— Да, — кивнул Фэлкон. — Но земля, на которой мы живем, это просто ошибка, неумелая пародия. Это не мои слова, тоже где-то вычитал, но они сказаны о нашем времени. Пошли, пошли!
«Ошибка… неумелая пародия…» Сердце Сокола сжалось.
Фэлкон говорил торопливо, на ходу, буквально заталкивая Сокола и Диву в тесную нишу-кладовушку, за какие-то коробки, узлы и даже вывернув там лампочку из патрона.
— Ребята, если вам негде приткнуться, — живите у меня. Держите — карточки, деньги, ключи. Дождитесь меня!
— Ты что?!. — Наконец к Соколу вернулся дар речи. — Я тебя так просто не отдам! — Он хлопнул по искрилу за поясом.
— Тогда возьмут и тебя, и ее, — настойчиво проговорил Фэлкон. — А кто же останется против карсов? Ребята, не вылазьте, прошу! И еще… карсов раньше не было, вы понимаете? Они появились, они порожденье чье-то или злая воля — не знаю пока. Надо найти… Все, тихо. Они идут. Тихо! Попробую устроить так, чтобы не сунулись в квартиру. Резко звякнул звонок.
Сильным толчком Фэлкон задвинул Сокола за коробки и прикрыл дверь.
Темнота. Слышны шаги Фэлкона. Щелкнул замок. Неразборчивые голоса, возня. И вдруг выстрел! Очередь!
Топот множества ног по лестнице. Еще, еще выстрелы…
И затихающий шум крыльев, словно мимо окон опять пронеслась птичья стая.
Даже когда вышли из душной ниши, Дива все никак не могла перевести дух. Сейчас хуже всего было ей почему-то оттого, что они так ничего и не ответили Фэлкону, так и не пояснили ничего.
Но как это можно было бы сделать? Начинать пришлось бы издалека, а разве выбрать; с чего именно? Может быть, с того, как «Инд» приближался к орбитальному кольцу…
«Инд» приближался к орбитальному кольцу, и Север уже решил было, что самостоятельный взлет куда легче посадки.
Да, он знал, что «Род-1990» ему придется искать, так же, как искали бы когда-то свой «Род-1» Первые, поставленные с космосом лицом к лицу. Их дело было проложить тоннели от кольца… они все исполнили и не виноваты, что их последователи не смогли теми тоннелями воспользоваться.
«Инд» уже миновал густой рой астероидов, окруживший одну из планет, отстоявшую от солнца куда дальше, чем Земля, и лишенную даже признаков жизни. Причудливо сверкающая игрушка, прихоть богов, создавших Вселенную!.. Близилась грань небес Солнечной системы, а там курсирует по орбитальному коридору в ожидании «Род-1990».
Север взглянул на Зорянку..
Она уже успокоилась немного, уже не лились слезы от страха, от надсады сердечной но разлуке с Землей. «Инд», искупавшись на прощанье в солнечных лучах, отдалился от родного воздушного пламени, наводившего страх на тьму; чернота захватила пространство. Неровный рокот двигателей «Инда», чутко реагирующих на мало-малейшее изменение среды, чудился Зорянке страшным, захлебывающимся шепотом, как будто под полом избы Лнховидовой, вмиг обернувшейся летучей колесницей, завелись какие-то потайные существа… или то были здешние домашние боги? Зорянка пошептала в углах, пытаясь их умолить, умолвить, но тщетно — они продолжали ворчливо переговариваться между собой, и Зорянка с опаской поглядывала в круглые окошки: как бы их голоса не потревожили покой обитателей неба!
Небо, родина звезд, открылось ей… совсем иным, чем казалось с Земли, — необразимым, беспредельным. И. хоть и впрямь не было ему конца-краю, Зорянке все ж казалось, что и дальние звезды, и летающая колесница, и сами они с Лиховидом здесь пленники, потому что нет в безоглядности ни входа ни выхода, и каждой частичкой этого гигантского мира управляют великие силы, как управляют они судьбами людей.
Так вот где живут светозарные боги! Зорянка напрягала взор, силясь разглядеть их, но тщетно. Колесница Лиховидова продолжала свой лет средьнебесный, а вокруг царила все та же вековечная ночь и безмолвие.
А Севера все преследовали, не отступая, картины их земного бытия. Он даже сам не ожидал, что все это произведет на него столь сильное впечатление. Да, конечно, прошло совсем мало времени… Однако же Зорянка куда скорее пришла в себя (ну, возможно, ей помогла приспособиться к новой обстановке новая одежда: Северу пришлось отдать ей запасной комплект формы, ведь Зорянка бежала с Земли, так и не успев наготы прикрыть, и теперь, в мягких сапожках до колен, в мягко спускающихся серебристых шароварах и кольчуге, она мало чем отличалась от звездопроходцев с Ирин, только буйными кудрями). Да, она скоро пообвыклась и с «Индом», и с новой своей ролью — межпланетной путешественницы, а Севера точно бы какая-то внутренняя оторопь взяла, и он никак не может приноровиться именно к этой ее роли — его спутницы, подруги, что ли… Звезды, подумать только, что натворил он, куда занесло его бурей страстей! Что скажут на Ирии… и еще раньше, в эскадренном корабле?
Нет, лучше уж пока не думать об этом. Хорошо хотя бы то, что орбитальный коридор приближается, и на экране скоро покажутся очертания «Рода». Нет, право же, эти путешествия по-старинке не так уж и трудны, как принято считать…
Страшный удар выбросил его из кресла прямо на пульт! Север ударился об экран, потом проехал по лобовому обзорному окну… по еще чему-то вогнутому, и с изумлением он увидел собственное кресло привинченным теперь к потолку, а не к полу… ударился локтем о распахнувшуюся дверь ниши — посыпались в разные стороны круглые кассеты имитограмм, потом он увидел изумленные глаза Зорянки, которая пролетела над ним к противоположной стене, и наконец до Севера дошло, что не кресло переместилось на потолок, а поменялись местами потолок с полом, «Инд», крутился, подобно распечатываемой имитограмме!
Север стер кровь с подбородка и кинулся к пульту. Вспыхнул экран, заработали все камеры, но и без них Север успел увидеть мелькнувшую в иллюминаторе огромную змеиную голову, оснащенную устрашающим клювом. Сверкнул гигантский глаз — иллюминатор затянула солнечно-пламенная мгла, словно бы «Инд» завис над жерлом вулкана, — и опять ночь, разрезаемая лишь мертвенно-белыми вспышками…
И тут экран выдал проекцию ближнего пространства: «Инд» в виде шара, окруженного голубой пульсацией защитного поля, а к нему с трех сторон несутся, широко размахивая крыльями, силуэты невиданных птиц: маленькая (то, что Север видел в иллюминаторе, было просто малюсеньким по сравнению с другими частями тела!) плоская головка с резко загнутым клювом, длинная, напряженная шея — нечто змеинообразное; тяжелое, брюхастое тело; длинный, почти как шея, хвост и перепончатые крылья.
Птицы?! Их силуэты были окружены такой же голубой пульсацией как «Инд», из чего Север понял, что эти междузвездные летуны тоже обладают могучим защитным полем и прекрасно приспособлены к безжизненным, бездушным просторам.
Замелькали переключатели объектов, выдавая на экран серию изображений, и у Севера зарябило в глазах от чудовищных подробностей, от мешанины этих могучих крыл, тяжелых, когтистых лап, поджатых под брюхо, от посверкивания сабель-зубов в хищно разинутых пастях — о, неужто они еще и клекочут?! И клекот их несется сквозь извечное беззвучие космоса? Благодарение тем, кто оснастил «Инд» столь совершенной изоляцией, ибо эти голоса лишили бы Севера слуха так же, как промельки взглядов в иллюминаторе лишают его сил.
Птицы — да какие птицы! летающие ящеры, драконы, крылатые змеи, воплощения вселенских бурь! — что-то напоминали Северу при всей могучей неповторимости их чудовищного облика, и он скорее интуитивно, чем сознательно включил хроновизор, вычерчивая траектории их полета в прошлое, настоящее и будущее.
Как можно было предполагать, прошлое их терялось в беспросветной дали миллионолетий, и, может быть, их произвели на свет те же непредставимые силы, кои когда-то изваяли планеты, солнца и рассыпали первые семена живой жизни. Настоящее в понимании хроновизора тоже исчислялось, даже не тысячелетиями, а потому Север увидел мгновенно разложенную на множество составляющих схему развития этих диковинных организмов, попавших в атмосферу кислорододышащей планеты, вроде Земли, и лишившихся в ней своего защитного антигравитационного поля, а потом и способности летать, и самих крыльев, странно видоизмененного зверя, отупевшего и отяжелевшего… эти подвиды вымирали, а тем, которые оставались парить в космосе, суждена была жизнь столь же предолгая и предлинная, сколь и самому времени.
