И я поняла, что не была готова. Не к собеседованию вообще, а именно к собеседованию с ним. Катя все связи подняла, чтобы обеспечить мне эту встречу, но не предупредила, что начальник молод – не старше тридцати. И просто невероятно хорош собой. Его темно-каштановые волосы были коротко стрижены, и одна прядь буквально торчала вперед – словно бы специально выбивалась из идеальной картины, а руки чесались ее пригладить. Зеленые глаза пристально смотрели на меня, будто их владелец от меня чего-то ждал. Я подскочила на месте, когда он спросил – и снова негромко, но со слышимым напряжением:

- Ну? Резюме, документы принесла?

- Д-да, - я кое-как вспомнила, где нахожусь, и положила на стол бумаги.

Пока он бегло просматривал, я понимала, что уже все провалила. Он сейчас задаст вопрос – вообще любой вопрос – и я ни слова выдавить не смогу. Вся моя закомплексованность вдруг взметнулась вверх и осела комком в горле.

- Опыта вообще никакого нет? – он уточнил, не отрывая взгляда от листка.

От ответа меня спас громкий стук за спиной. Я вскочила на ноги и повернулась к вошедшему.

- Андрей! – вошедший говорил на повышенном тоне. – Я зашиваюсь! Где черти носят этот факс?

- Света побежала, - тот оторвался от чтения. – Через минуту будет. Это же Света.

- Мы Свету в итоге до пены загоняем! А это что?

Где-то я точно такой же неприятный вопрос слышала. И уже на уровне подсознания поняла, что в таком тоне с директором может разговаривать только такой же директор. И этот тоже впечатлял, но он был будто контрастным отражением второго: светлые волосы и серые глаза. И если в голосе первого постоянно слышалось холодное напряжение, то второй напряжения не сдерживал – эмоции отражались в каждом слове.

Андрей Николаевич тоже встал и махнул неопределенно рукой:

- Анна хочет работать у нас секретарем. Анна, Константин Сергеевич.

- А, понял, - ответил вошедший и посмотрел на меня пристальнее. Вдруг широко улыбнулся: - Слушай, оформляй ее на испытательный. Реально времени на это сейчас нет. Если не справится, то вышвырнем позже.

- Э? – очень глупо отреагировала я.

Константин Сергеевич рассмеялся и зачем-то подмигнул. Добавил с неприкрытой иронией:

- Красноречивая, сразу видно. Поздравляю, ты принята. Андрей, у нас поставщики через десять минут будут. Где этот гребаный факс?

Андрей Николаевич говорил все-таки намного спокойнее:

- Так и поступим. Считай, Анна, что тебе повезло. Сейчас беги в отдел кадров, а на работу завтра. Завтра и объясню обязанности. И это… поработай над выражением лица. Ты вызываешь желание сделать тебе искусственное дыхание, честное слово.

Выходя из кабинета, Константин Сергеевич снова глянул на меня:

- И с одеждой. У нас тут не монастырь. А у меня настроение портится, когда я чувствую себя в монастыре.

Еще часа два я пребывала в отупелой заторможенности. И даже вечером не могла толком объяснить Кате, что конкретно произошло. Меня вроде бы приняли. Вроде бы на испытательный срок. Что-то про лицо и одежду. Потом Катя меня зачем-то обнимала и поздравляла, а я пыталась поверить в ее слова – мол, теперь-то я себя проявлю! Возвращение домой откладывается!

Светлану можно было бы назвать красавицей, если бы не постоянно угрюмое выражение лица и глубокая складка между бровями. Оказалось, что она секретарь Константина Сергеевича – ее и обязали на следующий день вводить меня в курс дел. Она словно постоянно куда-то спешила и говорила очень быстро, а я пожалела, что не включила диктофон на сотовом:

- Вот тут твое рабочее место. Все звонки на Андрея Николаевича не переводи, только вот из этого списка. Если клиент настойчив, то связываешься с шефом и уточняешь. Не дергай его по пустякам, тебе же дороже выйдет. Он никогда не кричит, только щурится… Ты же видела, как он щурится?

- Видела, - обреченно признала я.

- Ну тогда представляешь. Со временем начнешь распозновать: немного глаза сузил – ты что-то делаешь не так; сильнее – тебе лучше скрыться с его глаз под любым предлогом; вот так капитально, до узких щелочек, - Света продемонстрировала как именно, - лучше беги заграницу и не оглядывайся. Ну ее, эту столицу, жизнь дороже. Дальше…

И она все перечисляла и перечисляла мои обязанности. А мне от такого обилия неприятных новостей хотелось залезть под стол, зажать голову руками и хотя бы немного похныкать. Но Света, единственная моя тут поддержка, била беспощадно:

- Обед с часу до двух. Забудь об обеде. Хотя бы на первые дни. Бери с собой кофе в термосе, бутерброды там какие-нибудь – и главное, всегда изображай, что ты на рабочем месте приклеена. Тебе простят многое, если увидят, что ты мечтаешь здесь остаться. Потом переведут в штат – там будет морально попроще. Через годик-другой так привыкнешь, как будто за этим столом и родилась. Через три года будешь по ночам вскакивать и думать, а не послать ли все к чертям и не свалить на Гавайи.

Меня подвел голос:

- То есть ты об этом думаешь?

- Бывает в период слабости, - на той же ноте ответила Светлана. – Зарплатой здесь не обижают, но все остальное.

И она просто закончила предложение посередине, даже без интонации, подразумевающей задумчивость. Оборвала, как если бы все было очевидно, добавлять нечего. Мне было не очевидно, но переспрашивать я побоялась – уж сильно не хотелось узнать, что же там «остальное».

Начальники с утра были на выезде, потому у меня было время на хоть какую-то адаптацию без прищуренных глаз. Светлана несколько раз до обеда забегала ко мне – проверить, все ли в порядке. А мне толком даже делать еще было нечего! Я просто осматривала стеллажи с бесконечной документацией, щелкала файлы на рабочем столе компьютера и пыталась запомнить, что где находится. В случае необходимости быстро сориентируюсь. Если не заморожусь от страха, конечно. Но за это время получилось прийти в себя и даже поверить в то, что все будет хорошо.

Светлана оказалась для меня настоящей находкой. Во-первых, она олицетворяла собой родственную душу, которая попала в ту же лодку намного раньше меня. И вот же, живая и здоровая! А это вселяет оптимизм. Во-вторых, она на мое появление в офисе отреагировала с дружелюбным облегчением – дескать, все обязанности на нее свалили, а теперь мы все разделим, после чего Света заживет новой жизнью. И пусть у ее радости были основания, это неведомым образом сказывалось на ее настроении – подчеркнутая терпеливость.

- Молодец! Но не совсем так, - мягко подбодрила она меня, после того, как я ответила на первый звонок. – В конце обязательно называй примерное время, когда перезвонишь. И бери с запасом в несколько часов. Клиентура из главного списка очень важна и очень занята. Покажи им, как ценишь их время.

- О, поняла, спасибо! – улыбнулась я благодарно.

- И еще. Некоторые будут открыто хамить. Большой бизнес такой – они все как натянутые струны, и неизвестно в какой момент сорвет. В такие моменты включай бронебойную защиту – не реагируй на провокации, не бросай трубку, отвечай монотонно одно и то же, пока хамлу не надоест орать. Опыт подсказывает, что большинство из них вообще об этом срыве не вспоминают, а некоторые потом даже извиняются, но стоит тебе хоть что-то в тон ему ляпнуть – все, не забудут.

- Я постараюсь.

Для поднятия самоуверенности я даже кулаки сжала. На такой должности я или уже научусь бороться со своими комплексами, или вылечу отсюда, но с богатым опытом. В любом случае буду расценивать как шанс измениться! Зато когда буду лететь в родной город, то получу основания считать, что сделала все возможное.

Света вдруг улыбнулась и хлопнула меня по руке:

- Все, все, выдыхай. На самом деле, ничего сложного, надо просто привыкнуть. Коллектив здесь хороший, но женские отделы грешат сплетнями. Будь уверена, что о тебе уже сплетни пошли. Не бывает же такого, чтобы молоденькая симпатичная секретарша с шефом не спала. Со сплетнями нужно просто смириться, как с издержками профессии, - и она звонко рассмеялась.