— Чёрт, это паршиво. Будет очень жаль, если ты недоучишься, Мия. Ты лучшая студентка в университете. Да и вообще — у кого я списывать буду? — смеется Софи.

На миг становится не так грустно и спустя пять минут мы умудряемся веселится и шутить несмотря на то, что на душе скребут кошки.

— … а после спортзала мы поехали к нему- в скромную квартирку на окраине города где из мебели была только скрипучая односпальная кровать и старый платяной шкаф. Но конечно же его огромный член перебил все плохие впечатления! Вышла из его квартиры буквально сияя от счастья, потому что то, что он вытворял своим агрегатом… — подруга кокетливо трясет своими огненно-рыжими кудряшками и лучезарно улыбается.

— Софи! Избавь меня от подробностей, прошу!

— Чулок, скажи мне, когда ты перестанешь так краснеть при упоминании мужских половых органов? Это просто член! Член! Пенис! — Софи намеренно начинает орать на весь пляж, а я не придумываю ничего лучше, чем закрыть ей ладошкой болтливый «грязный» рот.

До самого вечера мы дурачимся на пляже, купаемся в спокойном и гладком заливе, слушаем музыку и даже поем попсовые песни. И отчего-то мне совершенно не хочется возвращаться домой — в дом, который скоро станет «не моим», поэтому я отвожу Софи и петляю по городу на своем седане до тех пор, пока в моем баке не заканчивается бензин.

Домой прихожу без настроения, уставшая после ярких солнечных лучей и жары. Плечи пекут несмотря на крем от загара, которым я обильно смазывала своё тело. Снимаю солнцезащитные очки и натыкаюсь на встревоженный взгляд отца. Он стоит в прихожей, сунув руки в карманы брюк с хмурым насупленным лицом.

— Проходи в дом, Мия. Нужно серьезно поговорить.

С самого моего рождения всегда было так — папа добрый, мама чуточку строже. И если мама еще могла изредка повысить на меня голос, то папа говорил спокойным выдержанным, но порой убийственным голосом хуже, чем пронзительный крик. При этом взгляд у него был совершенно непроницаемый и любые протесты не то, чтобы воспрещались — они были совершенно неуместны.

Я оставляю мокрые вещи в прихожей и прохожу в дом. Отец идет по коридору и то и дело оборачивается назад, словно боится, что я сбегу, не дослушав его важный разговор. Он открывает дверь своего кабинета, пропускает меня внутрь и закрывается на замок.

Внутри стерильно чисто — большой дубовый стол, на котором нет ничего кроме подставки для ручек и бумаги для коротких записок; два высоких стула с мягкой обивкой и книжная полка. Мы садимся друг напротив друга.

— Мия, ты у меня взрослая девочка поэтому я хотел бы попросить тебя об одной услуге. Ты же знаешь, что на все мои бизнес-мероприятия меня сопровождала Марго. Но с недавнего времени мы… кхм расстались. Ужасно, не совсем красиво, но…, впрочем, это неважно. Так вот завтра меня пригласили на годовщину со дня основания агропромышленной компании в Сити-холл. Я не хотел бы ехать туда в одиночестве — мне нужна умная, красивая и верная спутница и я вдруг подумал, почему бы тебе не поехать со мной. А? Как думаешь?

Я расправляю свои рваные шорты и поднимаю взгляд на отца. Его карие глаза смотрят с нетерпением, словно от моего слова зависит целая жизнь.

— Ты же знаешь, что я не очень люблю выходить куда-то в общество…

И это абсолютная правда. В свои двадцать два я ни разу не была ни на одном светском мероприятии, школьной или университетской тусовке, или ночном клубе. Вся моя жизнь — скучна и неинтересна для кого-то. Но комфортна для меня.

— Знаю, — кивает отец. — Поэтому очень сильно прошу тебя.

Немного подумав все же согласно киваю. У отца и так неприятности, а я должно быть все усложняю.

— Правда? Это отлично, Мия. Я знал, что смогу на тебя положится, — кажется у него моментально улучшается настроение и на лице появляется радостная улыбка.

Весь следующий день отец то и дело подначивает пойти меня в салон красоты, к волшебнице Тиане и сделать себе красивую укладку и профессиональный макияж.

— Пап, у нас нет лишних денег, — напоминаю на случай, если он забыл. — И я думаю, что не совсем рационально тратить несколько сотен долларов на один вечер, если я и сама могу привести себя в порядок.

Отец тяжело вздыхает и прижимает меня к себе.

— Мне правда неловко, что тебе приходится ущемлять себя в средствах и я клянусь, что обязательно что-нибудь придумаю. Сегодняшний вечер поможет мне в решении нашего щепетильного вопроса. Возможно, кто-то согласится погасить хотя бы часть моих долгов… ладно, не буду тебя грузить финансовыми заморочками, Мия. Беги собирайся!

Я целую отца в щеку и отправляюсь к себе в комнату, перебирая платья для сегодняшней встречи. Некоторые из вещей все еще с бирками — кремовое атласное платье с кружевом, розовое с фатиновой юбкой, синее с глубоким декольте и крупным разрезом на правой ноге. Все эти платья я покупала вместе с Маргарет — она несмотря на свой возраст более раскрепощена, но я так ни разу не осмелилась все это надеть.

Достаю из шкафа нежно-голубое платье с закрытым верхом чуть ниже колен и не раздумывая надеваю его. Приятная шелковая ткань касается тела — я расправляю его по талии, застегиваю молнию сбоку, и довольная собой кружусь вокруг оси, до сих пор не подозревая о том, что сегодняшним вечером именно я буду решением всех финансовых вопросов своего отца.

Глава 3.

Мы прибываем в Сити Холл ровно в восемь вечера на папином автомобиле. В машине воцаряется непривычное молчание — я думаю о том, насколько всё это мне чуждо — выход в свет подобен наказанию. Меня вытащили из привычной домашней среды, где я с наслаждением корпела над учебниками и пачками читала художественную литературу.

Несколько сотен людей уже заполнили зал — все как один в красивых смокингах и вечерних платьях. Беру под руку отца и шагаю с ним по красной дорожке просторного зала. Перед глазами мелькают сотни лиц, все здороваются со мной и отцом, перекидываются парой ничего незначащих фраз, называют свои имена при знакомстве, но я совершенно их не запоминаю.

Чтобы не было так скучно, и я прекратила наконец-то зевать, прошу у официанта принести мне шампанское. Папа разговаривает с тучным краснощеким мужчиной, а я делаю глоток колючей жидкости, которая моментально проникает мне в нос и закашливаюсь. Мелкие брызги попадают на голубое платье, оставляя мокрые следы. Достаю из крохотной сумочки салфетку, промакиваю платье от влаги, вытираю лицо и корю себя за неаккуратность.

Поднимаю свой взгляд и тут же замечаю, что за мной пристально наблюдают. Невысокий худощавый мужчина, чуть старше тридцати. Светлые волосы, ресницы и брови, мелкая россыпь веснушек на лице и невероятно яркие среди общей блеклости зеленые глаза. Кажется, что они ненастоящие — настолько сильно контрастируют с лицом.

Становится не по себе, и я спешно отвожу взгляд, примыкая к обществу отца.

— Мистер Грин, познакомьтесь, это моя единственная и любимая дочь Мия.

Я протягиваю краснощекому мужчине ладонь для слабого рукопожатия, но мистер Грин неожиданно касается своими пухлыми губами тыльной стороны ладони.

— Мия, мне очень приятно с Вами познакомится. Вы словно глоток свежего воздуха в этом душном зале. Чистая, невинная, молодая…

К счастью отец спешно прощается с ним и оставшись наедине шепчет, что толстяк еще тот ловелас, который просто обожает молоденьких девочек вроде меня.

— Пап, я выйду подышать свежим воздухом, если ты конечно не против.

Папа понимающе кивает, и я почти бегом вылетаю на просторный балкон. На улице довольно прохладно — не больше пятнадцати градусов. Я обхватываю тело руками и ежусь от пронизывающего ветра. Больше всего мне хочется оказаться сейчас в теплой постели, домашней пижаме и с книгой в руках. Чтобы тело грел тонкий флисовый плед, чтобы в доме стояла успокаивающая тишина и не лопались барабанные перепонки от громкой музыки.