Бог есть бог, как бы его ни называли. Будучи в Хань-Фи, Нож несколько раз видел это изречение, выложенное на стенах мозаичными плитками.

Когда кто-то отходит от Шевитьи, следом увязывается шар, испускающий землисто-коричневое свечение, и сопровождает человека повсюду в безымянной крепости. Шар держится в воздухе чуть выше правого или левого плеча. Он не дает много света, но там, где без него стояла бы полная темнота, этого вполне хватает. Шары – тоже порождение голема. Шевитья даже обладает возможностями, которые он попросту позабыл как использовать. И он вполне мог быть второстепенным божеством, не будь он пригвожден к древнему трону.

Нож спустился почти на тысячу ступенек, прежде чем встретил кого-то, идущего наверх. Солдат нес тяжелый тюк.

– Сержант Ван.

Сержант был уже измотан подъемом. Ни у кого не хватало сил больше чем на одно подобное путешествие в день. Нож сообщил Вану плохую новость, потому что мог не наткнуться на него еще несколько дней:

– Получил сообщение от Капитана. Нам надо тащить все наверх. Она уже почти готова выступать.

Ван пробормотал то, что обычно бормочут солдаты при таком известии, и побрел дальше. Нож принялся гадать, как Дрема собирается тащить ту гору сокровищ, что уже набралась наверху. Их за глаза хватит, чтобы профинансировать крупную войну.

Спустившись на очередную тысячу ступеней, он повторил это сообщение несколько раз. Он сошел с лестницы на уровне, который все называли Пещерой Древних из-за его древних обитателей. Нож всегда заходил сюда навестить своего друга Корди Мотера. То был ритуал уважения. Корди был мертв. Большинство узников Пещеры жили окутанные чарами стасиса. Во время долгого пленения Корди каким-то образом разорвал опутывающие его чары. И это успех стоил ему жизни. Он не смог найти выход.

Почти все древние узники Пещеры ничего не значили для Ножа или Отряда. Лишь Шевитья знал, кто они такие и как сюда попали. Несомненным было лишь то, что они вызвали гнев того, кто обладал способностью запереть их здесь. Однако некоторые из мертвецов были при жизни братьями Отряда, а несколько других стали пленниками еще до того, как Душелов похоронила Отряд. Очевидно, смерть настигла их из-за того, что Корди Мотер пытался их пробудить. А прикосновение к Плененному без соблюдения предварительных магических предосторожностей неизменно убивало того, кого коснулись.

Нож выполнил желание дать пинка колдуну Длиннотени. Этот безумец считался в Стране Неизвестных Теней бесценным сокровищем. Именно благодаря ему Отряд стал богатым и многочисленным. И продолжал процветать.

– Как поживаешь, Хозяин Теней? Кажется, тебе придется посидеть здесь еще. – Нож полагал, что колдун не может его услышать. Он не мог вспомнить, что слышал какие-либо звуки, когда сам находился здесь в заключении, хотя Мурген утверждал, что иногда Плененные сознают то, что их окружает. – За тебя еще не дали настоящую цену. Ужасно не хочется это признавать, но ты стал очень популярным парнем. В своем роде. – Никогда не будучи щедрым, прощающим или даже сочувствующим человеком, Нож стоял, уперев руки в бедра и разглядывая колдуна. Длиннотень напоминал скелет, едва прикрытый изъязвленной кожей. На его лице застыл безмолвный вопль. – Там все еще говорят: «все зло умирает там бесконечной смертью». Особенно когда имеют в виду тебя.

Неподалеку от Длиннотени находился другой пленник Отряда – безумный колдун Ревун. Искушение лягнуть его было даже сильнее. Нож не видел никакого смысла в том, чтобы держать его живым. Это мелкое дерьмо имело на своем счету очень и очень древнюю историю предательства и такой характер, который вряд ли улучшится после заключения. Он уже пережил однажды такое пленение. И тянулось оно несколько столетий.

Тобо ни к чему учиться зловещим секретам Ревуна. А образование Тобо, как слышал Нож, и было единственной причиной, из-за которой этот мешок с дерьмом все еще жил.

А вот Мотеру Нож оказал глубочайшую почесть. Корди долгое время был его добрым другом. Нож обязан ему жизнью.

И желал, чтобы злая судьба обрушилась на него, а не на друга. Корди хотел жить. А Нож считал, что тянет лямку жизни лишь по инерции.

Нож продолжил спуск, минуя пещеры с сокровищами, которые его солдаты сейчас грабили, чтобы профинансировать возвращение Отряда домой. Грабеж обещал стать выдающимся по масштабу.

Нож не склонен поддаваться эмоциям или приступам страха. Голова у него оказалась достаточно холодной, чтобы выжить в роли агента Отряда в лагере Длиннотени. Но, спускаясь все глубже, он стал побаиваться и потеть. Шаги его замедлились. Он миновал последнюю обследованную пещеру. Теперь внизу находился лишь абсолютный враг, сама Мать Ночи. Она была из тех врагов, которые терпеливо ждут, даже когда все прочие, пакостники помельче, уже сметены или уничтожены.

Для Кины Черный Отряд есть лишь раздражающее жужжание возле уха, жалкий москит, который сумел ускользнуть с капелькой ее крови и у которого не хватило здравого смысла улететь подальше и навсегда.

Нож пошел еще медленнее. Следующий за ним огонек постоянно тускнел. Если прежде он ясно видел на двадцать ступенек вперед, то теперь лишь на десять, причем последние четыре словно окутывались постоянно густеющим черным туманом. Здесь темнота казалась почти живой. Здесь мрак словно находился под гораздо большим давлением подобно тому, как вода кажется все более плотной, если погружаешься в нее все глубже и глубже.

Нож обнаружил, что дышать стало труднее. Он заставил себя несколько раз вдохнуть глубоко и часто и двинулся дальше, преодолевая настойчивое сопротивление инстинкта. Всего пятью ступеньками ниже из тумана показался серебряный кубок – простая высокая чаша из благородного металла. Нож сам его здесь поставил. Он отмечал самую нижнюю ступеньку, которой ему удалось достичь.

Теперь с каждым шагом вниз он словно преодолевал сопротивление жидкой смолы. С каждым шагом тьма давила на него все сильнее. А свет из-за спины ослабел настолько, что его не хватало даже на следующую после кубка ступеньку.

Нож часто повторял эту попытку, считая, что упражняет силу воли и мужество. И при каждом спуске ему удавалось дойти до кубка в основном из-за злости на то, что дальше проникнуть не удается.

На сей раз он испробовал нечто иное и бросил в темноту горсть монет, прихваченных в одной из пещер с сокровищами. Его рука ослабела, но гравитация не утратила силы, а мрак не смог поглотить звуки. Монеты зазвенели, скатываясь по лестнице. Но недолго. Через мгновение донесся такой звук, точно они катятся по полу. Наступила тишина. А потом тоненький голосок откуда-то издалека крикнул:

– Помогите!

Физическая география Страны Неизвестных Теней очень близка к нашему миру. Существенная разница заключается в деятельности людей.

Однако моральная и культурная топографии обоих миров совершенно различные. Даже нюень бао до сих пор с трудом устанавливают здесь реальные связи – несмотря на то, что у них и Детей Смерти общие предки. Но нюень бао сбежали от Мариши Мантары Думракши и ему подобных столетия назад, а затем образовали культурный остров, постоянно омываемый волнами чужаков.

Хсиен простирается примерно на тех же территориях, которые в нашем мире были известны под названием Страна Теней в те времена, когда для Хозяев Теней все шло хорошо. Дальние пределы Хсиена, где никто из нас так и не побывал, заселены гораздо плотнее тех мест, где мы находимся сейчас. В древние времена каждый здешний город был центром сопротивления Хозяевам Теней. Лишь немногие из этих групп общались между собой из-за ограничений на передвижения, наложенных тогдашними правителями. Тем не менее, когда восстание вспыхнуло, везде хватило местных храбрецов, чтобы обеспечить его успех.

Бегство последнего Хозяина Теней оставило вакуум власти. Вожди сопротивления принялись заполнять его собой. Хсиен так и остался под властью их потомков, десятков постоянно конфликтующих военачальников, лишь немногие из которых с тех пор стали хоть немного сильнее. Любого, кто начинал набирать силу, разрывали на части соседи.