Ввязать свою волю. Берегись. Она присела перед огнем. По краям камин обрамляли две вырезанные из камня колонны в форме грифонов. Лиат провела пальцами по львиным когтям одного из них. На камнях лежали обожженные обрывки цветов. Она растерла их между пальцами и понюхала. Лаванда. На полу возле самого камина валялось яблочное семечко. От огня исходил тяжелый и опьяняющий дух, она отшатнулась, стремясь сохранить ясность сознания.

Значит, Хью колдовал? О боже, конечно, она не жалеет, что спасла жизнь Теофану, но что если Хью заподозрил… что если кто-нибудь обнаружит, что она сожгла эти две стрелы? Ее отправят на суд к скопосу? Несмотря на страх, ее терзала мысль: если ты можешь вызывать огонь и видеть сквозь огонь, то как насчет всей остальной магии? Почему Па обманывал ее?

Магия была ей не чужда. Она была защищена от магии врага и, может быть, от своей собственной. Но она не знала, как узнать правду, некому было открыться, не у кого научиться. Внезапно ей вспомнились осторожные намеки Вулфера, его попытки завоевать доверие Лиат. Сейчас они пугали и влекли ее. Если бы Вулфер был сейчас здесь!

Вернулся Хью с книгой в руках. Лиат сразу узнала «Историю Дарьи» Поликсены. Переплет был знаком ей чуть ли не так же хорошо, как собственная кожа. Он украл у нее эту книгу, так же как украл так много всего! Хью уселся рядом с принцессой, две служанки встали рядом с ним, держа лампы. Клирики за отдаленным столом отложили перья и повернулись, как цветы к солнцу, чтобы послушать его чтение.

— Я почитаю сегодня из Поликсены.

— Зачем мне знать о том, что случилось так давно, да к тому же еще и с язычниками? — поинтересовалась Сапиентия.

Он поднял брови:

— Ваше высочество, вы, конечно, знаете, что дорийцы, которые, как говорят, были наполовину люди, наполовину эльфы, создали и поддерживали самую большую империю, какую знал мир. Только в мифах о древней Аретузе мы слышим о государствах большего размера, о Саи, поглощенном морскими волнами, и о мудром древнем народе Гиптоса, жившем за средним морем. После падения Дарийской империи ее многочисленные земли, ранее объединенные единой волей, стали добычей варварских полчищ. Лишь сотню лет назад великий салийский император Тайлефер милостью наших Владычицы и Господа, Бога Единства, воссоздал империю. Он был коронован как Священный Дарийский Император, но после смерти его империя распалась из-за распрей между наследниками.

Лицо Сапиентии прояснилось, на нем появилось даже несвойственное ей выражение задумчивости.

— Отец считает, что наша семья должна восстановить Священную Империю Дарья.

— Именно это и суждено вашему роду, — подтвердил Хью, — и он будет коронован в Дарре перед скопосом, как Тайлефер.

Лиат передернуло. Вот почему Хью пытался убить Теофану. Чтобы Сапиентия стала единственной претенденткой не только на трон Вендара и Варра, но и на имперский престол?

Он прочистил горло, отпил вина и начал читать своим прекрасным, почти гипнотизирующим, голосом:

«Известно, что по одной части целого мы можем получить лишь впечатление о нем, но не полное знание, не можем его постичь. Только сочетая и сравнивая части целого друг с другом и выявляя их сходства и различия, можно воссоздать образ целого…»

Похоже, именно так поступал ее отец в первой части своей «Книги Тайн». Он записывал множество отрывков из разных источников, соединяя их так, чтобы лучше понять скрытые в небесах знания. Она зевнула, чувствуя, что ею овладевает дремотная истома, встряхнулась и огляделась.

— Каким образом и в какое время народ, который мы называем сейчас дарийцами, пришел и поселился в Аосте, остается вне моего разумения. Поэтому я начну с событий, которые заставили дарийцев впервые покинуть Аосту и отправиться через море на остров Накрию…

Сапиентия мягко посапывала. Уснули и две ее служанки. Остальные собравшиеся вокруг тоже дружно клевали носами. Лиат с отчаянием чувствовала, что если она сейчас не встанет и не выйдет, то тоже заснет.

Из конца зала донесся голос самого юного клирика:

— Отец Хью, почитайте, пожалуйста, об осаде Картиакона.

Лиат воспользовалась благоприятной ситуацией, прокралась к двери и выбралась из зала, однако, запуталась в поворотах и сбилась с пути. В Аугенбургском дворце было два аудиенц-зала, зимний сад, внутренние дворы, казармы, гостиные, помещения короля, помещения герцога Аварии, укрепленная сокровищница. К дворцу примыкало еще множество строений. Все было изготовлено из дерева, срубленного в окружающих лесах. Из камня были построены лишь банный комплекс и капелла.

Лиат оставила свои вещи в казармах, но Сапиентия все время держала ее при себе, никуда не посылая и не отпуская, поэтому с дворцом Лиат ознакомиться не успела. Она вернулась в зал. Все спали, Хью куда-то исчез. Снова выйдя из зала, она попыталась срезать путь к казармам через боковой коридор, но он вывел ее наружу в маленький фонтанный дворик, где у замерзшего фонтана дремал старый садовник. Бассейн фонтана был пуст.

Еще один зал. На степах виднелись росписи, расцвечивавшие мрачное помещение. Потолок пересекали мощные балки. Воздух зала сотрясал храп: на ступенях трона спали двое слуг с метлами в руках. Опорами трону служили львы, спинка была выполнена в виде орла с распростертыми крыльями, а подлокотники имели форму мощных драконьих голов.

У камина спала женщина, чинившая сиденье стула. Засыпая, она укололась, на коже застыла крошечная капелька крови.

Обеспокоенная, Лиат по деревянной спиральной лестнице кинулась в длинный коридор, устроенный вверху северного крыла для короля, его семьи и его слуг. По этому коридору можно было пройти из одной части комплекса в другую в обход парадных помещений и не выходя в грязные дворы под открытым небом. Она почти бежала по узкому коридору, на ходу припоминая, что казармы расположены в северо-восточном углу дворцового комплекса.

Ее охватил безотчетный страх. Что-то было не так. Она ощутила дыхание в затылок и резко обернулась. Дальний конец только что пройденного коридора был погружен во мрак, свет проникал лишь в щели ставней. На лестнице раздались шаги.

— Лиат, — раздался его голос, приглушенный расстоянием и узостью коридора. — Почему ты еще не спишь?

Она ринулась вперед.

Она пробежала коридор, почти скатилась вниз, разбив колени и вывернув палец о перила. Во дворце было темно, все ставни закрыты от зимнего холода. Большинство уехало на охоту, а оставшиеся, которых она то тут, то там встречала в помещениях дворца, спали.

Даже солдаты в казармах спали, храпя на соломенных матрацах. Ее друг Тайадболд обмяк в кресле над игрой в кости; напротив спал его партнер, а между ними на столе стояли недопитые кружки с сидром. Позади них лестница-стремянка вела вверх, на чердак, где спали «орлы». Холод просачивался в комнату сквозь деревянные стены, огонь в очаге догорал. Она не решилась подняться по лестнице, боясь оказаться в ловушке.

Лиат кинулась к Тайадболду. Его одежда странно сморщилась на обмякшем теле, рука была закинута на спинку кресла. Он спал, свесив голову и открыв рот. Лиат потрясла его за плечо:

— Друг Тайадболд, проснись!

— Ты не сможешь разбудить их, Лиат, — послышался его голос сзади. Хью стоял в дверях, шагах в двадцати, с лампой в руке. От ее мягкого света он сиял, как картина в позолоченной раме или человек, удостоившийся королевской милости.

— Я очень недоволен тобой, Лиат, — продолжал он доброжелательно, не повышая голоса. — Ты мне солгала. — Судя по голосу, он был обижен, а не рассержен. — Ты сказала, что не имеешь никакого понятия о магии, и вот, — он с удивленным видом приподнял свободную руку, — что я должен теперь думать? Стрелы сгорают на лету. Ты не спишь, как остальные.

— Зачем ты хотел убить Теофану? — спросила она.

— Я не хотел убивать Теофану, — возразил он, как будто упрекая ее за то, что она могла предположить такое. Хью шагнул вперед.

В дальнем конце казарм был еще один выход. Но если она сейчас убежит, он получит книгу. Конечно же, ему нужна книга.