Я читаю документы… в темноте еле различаю буквы… магический светляк очень бледный… но вот буквы складываются в слова, предложения… фразы…Они пугают меня. В них написаны страшные вещи…Зачем я прочитала эти документы… лучше бы я никогда ничего не знала…

Я читаю в странной норе, вокруг меня земля и доски. Рядом со мной спит мужчина. Он очень красивый, большой и худой. У него каштановые короткие волосы и небритое лицо. Он закутан в одеяло до подбородка. Во сне он хмурит широкие темные брови и кривит губы. Я хочу разбудить и рассказать ему о том, что прочитала, что это настолько ужасно, что не может быть правдой… потому что так не бывает…но мне жаль его… он безумно устал…и я не бужу его и читаю дальше…одна…

Мне очень страшно… это не может быть правдой…

Я одна…в темноте… включаю магический светильник… я давно не боюсь темноты… ведь идёт война, уже несколько месяцев и я знаю много вещей пострашнее темноты…Иду… Я знаю дорогу. Это подземный город под моим городом, ему несколько веков… я иду быстро… мне надо спрятать… никто не знает и не узнает…Поворот, ещё один поворот… длинный коридор… дверь… коридор… поворот… ниша… в ней дверь… коридор… поворот…

Я помню наизусть свой путь. Я выучила карту подземного города.

Я прячу… Что-то очень важное и ценное… только я знаю, где они спрятаны…завёрнутые в магическую защитную бумагу… с ними ничего не случится…

Слышу скрип… Сквозь беспамятство, сквозь мелькающие мрачные картины…воспоминаний?.. Тяжелый и металлический. Замираю. Хотя я и так не шевелюсь. Я мышка. Серая, незаметная и маленькая. Меня не видно. Меня вообще нет здесь. Пожалуйста…

Шаги. Медленные и тяжелые. Отдающиеся болью в моей голове. Странно неуверенные Шаги. Мужские. Незнакомые. По направлению ко мне. Я уже давно различаю разные Шаги. Они для меня всегда живые. Есть тяжелые, быстрые и нетерпеливые. Это самые жуткие шаги. Я их очень боюсь. Еще есть тихие, легкие и уверенные. Я их тоже очень боюсь. А есть тяжелые, грузные, топчущиеся на месте…только сначала я их тоже боялась, сейчас я к ним равнодушна.

Но сейчас меня охватывает паника. Из-за нее не получается отключиться и уйти в спасительное забытье. Я не знаю эти Шаги. Не знаю, чего мне от них ждать. Мысли начинают биться словно испуганные птицы в клетке, путаться, пугать меня. Страх, жуткий страх накрывает меня и тело ещё больше немеет от ужаса, который охватывает меня от макушки до кончиков пальцев…

— Лорианна…Лори…ты слышишь меня? — странный… и почему- то смутно знакомый глухой голос. Рядом. Сверху. Это голос не «опасной твари». Я его совсем не знаю. Или знаю?.. Я внизу, на каменном полу? Еще недавно я висела на цепях. — Лорианна…это я…Мирит…Мир…

Мирит. Мир. Кто это? Сердце почему- то вдруг тоскливо защемило… в него как будто впилась жгучая тонкая раскаленная иголочка и ковырнула его…едва-едва, но я почувствовала что-то…мелькнуло неясное тусклое воспоминание…очень далекое… Русые волосы, серые пронзительные глаза, тяжелый подбородок и упрямо сжатые губы…" Я хочу, чтобы ты стала моей девушкой"…но я не смогла ухватиться за это воспоминание и просмотреть…я устала… и оно тут же исчезло…но мне стало чуточку теплее… совсем чуточку, но все же… это странно: сердце помнит его голос? Кто он?

— Я только недавно узнал имя пленной тангрийки… как же так?.. Лорианна Тубертон…Это не давало мне покоя… Ведь ты Лорианна Стенфилд…Но я сложил все звенья цепи…Лорианна…

Я не могла ответить ему, мой язык так распух, что занимал весь мой рот, я не могла собраться с мыслями и не могла шевелиться, потому что просто не чувствовала свое тело. Но я слушала его. Неожиданно внимательно.

— Лорианна… ты слышишь меня? Мне сказали, что…ты…еще…жива… — он словно с трудом выталкивал слова из себя, а я пыталась сосредоточиться и получить от него ещё немного тепла для своего измученного сердца. — Я не смогу сейчас вытащить тебя… но… ты держись… пожалуйста…и… я не узнал тебя в первый раз…я просто не узнал… — судорожный вдох — выдох. Его. Не мой. Я почти не дышу. Я так умею. А он переживает… я чувствую…

Я чувствую капли живительной влаги на своих сухих давно потрескавшихся губах и от неожиданности судорожно еле заметно все же вздыхаю, не выдерживаю…

— Жива… — выдыхает тот, кто назвал себя Миром. Его выдох неожиданно судорожный, громкий и надрывный. — Пресветлая, спасибо тебе… спасибо… — бормочет он.

— Много нельзя пить, — с сожалением глухо шепчет он. — Бедная моя девочка…что же ты с собой сделала…что они с тобой сделали…Это все из-за "королевской слезы"? Если бы не она, тебя бы давно прочитали и не мучили…все же Кирстан отдал тебе ее…как ему сказала видящая…отдал…

— Если бы он только знал к чему это приведет, — тускло прошептал Мир после долгого молчания.

Никогда я не испытывала такого блаженства как сейчас, когда мне на губы и язык попали несколько капель прохладной воды. Словно сквозь туман и колючую забитую мусором вату в голове прорывался голос странного знакомого незнакомца, который решил напоить меня и голос которого вызывал давно забытое тепло в сердце.

— Я написал письмо военному министру Марилии о бесчинствах генерала Мирадовича…скоро приедет комиссия для проверки…тебе надо ещё немного продержаться…

Продержаться… Немного продержаться…Кому надо?..Мне уже не надо. Я хочу к маме. Она приходит и зовет меня. Постоянно. Плачет и зовет. А у меня не получается соединиться с ней. Меня не пускают к ней.

— Лори, ты держись…пожалуйста…я буду приходить…

Снова скрип. Тяжелый и металлический. И я ощущаю напряжение, исходящее от того, кто назвался Миром. Я ощущаю его страх. Я давно знаю, как пахнет страх, потому что мне всегда страшно.

Я узнаю Шаги. Обычно они тяжелые, нетерпеливые, но сейчас они осторожные и медленные. Потому что Он растерян и сбит с толку. Я чувствую Его эмоции.

— Что вы здесь делаете? — удивленный и подозрительный голос "опасной твари".Этот голос я узнаю из тысячи голосов. Мне хочется убежать и спрятаться… далеко… где «опасная тварь» не доберётся до меня.

— О, капитан Бейкалич, добрый день, — холодный и невозмутимый голос Мира. — Пришел посмотреть на пленную, — спокойный ответ. Голос теперь издалека. Он поднялся с корточек, на которых сидел около меня и поил меня каплями прохладной воды..

Со мной его голос был другим. Тёплым.

— Вы поите ее, — заметил капитан Бейкалич ледяным тоном.

— Ну, да, — спокойно ответил Мир. — Как вы ее допрашиваете, если она не в состоянии ничего сказать из-за распухшего языка? — удивленный вопрос. — Я хотел задать ей вопросы, а она молчит.

— И без распухшего языка она молчала, — мрачно произнес капитан Бейкалич.

- Может быть, поняв разницу между тем, когда ей дают воду и когда надолго лишают, она пойдет на диалог, — предположил Мир. — Она очень хочет пить…Генерал сказал мне, что она обладает очень важной информацией.

— Генерал Мирадович знает, что Вы здесь? — сухой голос капитана словно наждачная бумага прошёлся по моим нервам. Я до тошноты ненавидела этот голос, и меня начинает подташнивать… только не это… я не должна показывать, что в сознании…

— Естественно. Вы думаете, что это моя инициатива — поить водой жалкую пленную тангрийку? — брезгливый голос Мира. — Можете по амулету связи спросить у генерала, знает он о моем нахождении здесь или нет, — спокойное предложение.

— Я верю вам, атер Тонич, — выдохнул облегченно капитан Бейкалич. — Только в эту камеру никто без личного разрешения генерала Мирадовича не заходит.

— У меня есть такое разрешение, капитан, — раздраженный ответ Мира. — Даже, я бы сказал, приказ генерала.

— Я понял уже, атер Тонич, не раздражайтесь. Эта пленная на сегодняшний день самое ценное сокровище для нашего генерала и зайти в камеру можно только с личного разрешения генерала..