— Вот как, — протянул Орочимару, чувствуя, что его сердце начало выдавать пятнадцать ударов в минуту. — Очень интересно, зачем тебе это было нужно, Итачи-кун?

— Я просто считаю, что без этих людей Коноха будет чище, — пожал плечами Учиха. — Мне показалось, что нам с вами… Как вы там сказали, «пока по пути»? И если мы будем напарниками, то сможем как-нибудь заглянуть, конечно же, по ходу дел «Акацуки», в родные пенаты, так сказать, чтобы поесть данго у старика Теяки… Знаете, так… По старой памяти…

На лице подростка расцвела доброжелательная улыбка, от которой Орочимару стало немного жутко. Впрочем, идея, на которую так открыто намекал последний Учиха, была недурна и позволяла убить сразу нескольких зайцев и, пожалуй, вместе с теми одну старую обезьяну. И даже стоила того, чтобы ненадолго отложить последний этап перерождения.

Вдруг Орочимару осенила внезапная догадка, и он, склонив голову вбок, рассматривая подростка, спросил:

— Не так давно, около пяти месяцев назад, в Конохе произошёл несчастный случай с советником Хокаге. Он уснул человеком, а проснулся деревом…

— Ага, я называю это «дал дуба», — усмехнулся Учиха. — Шимура Данзо не тот, по кому я бы стал скучать.

— Так всё-таки это не несчастный случай, — потёр подбородок Орочимару, который уже перепроверил в поисках своей ошибки все лабораторные журналы и записи.

— Неужели вы переживали? — словно угадал его мысли Учиха.

— Только за то, что допустил неверные пропорции, — в тон ему усмехнулся Орочимару. — Но как?

— Скажем так, — чуть нахмурил брови Учиха. — Никому не стоит зариться на то, что принадлежит нашему клану.

И посмотрел ему в глаза так, что на миг показалось, что парень знает о планах на свой счёт. Затем это ощущение пропало, и Орочимару незаметно выдохнул.

— Я хотел бы увидеть твою силу, Итачи-кун, — приподнял уголки губ он, сдерживаясь, чтобы не облизываться. — И услышать твои предложения.

— О, в таком важном деле я положусь на опыт старших, — чуть опустил веки парень. — Но соображениями поделюсь.

И Орочимару приготовился внимать своему временному союзнику.

— Всё хорошо, он добрался до храма Шинсо и вступил в «Акацуки», — ответил Шисуи на выразительный взгляд младшего братишки.

К полной неожиданности, у Саске прорезалось второе томоэ — от переживаний и от кратковременной истерики, когда узнал новость о том, куда делся Итачи. В итоге Саске не разговаривал с Шисуи уже пятый день, обидевшись за то, что не попрощался с братом, который тоже по-тихому слинял «отводить от них беду».

Шисуи вздохнул, дети требовали постоянного внимания, и он уже убедился в том, что с «благими намерениями» может быть всё плохо, но с другой стороны — Саске стал сильнее. Второе томоэ — это новая ступень, и, по резкому скачку силы на тренировках, это стало очень заметно.

Появление второго томоэ у Саске подстегнуло остальных заниматься ещё усерднее. Впрочем, дети и так почти не отдыхали, за день растрачивая весь резерв чакры по два-три раза, один полный и всё, что успевало накопиться и восстановиться в течение дня. Торопились, зная, что буквально через несколько недель они покинут замок кошек.

Но зато у всех этот резерв медленно, но верно возрастал. Даже у самых мелких, с которыми Наруто решил вместе учиться искусству каллиграфии печатей. Всё началось с того момента, когда Узумаки вычитал, что Минато сетовал, что не начал этим заниматься, как Кушина, с двух лет, и что детям мастеров фуиндзюцу просто дают рисовать сами печати, без наполнения их чакрой, чтобы те работали, как надо — взрывались, подавляли чакру, обогревали дома или что-то ещё. Сначала на простой бумаге и простыми чернилами, а потом уже специальными чакропроводящими чернилами на особой, впитывающей чакру бумаге.

Удачные детские печати мастера наполняли сами, потому что почти все виды печатей требовали наполнения в один приём, причём от количества вбухнутой чакры, естественно, зависела и эффективность печати. Например, когда взрывную печать впервые попыталась наполнить Мина, да ещё и после тренировки, то в итоге, после активации, получилась просто дымовая шашка. Которые, как авторитетно сообщил Наруто, делают как раз из не очень удачных взрывных печатей, просто скатывая те в комок, чтобы не путать.

Так и началось. Когда выдыхались и тратили резерв на тренировках, к каллиграфии приступали и остальные, те, кто постарше. Навык пригодится, да и полезное это занятие для развития памяти и внимательности, которые понадобятся будущим мастерам гендзюцу.

Плюс, с помощью найденных в Конохе бытовых печатей, они утеплились, и если у кого-то ещё оставалась перед сном какая-то чакра, дети настропалились сливать её в накопительный контур, от которого работала вся система обогрева периметра и электрическая плитка.

В свитках, принесённых Саске и Наруто из хранилища главной семьи, нашёлся походный казан, под которым спокойно могли спрятаться Нацуми вместе с Юи, а плитку, так как благодаря печатям появилась возможность пользоваться электричеством, пришлось заказать у Старой Кошки. У няко-ниндзя, благодаря подобным печатям, электричество было только в нескольких комнатах, используемых как няко-бары, где подавали в основном молоко, валерьянку и кошачьи консервы, а так кошки употребляли всю пищу сырой.

Так что теперь они могли готовить прямо в замке, а не бегать в лес, чтобы сварить на костре, и меню стало разнообразней.

Шисуи улыбнулся, вспомнив, с каким ажиотажем дети набросились на первый мисо-суп, приготовленный Миной в замке. Походная пища хороша, но не пять месяцев подряд. Едой занималась Мина, но двое помощников у неё всегда было на подхвате, всё-таки на такую ораву голодных ртов не так-то просто всё приготовить. И Шисуи не без некоторой гордости оглядывал своих детишек, все были как на подбор: крепкие, румяные, особенно Наруто, — любо-дорого посмотреть.

— Оябун, пришла весточка от Итачи? — словно чёрт из табакерки, только вспомнишь про него, появился Узумаки.

— Да, его теневая ворона. С ним всё в порядке, и всё идёт по плану, не о чем волноваться, — подавил Шисуи собственное волнение.

Конечно, Итачи справится, но Шисуи не давала покоя загадочная болезнь брата, которая донимала того в его снах-видениях. Вдруг Итачи травили или ещё что-то подобное? Да и этот Орочимару весьма тёмная лошадка. Пока брат передавал, что саннин вполне адекватен и не очень-то похож на безумного учёного, как его расписывают в Конохе, но опять же, в видениях этот Орочимару пытался заполучить тело Итачи, а затем и Саске, и вообще много народу ни за что ни про что угробил, только в самом конце немного изменился, что, собственно, и давало ему тот самый мизерный шанс.

И пока брат изучает Орочимару, чтобы сообщить, возможен ли их план в принципе или уместней избавиться от «врага номер один Конохи», то точно можно известись от ожидания. Шисуи, несмотря ни на что, всё-таки всегда считал себя человеком дела.

Сообщение от Итачи гласило, что они с новым напарником в лице Орочимару отправились по заданию Лидера в Страну Железа, но по пути навестят старых друзей в Конохе, и они смогут встретиться в Долине Завершения на их обратном пути, через три недели, что, в общем-то, совпадало с окончанием срока гостеприимства Нэкомата-сама. Можно было попробовать подыскать другой подходящий момент, но Шисуи чувствовал, что затягивать нежелательно, да и рисковать Итачи совершенно не хотелось.

От Рю до Хотто в Стране Горячих Источников, ближайшем в Долине городе, в котором можно было оставить детей в гостинице, прежде чем определяться со следующим местом жительства, было порядка восьмисот километров. Это расстояние он один мог преодолеть за три дня. И то, если идти через Солёный перевал. А с детьми даже и с Саюри-сан не потянет и не рискнёт двигаться через горы, да ещё и весной. Остаётся в обход, а это почти стокилометровый крюк. Или, как вариант, дойти до этого самого перевала в середине пути, найти и обустроить пещеру, оставить там детей и двинуть в Долину на встречу.