– Что, струхнули? – довольно засмеялся Шлёма-старший, поглаживая своего ежа по морде, покрытой мягкой шёрсткой. Влажный нос зверя доверчиво тыкался ему в ладонь, выпрашивая подачку. – Теперь точно ящик вам не достанется. Да вы не переживайте, не в коньяке было дело!

– Интересно, в чём же тогда суть? – спросил Василий, на всякий случай не убирая палец с курка.

– А в том, что охота идёт на людей. Молодые охотятся на старых – старые на молодых. Вот эти, – он мотнул головой в сторону парализованных побеждённых, – в своё время, когда были молодыми, прошли через такую охоту. И с боем завоевали право быть руководителями. А теперь, как я вижу, вы им носы утёрли. Ну и поделом ветеранам!

– Ну и что же с ними теперь делать? – спросил Гарик.

– А ничего! – снова хохотнул Шлёма. – Вы уже всё сделали. Валите отсюда, зверюшки сами разберутся с мясом.

С этими словами он отстегнул поводок своего ежа; тот, радостно сопя, подковылял к близлежащему «старику» и принялся жевать его руку.

Брызнула кровь, затрещали кости. Остальные ежи разбрелись по поляне, выбирая себе жертв по вкусу. Василий прикладом двинул по морде одного из ежей: тот вознамерился откусить у Игоря ухо.

Несчастные, пожираемые заживо, не в силах ничего сказать и сделать, бешено вращали глазами. Жилы на шеях вздувались от беззвучных криков. Гарика стошнило прямо на сверкающие ботинки Шлёмы-старшего.

– Мы, пожалуй, сваливаем, – выдавил из себя Василий, взгромоздив на плечо обездвиженного Игоря. – Чувствую себя людоедом. Всякое повидать довелось, но такого…

Деморализованная группа молодых начальников уныло брела сквозь заросли, волоча за собой стрелоружья.

– Охренеть можно! – взорвался Гарик, когда они отошли настолько, что уже не было слышно ежиного чавканья. – Завтра же увольняюсь к чёрту! Не хочу, чтобы и меня через пять-шесть лет вот так же сожрали!

– Думаешь, они хотели? Но не уволились… На войне – как на войне, – задумчиво сказал Василий. – И неважно, где она ведётся… на поле битвы или на поле бизнеса. Такая уж доля у нас… э-э, землян. И не хочешь уже, а всё воюешь, воюешь… Никак не навоюемся. Ничего не скажешь, воинственный… хм, мир! Даже предполагаемый конец у него, по религиозным прикидкам и теоретическим прогнозам, и тот сплошная битва всех времён и народов.

– …Но самое страшное в другом. Вы знаете, что испытывает человек, который возвращается оттуда? Идёшь по городу, вокруг музыка, люди, огни, смех… а всего лишь несколько часов назад ты был там. Там, где трупы, темнота, смерть… и вопрос возникает в голове: а что, они не знают, что, им всё равно?!

– Что происходит с нами? Взрываются дома, гибнут сотни людей, захватывают и убивают заложников, на мирные города падают бомбы, самолёты врезаются в небоскрёбы, а камеры снимают, снимают… Мы привыкли к смерти на экране. Мы смотрим на репортажи с места реальных событий, как на очередное развлечение. Но никто не хочет оказаться по ту сторону экрана…

– Да, никто не хочет. Но каждый может. В любое время и в любом месте. События последних лет тому подтверждение. Война в любое мгновение может оказаться по ЭТУ сторону экрана…

Фрагмент телепередачи; в прямом эфире ведут диалог ветеран войны и телеведущая.

– В этот вечер концерн «Техно» праздновал грандиозную победу! В зале самого элитного ресторана Никола-Сити c ностальгическим названием «У мамы», был устроен банкет на восемьсот персон. Изысканные закуски сопровождали не менее утончённые напитки. Реками лились водка, вино, коньяк, шампанское, бренди, опять водка, арманьяк, саке, виски, абсент, снова водка, ром, текила, ликёр, настойка, и опять водка…

– Спасибо! Спасибо! Весьма благодарен! – восклицал Шлёма-старший, с каждым поздравлявшим чокаясь пузатым бокалом на низкой ножке, на дне которого благородно искрился «Хенесси». – Спасибо, дорогой! Рад вас видеть! – Голова Шлёмы болталась как у болванчика, а рот свела судорожная улыбка, больше всего напоминавшая волчий оскал. – Спасибо! Спасибо…

Теперь, когда тендер на поставку когаза в Россию угодил в цепкие руки Шлёмы-старшего, он мог бы и расслабиться, но какая-то мыслишка, отодвинутая на самые задворки памяти, малюсенькой занозой изредка покалывала краешек сознания. Тот самый краешек, который никогда ни при каких обстоятельствах не отключался.

Хотя каждый уважающий себя человек торопился поздравить Шлёму-старшего с победой, звездой вечеринки был Вася. Ни для кого не осталось секретом, что победа досталась концерну «Техно» исключительно благодаря его советам и умелым манёврам в жестоком океане бизнеса.

Куда бы ни направлялся молодой красавец, вслед за ним следовал длинный шлейф экзальтированных дам и не менее экзальтированных мужчин. Все они искали знакомства с молодым, но уже легендарным менеджером концерна. Дамы мечтали завязать любовный роман, а мужчины – полезные знакомства. Хотя кто-то, быть может, и наоборот.

В праздничной кутерьме и суматохе Шлёма-старший не сразу приметил неожиданного гостя – Соломона Искандерова. Генерального директора «Южной звезды», той самой компании, у которой он увёл из-под носа тендер века. Директора сопровождал немолодой седоватый мужчина – Гектор, «правая рука» и советник.

– Кого я вижу?! Не ожидал! Такая честь для меня! – Шлёма ловко поставил бокал на поднос пробегавшего официанта и двинулся навстречу гостям.

Изобразив на лице приветливую улыбку, Искандеров поспешил навстречу победителю. Их руки сошлись в мощном рукопожатии, а глаза с легкостью могли прожечь дыры в бронированном пластике.

– Победителю мои поздравления! – совершенно искренне воскликнул Искандеров. Потом отступил на шаг, резко откинул руку в сторону помощника. Тот вложил ему в ладонь богато украшенные ножны с мечом. – Прими мой подарок. От побежденного – победителю. В знак уважения и восхищения! – торжественно провозгласил Искандеров, протянул оружие Шлёме и слегка поклонился.

В толпе пробежал шепоток восхищения. Шлёма принял дар, вытянул клинок из ножен. Полированная поверхность матово блеснула, искры пробежали по всей длине, сплетаясь в затейливый узор… Обратно ножны приняли великолепный клинок со вздохом счастья. Даже на миг расставшись, они тосковали по своему прекрасному наполнению.

– Ну, угодил! – причмокнул губами Шлёма. – Не знал я, что ты такой великодушный. Уважаю людей, которые умеют проигрывать! – Он обнял одной рукой за плечи Искандерова, а второй взмахнул, подзывая официанта. – За что выпьем?

– Выпьем за врагов, которые нам всегда верны! – отозвался «правая рука» Искандерова.

– Точно! – хохотнул Шлёма. – Друг предаст, а враг никогда! Ну, гуляйте, развлекайтесь, а у меня, уж извините – нудные обязанности хозяина. Со всеми надо поговорить… – Шлема, оставив бывших соперников, покатился к другим гостям, кивая направо и налево, то и дело отпивая из бокала, на дне которого никогда не иссякал коньяк.

Но маленькая заноза кольнула Шлёму в самое нужное время. Он успел увидеть, как Василий, вроде бы уже свой человек в «Техно», поднимается с Гектором вверх по лестнице, в отдельный кабинет. Чрезвычайно заинтересовавшись фактом их общения, Шлёма решил разузнать, о чём же будут говорить люди, ранее вроде бы не знакомые.

Он тоже поднялся наверх, в лифте, но не стал вульгарно отираться под дверью, а на правах хозяина закатился в помещение охраны. Начальник, зная, с кем имеет дело, в волнении подскочил, опрокинув кресло. Не удостоив его взглядом, Шлёма пробежался глазами по мониторам, покрывавшим все стены, и увидел отдельный кабинет ресторана, в котором находились Василий и Гектор.

– Я тебя сделал! – сказал Вася и вдруг, словно ребенок, запрыгал на одной ножке, распевая: – Сделал… сделал… ты не верил… А я сделал! Вот какой я способный ученик!

Гектор сидел в кресле и грел в ладонях бокал с коньяком. Очевидно, он знал толк в питье – только согретый теплом человеческих рук, коньяк начинает источать неповторимый аромат.