— Я не знаю, — пожал плечами Ваня. О своей судьбе он перестал задумываться. Честно говоря, ему уже было абсолютно все равно, что случится дальше. Хотя нет, он все-таки думал о смерти, но не со страхом, а как о избавлении, с тайным желанием сбежать из этого ужаса.

Маша продолжила тараторить и расспрашивать, но как только она закончила перевязку, появился лейтенант Сильверстов с остальными бойцами.

— Проводите военфельдшера, — сухо скомандовал он и присел на ящик.

— Идемте, товарищ военфельдшер, идемте, я провожу вас, — захлопотал старшина. — Вот возьмите, мы вам гостинца приготовили…

Лейтенант проводил их взглядом, глянул на пустую консервную банку и одобрительно кивнул.

— Накормил ее? Молодец. Ты спрашивал, почему диверсанты в нашей форме? Обычная практика немцев. А тот, кого ты взял — литовец. Матерая, сука из «Бранденбурга»[14]. У меня этим тварям особый счет, много они крови нам попортили и еще попортят. Ты мне вот, что скажи. Какого хрена ты не стрелял в него? Я же приказал живьем не брать. Он почему с ножом кинулся — понятно, не хотел выдавать свое месторасположение, думал тихо уберет тебя и уйдет. А ты? Про автомат забыл? На свое рукомашество и ногомашество понадеялся?

— Так получилось… — соврал Иван. Рассказывать, как случилось на самом деле не хотелось.

— Думать надо башкой! — лейтенант состроил строгую физиономию и даже погрозил Ване пальцем. — Башкой думать, а не жопой. Такой волчара слопал бы тебя и не подавился. Повезло тебе, сильно повезло. И вообще, какого хрена ты сунулся? Была команда? Не слышу, боец? Рано тебе, совсем рано. Ты пока как малое телятко, что к мамкиной сиське суется.

— Больше не буду… — повинно буркнул Ваня. На самом деле, он сам себя уже давно корил себя за глупость и решил больше никогда не высовываться.

— Но, все равно, молодец! — Сильверстов одобрительно кивнул. — В другое время я бы ходатайствовал бы о награждении, но сейчас обойдешься. Слушай для понимания. Шестерых мы ликвидировали, одного ты взял в плен, сколько ушли — я точно не знаю, но, думаю, столько же. В общем и целом, операция прошла успешно, задача выполнена. Выражаю личную благодарность, красноармеец Шустрый. Что надо ответить?

— Спасибо, — выдавил из себя Иван. — То есть… служу трудовому… — он окончательно запутался и замолчал.

— Н-да… — иронично хмыкнул Сильверстов. — Сильно тебя по башке приложило. Эй, Симонов, плесни Шустрому еще коньяка. Да и нам налей…

Симонов тряхнул флягой, потянулся к кружкам, но стазу вскочил. Следом за ним поднялись остальные. Ваня не понял, к чему это они, но тоже встал и только потом заметил майора госбезопасности Черного, появившегося в расположении.

— Смирно! — лейтенант вскинул руку к кубанке. — Товарищ майор госбезопасности, вверенное мне подразделение…

— Отставить, — Черный устало отмахнулся и сел на пенек. — Присаживайтесь, товарищи. Что там у вас в кружках? Коньяк? И мне плесните…

Сильверстов кивнул, майор взял у Наумова кружку, побаюкал ее в руках, немного помолчал, а потом тихо, но с выражением сказал:

— Благодарю за службу, товарищи. Операция проведена блестяще, замыслы немцев сорваны. Эвакуация прошла благополучно. Вот только… — он сделал короткую паузу и криво усмехнулся. — Вот только, командарм отказался эвакуироваться. Он все еще в расположении армии. А это значит, наши планы придется менять.

— Как же так? — вскинулся лейтенант.

— Вот так, — резко оборвал его Черный. — Теперь, лейтенант, вы и ваша группа, будете прикрывать выход руководства армии из окружения пешим порядком. На это есть непосредственный приказ, который я не могу не выполнить. Но окончательное решение будет принято завтра. Я постараюсь, что-то изменить, но ничего не гарантирую. Отдыхайте, а вы, красноармеец Куприн, со мной…

Черный встал и вышел из расположения группы. Ваня замешкался, но Науменко его ткнул в плечо кулаком.

Майор отошел в сторону, остановился, подождал Ивана и спокойно поинтересовался:

— Ты как Ваня? Мне доложили, что ты сам взял в плен немецкого диверсанта? Я рад, что не ошибся в тебе.

Иван, уже в который раз за сегодняшний день, промолчал.

— Молодец, — продолжил Черный. — Ты все слышал. Завтра будет очень нелегкий день. Но у меня для тебя будет особая задача…

— Какая, товарищ майор госбезопасности? — Иван приготовился к неприятностям. Надеяться на что-нибудь хорошее он уже давно перестал. Единственное, что могло его обрадовать — это возвращение в свой уютный и прекрасный две тысячи двадцать первый год. Но рассчитывать на такой подарочек от гебешника явно не стоило.

— Не спеши… — Черный мелкими глотками опустошил кружку с коньяком, которую так и держал в руках, а потом сунул ее Ване. — Отнесешь назад после того, как поговорим… — он помолчал, закурил и негромко сказал: — Очень важное задание, красноармеец Куприн. Пожалуй, гораздо важней, чем сопровождение штаба армии.

Иван уже откровенно перепугался, отчего-то ему показалось, что майор госбезопасности сейчас отправит его в Берлин пешим ходом, совершать покушение на Гитлера. А чего еще можно ожидать от кровавой гебни?

«Прикажет — свалю нахрен! Нахрен, подальше! — твердо решил Иван. — Я в камикадзе не записывался. Идите вы все в жопу уроды!».

Майор достал карту, аккуратно расправил ее на коленях, и включил ручной фонарик.

— Мы находимся здесь… — он ткнул пальцем в карту. — Примерно в трех километрах юго-восточней Кречно. Немцы уже под боком. Думаю, завтра они захватят Кречно и Новую Кересть. Штаб армии, с рассветом отступит сюда, на КП[15] пятьдесят седьмой стрелковой бригады. Вы с группой, как я уже говорил, пойдете с ними и будете прикрывать отход. Вместе со штабом будет отходить группа врачей, состоящая из женщин. Понимаешь, что с ними случится, если они попадут к немцам? А такое исключать нельзя. Обстановка очень сложная, непонятно где мы и где немцы.

Ваня кивнул. В отношении фашистов все его иллюзии уже давно благополучно прошли. Еще в тот день, когда он увидел повешенную женщину в лесном госпитале.

— А посему, твоя задача… — Черный сделал опять сделал паузу. — Твоя личная задача — прикрывать женщин. Не отходи от них ни на шаг.

Вот тут Ваня серьезно обиделся на майора, задание показалось ему унизительным, особенно после того, как он взял живьем настоящего немецкого диверсанта из какого-то там, зловещего «Бранденбурга».

Он хотел было возмутиться, но вместо этого только покорно ответил.

— Есть, товарищ майор госбезопасности.

— Группу женщин-врачей возглавит военврач второго ранга Елистратова, — продолжил Черный. — Она уже в курсе, что ты будешь помогать им. Сейчас отправляешься в санбат, собираешь врачей и ведешь их к реке Полисти, вот тут точка сбора. Запомнил? У тебя есть карта, вернешься в расположение, отметь точку для надежности. Это первый этап твоей задачи. Я буду со штабом, там и встретимся. Передай Селиверстову, чтобы снабдил тебя всем необходимым. Я приказал выделить группе все оставшиеся резервы. Их уже доставили в расположение. И вот еще… — майор нырнул рукой в командирскую сумку и вытащил матово блеснувший в свете фонарика револьвер с толстой и длинной трубой глушителя на стволе. — Наган с «БраМитом»[16]. Это тебе лично от меня, думаю, пригодится. Барабан полный, патрон стандартный, нагановский, понадобится еще боезапас — раздобыть нетрудно.

Иван бережно взял револьвер. О том, что уже существуют глушители, он даже не подозревал. Для его ему понадобится Наган с глушаком, он тоже не представлял, но подарок неожиданно несколько смирил его с необходимостью опекать женщин.

— Спасибо, товарищ майор госбезопасности… — искренне поблагодарил он.

— Не за что, Ваня, не за что. — Черный ловко свернул карту, спрятал ее в планшет и встал. — Иди к своим, красноармеец Куприн. Еще увидимся. — Он пожал Ване руку и ушел.