Артур был убежден, что Эмма настолько же покорена его обаянием, насколько он сам увлечен ею. Его тщеславие не допускало иной мысли, но, по правде говоря, Эмма согласилась выйти за него совсем по другой причине. Жуткие переживания из-за долгого отсутствия Пола Макгилла и его молчания постепенно разрушали ее психику, ее страдания становились просто невыносимыми. Постоянно усиливающееся чувство одиночества подталкивало Эмму хоть как-нибудь устроить свою личную жизнь. Благоразумие подсказывало, что у нее нет никаких шансов на будущее с Полом, и она хорошо понимала, что ее тоска по нему бессмысленна и саморазрушительна. Эмма старалась вычеркнуть Пола из своей памяти, понимая, что должна стремиться к нормальной жизни для себя и детей. Уверенная, что ей больше не суждено испытать такой всепоглощающей любви, какой была у нее с Полом, она хотела теперь найти простого компаньона, мужчину, с которым ей было бы жить легко и просто. Ей был нужен отец для ее детей и мужчина, способный стать главой дома. Короче говоря, она была морально готова к компромиссу, убеждая себя в том, что надо довольствоваться минимумом и что великая любовь вовсе не обязательно сопутствует счастью в браке.
Поначалу плохо скрываемые нетерпеливые поползновения Артура немало забавляли Эмму, но постепенно она пришла к выводу, что он мог бы стать идеальным решением всех ее проблем. Он был джентльменом из хорошей семьи, обладал чувством юмора и умел с достаточной элегантностью вести себя в любых ситуациях. Артур казался ей забавным, был внимателен к ее прихотям и безусловно влюблен в нее. Кроме того, Эмма, обладавшая эстетической натурой и любившая все красивое, находила Артура достаточно привлекательным внешне. Не испытывая к нему большой любви, Эмма все же решила, что сумеет легко вынести чисто физиологические аспекты их брака, имея в виду, что другие стороны их отношений представлялись ей намного более важными. Эмма знала, что Артур – человек слабый, но по причинам, имевшим для нее фундаментальное значение, сознательно закрыла глаза на отрицательные черты его характера. Главное, Артур был безопасен для нее. Она понимала, что он ни в коем случае не станет вмешиваться в ее бизнес и не будет покушаться на привычный для нее образ жизни. Инстинктивно Эмма чувствовала, что всегда будет играть главенствующую роль в их браке. Помимо всего прочего, Артур сумел найти верный тон в общении с детьми и обходился с ними с естественностью, привлекавшей Эмму.
Бросившись в новый брак, Эмма надеялась навсегда стереть Пола Макгилла из своей памяти. Она решила выйти снова замуж как можно скорее, и Артур показался ей наиболее подходящей кандидатурой. По натуре решительная и деятельная, Эмма предпочитала активные действия пассивному выжиданию и очертя голову бросилась осуществлять принятое ею решение. Ее братья и Блэки были поражены ее, столь неожиданной для них, опрометчивостью, но их попытки вмешаться в развитие событий натолкнулись на такую ледяную надменность с ее стороны, что они предпочли ретироваться без боя, понимая бесполезность своих советов в случае, когда что-либо взбрело в упрямую голову Эммы.
К своему глубокому огорчению, Эмма убедилась в своей ошибке уже через несколько недель после свадьбы, но было поздно. Они уже совершали свадебное путешествие. Нe потребовалось много времени, чтобы Эмма обнаружила чисто показной характер шарма Артура. Его остроты чаще были грубыми, нежели забавными, он был очень капризен, а его лень и поверхностность просто пугали Эмму. Кроме того, его сексуальные потребности оказались не менее неукротимыми, чем в свое время у Джо Лаудера, но, по правде говоря, Артур был намного искуснее в любви, и отношения с ним не вызывали у Эммы прежних приступов отвращения. Тем не менее, очень скоро Эмме стало ясно, что занятия любовью с Артуром становятся для нее все более обременительными, поскольку она по-прежнему любила Пола и желала только его одного.
Эмма была достаточно честной по отношению к себе, чтобы признать совершенную ошибку, но она всегда серьезно относилась к принимаемым ею обязательствам. Поэтому, заботясь о придании цивилизованного вида своему браку, она всюду, где необходимо, умело разыгрывала влюбленность в нового мужа, и вначале их союз был относительно благополучным, в основном благодаря искусному лицемерию Эммы. Ничего не подозревавший об ее истинных чувствах Артур пребывал в эйфории и не переставал благодарить судьбу, позволившую ему покорить эту прекрасную и очень богатую женщину. Он купался в отблесках ее славы, наслаждался теми преимуществами, которые приносили ее деньги, и был, по большей части, покорным и покладистым. Но, к своему несчастью, после рождения Эммой в 1921 году двух близнецов, Робина и Элизабет, Артур сделался значительно менее внимательным к ней и намного бесцеремоннее, уверенный в том, что теперь, когда он стал отцом двух ее детей, их брак укрепился. Но он сильно преувеличивал меру ее привязанности к нему.
Пока Эмма готовилась к родам, Артур ударился в любовные похождения на стороне и, войдя во вкус волнующих независимых отношений с другими женщинами, не сумел вовремя остановиться. Когда же он попробовал вновь вступить в интимные отношения с Эммой, то вдруг обнаружилось, что его пыла не хватает, чтобы довести дело до естественного завершения. Совершив несколько столь же неудачных попыток, Артур был вынужден удалиться в собственную спальню, но, к его облегчению, Эмма никогда не задавала никаких вопросов по поводу его отсутствия в ее постели. Чтобы потешить свое тщеславие, он приписывал равнодушие Эммы ее перегруженности деловыми заботами, детьми, содержанием их большого дома, а также – ее боязни снова забеременеть слишком скоро после рождения двойни. Ему не приходило в голову, что она могла быть влюблена в другого. Так шли месяцы, и он укреплялся в своем самодовольстве и надменности.
Итак, пока Артур был поглощен заботами о своей внешности, Эмма наконец выбралась из ванны и насухо вытерлась полотенцем. На секунду она задержалась около одной из зеркальных панелей, с любопытством разглядывая свое тело. Она сумела сохранить фигуру: ее полные груди были по-прежнему высоки и упруги, бедра сохранили свою мягкую округлость, плоский живот нигде не отвисал. Эмма выглядела удивительно юной, хотя в следующем месяце ей должно было исполниться уже тридцать четыре, и она успела родить четверых детей. Благодаря напряженному режиму работы и сохранившейся с голодного детства неприязни к излишествам в еде, в формах ее тела не было ничего от почтенной матроны. Отвернувшись от зеркала, она накинула шелковый халат и вышла в спальню.
Усевшись перед туалетным столиком, Эмма склонила голову набок и взяла серебряную щетку для волос, украшенную ее монограммой. Она еще раз порадовалась принятому на прошлой неделе решению коротко постричься. Ей нравилась новая стрижка по последнему писку моды, которая ей была к лицу и хорошо гармонировала с ее туалетами, представлявшими образцы высокой моды от известных кутюрье Вайоне и Шанель.
Тут раздался громкий стук в дверь. Эмма обернулась и увидела входившего Артура. Удивленная его неожиданным появлением, Эмма уставилась на мужа, испытав приступ неприязни к нему в ответ на непрошенное вторжение, и плотнее запахнула халат. В последнее время ей становилось все труднее поддерживать видимость сердечных отношений с Артуром.
– Честное слово, Артур, ты просто напугал меня.
– Не может быть.
Глаза Эммы задержались на стакане с бренди, который он держал в руке.
– Тебе не кажется, что ты рановато начинаешь? – стараясь скрыть раздражение, спросила она.
– Бога ради, не начинай опять этих нравоучений, – вскричал Артур, проходя к дивану с желтой бархатной обивкой. Он упал на диван и злобно посмотрел на жену.
– Порой ты бываешь убийственно занудливой, дорогуша. Настоящая брюзга, честное слово.
Эмма, уловив его настроение, тяжело вздохнула.
– У нас впереди долгий вечер, Артур. Мне не хотелось бы, чтобы ты…
– … Чтобы я напился и оскандалил тебя, моя прелесть, – перебил ее Артур. – Еще бы, Эмму нельзя расстраивать. Бог накажет всякого, кто себе это позволит, – высокомерно огрызнулся он. – Интересно, что я должен делать весь вечер? Держаться в тени своей королевы?
