раза: оказалось, что «Сим-Сим» работает в обе стороны. И вот я здесь.

– Отличная работа, – одобрил Алексей действия помощницы. – Кажется, дело о двадцати девяти близится к завершению. Пора с ним окончательно разобраться.

Подошли к пещере. Сказали: «Сим-Сим!» Дверь открылась. Шаг вперёд. Закрылась. Мимо связанных разбойников продвинулись в помещение поменьше. Топчан. Попона. Храп. Костяная нога.

– Бабушка, – елейным тоном произнёс следователь, – пора вставать и давать объяснения по поводу загадочной СМС-ки!

Баба Яга продолжила храпеть, только натруженную руку выпростала из-под покрывала. Маруся вскочила на топчан и пощекотала усами заскорузлую ладонь. Баба Яга хрипло захихикала и откинула с лица попону. Следственная бригада застыла в изумлении.

Чёрная повязка через глаз. В ухе серьга. Пышные усы.

Сильвер!

– Капитан! – удивлённо выдохнул Алёша. – Вы?

– Кто ж ещё, подавиться тебе минтаем! – буркнул, не до конца ещё проснувшись, пират.

– Но костяная нога. – не унимался следователь.

– А что, нельзя? – протёр Сильвер глаз, не покрытый повязкой, и обиженно добавил: – Бабе Яге можно, а мне нет?

– Да что вы, пожалуйста, – попыталась установить миролюбивые отношения Маруся, и ей это удалось. Капитан начал свой рассказ.

Давно уже надоела ему деревяшка, заменявшая потерянную в давнем жарком дельце ногу. А было это так.

– Про дельце как-нибудь в другой раз, ладно? – попросил Алёша.

– В другой, так в другой. В общем, неудобная она, деревяшка, и ненадёжная: в воду упадёшь – сама собой всплывает, аж перевернуть может; в огне окажешься – сгорит, как полено. И не красивая к тому же.