— Другого здесь нет, а этот мне не подходит. Неважно, тут недалеко.

Она вышла, подошла к машине со стороны Джайлса, открыла дверцу, поставила Джайлса на ноги и повернула его к куполу. Кожа вокруг ее рта и носа стала покрываться инеем, но она, не замечая холода, спокойно шла по твердой почве планеты.

Они обогнули здание и нашли маленький вход, над которым горела тусклая красная лампочка. Он был открыт. Капитан, не выпуская Джайлса, нажала кнопку, и дверь распахнулась. Она внесла Джайлса внутрь, и дверь захлопнулась. Одновременно зажегся свет. Они оказались в маленькой комнате, на другом конце которого была еще одна дверь.

— Вы можете идти? — спросила она.

Джайлс покачал головой.

— Неважно, — сказала она.

Они вошли во вторую дверь, и, пройдя по короткой лестнице, оказались внутри дома. Из коридора, справа от них, послышался шум голосов. Капитан потащила Джайлса по коридору. Они вошли в комнату, в которой он уже был раньше.

Капитан остановилась и на противоположной стене появилось ее отражение. Джайлс был, пожалуй, слишком бледен, но капитан искрилась черным и серебряным, как поверхность планеты — ее шерсть была покрыта кристалликами льда.

Она подошла к ближайшему пустому креслу и усадила туда Джайлса, а потом сняла ему шлем. Люди в комнате от изумления не могли произнести ни слова и лишь оторопело глядели на нее.

— Я привела сюда известного вас Адельмана, — сказала она. Он должен кое-что сделать с моей помощью. Но сначала я хочу увидеть, имеется ли между вами и ним вещь, называемая «дружбой». Вы должны понимать, что означает это слово вашего языка.

Беспомощно сидя в кресле, Джайлс проклинал себя за ошибку — антропоморфизм. Увлекшись, он забыл, что капитану негде было постичь смысл слова «дружба». Как он мог считать себя проникшим в тайны чужой психологии?

Все столпились возле кресла, в котором сидел Поль, и молча глядели на него.

Он был привязан к креслу, и из уголка рта у него текла струйка крови. Очевидно, Поль имел неосторожность выказать какое-то неповиновение, и Байсет принялась за него. Может быть, это даже хорошо — Поль был здесь единственным, кого Джайлс мог бы назвать другом. Теперь Полю достаточно показать это, чтобы удовлетворить капитана и спастись самому. Без помощи альбенаретца им отсюда не выбраться.

— Поль, — сказал Джайлс, — для капитана «дружба» — всего лишь слово. Но ведь мы с тобой друзья, Поль, не так ли? Ты пойдешь со мной, правда?

Он вложил в свои слова максимум выразительности, так что Поль должен был понять подтекст: «ИДИ СО МНОЙ И ВЫЖИВЕШЬ, ИНАЧЕ НАМ ОБОИМ КОНЕЦ!»

— Я… — начал было Поль, но тут его лицо отвердело, и в нем появилось что-то, чего Джайлс никогда в нем не наблюдал, — Нет. Что бы я ни получил взамен, я говорю «нет». Я никогда не лгал, не солгу и теперь. Мы выросли вместе, но мы никогда не были друзьями. У меня нет друзей, так же как и у тебя. Ни у одного подлинного Адельмана нет друзей. У них есть только долг.

Он спокойно встретил взгляд Джайлса. Тот слабо мотнул головой — его надежда была уничтожена, но он не винил Поля. Тот сказал правду, и на его месте Джайлс поступил бы так же.

— Хорошо, — сказал он, — тогда я — не настоящий Адельман. На шлюпке я понял, что есть вещи поважнее долга. — Он перевел взгляд на рабочих. — Вот и мы все. Сначала я хотел попасть на 20Б-40, потому что так мне велел долг. Я хотел, чтобы вы все выжили — это тоже мой долг, долг СТАЛЬНОГО. Но за время полета я узнал вас и полюбил вас, невзирая на то, что многие из вас принесли мне больше огорчений, чем радости. Вы не ангелы, как, впрочем, и все люди. Вы даже не принадлежите к Адель, но я жил с вами и едва не умер с вами, так что вы все кое-что значите для меня. Вы — и все рабочие, такие же, как вы, на Земле, — он печально поглядел на них. — Неужели никто не понимает, о чем я говорю? Совсем никто?..

Внезапно от группы отделилась Мара и пошла к нему.

— Не пускайте ее! — крикнула Байсет. — Эстевен, Гроус, притащите ее назад!

Двое мужчин переглянулись, колеблясь.

Байсет вопила:

— Вперед! Делайте, что я вам приказываю!

Мужчины, не глядя друг на друга, двинулись к креслу Джайлса, но, дойдя до кресла, они не потащили Мару назад, а встали рядом с ней.

— В чем дело, болваны? Тащите ее сюда!

— Нет, — сказал Эстевен. Его лицо было бледно, а губы плотно сжаты. — Ты мне не хозяйка. Если бы твоя воля, я давно бы умер от тонки или сошел с ума. Джайлс спас меня от капитана и он спас меня от наркотика. С какой стати я должен подчиняться тебе?

— Верно, — сказал Гроус. — Мы свободные люди.

— Что вы плетете, амбалье отродье?.. — Байсет замолчала, ибо все, только что стоявшие рядом с ней, пошли к Маре и мужчинам.

— Вернитесь!!!

Заколебалась, пожалуй, только Дай, но Френко схватил ее за руку и повел с собой.

— Никто не властен над нами, — сказал Эстевен. — Мы в колонии. Ты не можешь бить нас или судить, заставлять работать или делать, что тебе захочется. Здесь тебе еще придется доказать свою правоту.

— Вы так считаете? — сказала Байсет.

Она сунула руку в карман и вытащила бластер.

— Я убью вас всех, а потом скажу, что вы были революционерами из «Черного Четверга». Меня продержат под домашним арестом, пока не прибудет следователь с Земли, и он — или она — оправдает меня. Считайте, что вы уже в могиле…

Она следила лишь за людьми. И это было ее ошибкой. Внезапно капитан рванулась к ней с неожиданной проворностью, и Байсет вскинула бластер.

— Стойте! — крикнула она. — Я и вас убью, если потребуется!

Но капитан не остановилась. Сейчас Байсет нажмет на спуск…

В отчаянии Джайлс выхватил пустой бластер и навел на Байсет.

— Байсет! — крикнул он.

Она взглянула на него, увидела бластер и повернула оружие против него, но было уже поздно. Джайлс увидел вспышку и услышал крик Гроуса, но капитан уже настигла Байсет, и та упала.

Джайлс ощутил приступ слабости. Его сознание было ясно, но зрение помутилось. Он увидел двоих, нет, троих капитанов. Джайлс прищурился, но комната была заполнена альбенаретцами и массой людей, которых еще секунду назад не было.

Одним из них был Амос Барси, освобождавший Поля Окэ с помощью двоих людей с полицейскими значками — очевидно, служащих участка 20Б-40.

Освобожденный Поль выбежал из комнаты, бросив на ходу:

— Запомни этот день, Джайлс. Сегодня ты лишил свою расу спасения, и она вступила на путь смерти, по которому уже идут альбенаретцы.

— А, может, на новый путь для обеих рас, а, Поль? Подождем. Я считаю себя правым.

Тот повернулся и вышел. Двое унесли тело Байсет и там, где стоял Поль, теперь находился человек с медицинской сумкой, который принялся обрабатывать раны Джайлса. Через его голову он увидел подошедшего к нему альбенаретца.

— Капитан? — неуверенно спросил он. Даже теперь он не мог отличить их одного от другого.

— Я удовлетворена, — сказала она. — Она действительно существует, эта дружба. И мне сказали, что многие расы тоже так считают.

— Сказали… — Джайлс оглядел остальных альбенаретцев. — Откуда они все взялись?

— Не знаю. Очевидно, своей настойчивостью вы возбудили в моих сородичах любопытство, и они послали за мной. В качестве предосторожности они сообщили в полицию — в вашем вездеходе было подслушивающее устройство, так что нас слушали и полицейские, и мои соплеменники.

Медик сделал Джайлсу укол, и силы стали постепенно возвращаться.

— Не понимаю, — сказал он.

— За нами следили, Адельман. Еще с момента приземления. Как я могу судить, в колониях наши расы гораздо ближе друг к другу. Но я хочу, чтобы вы исполнили свое обещание.

— Обещание?

— Вы обещали сказать мне, кто из вас уничтожил мой звездолет. Я жду этого.

— Джайлс… — предостерегающе сказала Мара.

Но он поднял руку, успокаивая ее.

— Я скажу.

— Джайлс!

— Нет, нет. Все будет хорошо. Слушайте. — Он повернулся к капитану. — Бомбу подложил я.