Неоконченный отрывок
F. W.
Самолет летит на Вест,
расширяя круг тех мест
– от страны к другой стране, -
где тебя не встретить мне.
Обгоняя дни, года,
тенью крыльев «никогда»
на земле и на воде
превращается в «нигде».
Эта боль сильней, чем та:
слуху зренье не чета,
ибо время – область фраз,
а пространство – пища глаз.
На лесах, полях, жилье,
точно метка – на белье,
эта тень везде – хоть плачь
оттого, что просто зряч.
Частокол застав, границ
– что горе воззреть, что ниц, -
как он выглядит с высот,
лепрозорий для двухсот
миллионов?
Памяти Т. Б.
1
Пока не увяли цветы и лента
еще не прошла через известь лета,
покуда черна и вольна цыганить,
ибо настолько длинна, что память
моя, как бы внемля ее призыву,
потянет ее, вероятно, в зиму, -
2
прими от меня эту рифмо-лепту,
которая если пройдет сквозь Лету,
то потому что пошла с тобою,
опередившей меня стопою;
и это будет тогда, подруга,
твоя последняя мне услуга.
3
Вот уж не думал увидеть столько
роз; это – долг, процент, неустойка
лета тому, кто бесспорно должен
сам бы собрать их в полях, но дожил
лишь до цветенья, а им оставил
полную волю в трактовке правил.
4
То-то они тут и спят навалом.
Ибо природа честна и в малом,
если дело идет о боли
нашей; однако, не в нашей воле
эти мотивы назвать благими;
смерть – это то, что бывает с другими.
5
Смерть – это то, что бывает с другими.
Даже у каждой пускай богини
есть фавориты в разряде смертных,
точно известно, что вовсе нет их
у Персефоны; а рябь извилин
тем доверяет, чей брак стабилен.
6
Все это помнить, пока есть сила,
пока все это свежо и сыро,
пока оболочка твоя, – вернее,
прощанье с ней для меня больнее,
чем расставанье с твоей душою,
о каковой на себя с большою
7
радостью Бог – о котором после,
будет ли то Магомет, Христос ли,
словом сама избрала кого ты
раньше, при жизни – возьмет заботы
о несомненном грядущем благе -
пока сосуд беззащитной влаги.
8
С того разреши мне на этом свете
сказать о ее, оболочки, смерти,
о том, что случилось в тот вечер в Финском
Заливе и стало на зависть сфинксам
загадкой – ибо челнок твой вовсе
не затонул, но остался возле.
9
Вряд ли ты знала тогда об этом,
лодка не может и быть предметом
бденья души, у которой сразу
масса забот, недоступных глазу,
стоит ей только покинуть тело;
вряд ли ты знала, едва ль хотела
10
мучить нас тайной, чья сложность либо
усугубляет страданье (ибо
повод к разлуке важней разлуки);
либо она облегчает муки
при детективном душевном складе;
даже пускай ты старалась ради
11
этих последних, затем что все же
их большинство, все равно похоже,
что и для них, чьи глаза от плача
ты пожелала сберечь, задача
неразрешима; и блеск на перлах
их многоточия – слезы первых.
12
Чаек не спросишь, и тучи скрылись.
Что бы смогли мы увидеть, силясь
глянуть на все это птичьим взглядом?
Как ты качалась на волнах рядом
с лодкой, не внемля их резким крикам,
лежа в столь малом и столь великом
13
от челнока расстояньи. Точно
так и бывает во сне; но то, что
ты не цеплялась, – победа яви:
ибо страдая во сне, мы вправе
разом проснуться и с дрожью в теле
впиться пальцами в край постели.
14
Чаек не спросишь, и нету толка
в гомоне волн. Остаются только
тучи – но их разгоняет ветер.
Ибо у смерти всегда свидетель -
он же и жертва. И к этой новой
роли двойной ты была готовой.
15
Впрочем и так, при любом разбросе
складов душевных, в самом вопросе
«Чем это было?» разгадки средство.
Самоубийством? Разрывом сердца
в слишком холодной воде залива?
Жизнь позволяет поставить «либо».
16
Эта частица отнюдь не фора
воображенью, но просто форма
тождества двух вариантов, выбор
между которыми – если выпал -
преображает недвижность чистых
двух параллельных в поток волнистых.
