— О, отлично, оябун! — воспылал энтузиазмом Узумаки. — Я всё сделаю!

— На подготовку будет пара дней, как раз это время для Саске и Орочимару найти свою цель.

— До свидания, Фудзимото-сан, встретимся, как обычно, через неделю в это же время, — доброжелательно кивнул пациенту Канагава Тору. — Всего доброго.

Когда последний на сегодня посетитель вышел из кабинета, он выдохнул, достал из тумбочки сигареты, и закурил, повернувшись к окну. Ночной город сверкал огнями.

Покосившись на часы, которые показывали девять вечера, Канагава сделал ещё одну глубокую затяжку и вытащил из кармана телефон.

Последнее сообщение от Накомори Хироши было кратким и ёмким: «Всё получилось».

Их встречи, после того, как у парня, кроме учёбы появилась личная жизнь и девушка, стали ещё реже. Но, когда они виделись, Накомори вываливал на Канагаву целый ворох информации. После он, уже не торопясь, прослушивал аудиозаписи и делал заметки. Участников событий становилось всё больше. Семья Учиха росла, и семья змеиного саннина — тоже.

Канагава достал второй том «дела Хироши» и, просмотрев последние записи, хмыкнул. В связи с таким необычным другом-пациентом он более подробно стал изучать мангу, аниме и даже фан-фикшн по «Наруто». Хотя подобной истории пока не находил. Да и слишком живо описывал всё Хироши, такое, возможно, и можно придумать, но смысл?

Их последний разговор зашёл про куноичи, потому что в очень многих рассказах «творчества юных» Канагава прочитал про постоянные изнасилования бедных женщин-ниндзя и жизнь некоторых ирьёнинов, которые почти только и делают, что аборты после рейдов и миссий с участием куноичи, а потом утешают жертв насилия. По своей работе он часто с таким сталкивался и был обеспокоен, всё же в семье были девочки, да и Гурэн имела не очень хорошую привычку брать одиночные миссии, или компанию ей составляли совсем мелкие парни, которые вряд ли смогли бы её защитить от насильников. В мире шиноби правит сила. Да и, если смотреть экранизацию манги, многие куноичи словно специально нарывались, надевая открытые во всех местах вещи: топики, шорты, короткие юбочки и футболки из сетки.

Когда он озвучил свою мысль и обеспокоенность, Накомори Хироши сначала пристально на него посмотрел, а потом засмеялся и хохотал очень долго, чуть не до слёз.

— Простите, профессор, я просто на секунду представил, что вы бы такой вопрос задали Гурэн… Значит, говорите, в фанфиках пишут? — Хироши снова засмеялся.

— А что смешного? — робко поинтересовался Канагава.

— Ну… — Хироши пожал плечами. — Простите за грубость, но ни один, даже самый глупый, перекачанный гормонами шиноби, не рискнёт засовывать часть своего тела в куноичи. Особенно если она против этого. Да даже если и «за», многие всё равно с куноичи не связываются. Слишком велик риск остаться без чего-нибудь нужного, — парень захихикал.

— Почему?

— Поцелуй смерти. Это когда жертве во время поцелуя прикусывают язык, она даже пошевелиться от болевого шока не может и минут тридцать истекает кровью, находясь в сознании. Потом, представьте тело куноичи, она даже без какой-либо чакры сможет мышцами стиснуть так, что яйца посинеют, опять же болевой шок, и «насильник» полностью в её власти. А если говорить о чакре, то её можно испускать не только пальцами, но и горлом, например. В тебя могут огнём плюнуть или лавой, или ядовитым туманом, или иглами отравленными. Не говоря уже о том, что девочек с малолетства учат готовить всякие хитрые яды и вводить в свой организм, так что после секса с большинством куноичи надо антидот получить, а не то мучительно умрёшь. Да и во время секса мужчина довольно беззащитен и должен доверять партнёрше, которая, даже особо ничего не умея, может убить парой прикосновений к определённым точкам. Не говоря уже о том, что в мире, где у человека может быть рот с зубами на ладонях…

— Всё! Я всё понял! — остановил парня Канагава, которому резко поплохело. — Я понял, куноичи проще убить, но насиловать — себе дороже.

— Это точно, — кивнул Хироши, широко улыбаясь. — Поэтому многие шиноби женятся и имеют отношения с простыми горожанками или крестьянками. А куноичи специально одеваются вызывающе, чтобы мужчины повелись на женские прелести, расслабились или засмотрелись. Но даже пленённую девушку-шиноби вряд ли будут насиловать. Да и убить себя она может, прихватив насильника с собой. У народа куча техник самоуничтожения, особенно у тех, кто постарше. Так что рисковать зря никто не станет. А у Гурэн… Она приёмная дочь самого Орочимару, мастера ядов, с ней даже поцелуй может быть опасен… Хотя и с Миной и Юмико уже тоже работал и Кабуто, и сам Орочимару…

— Ты мне не рассказывал, — удивился Канагава.

— Ну, это несколько интимное и входит в стандартную подготовку девочек-ниндзя. Между прочим, в Японии тоже такие были, у них даже чакры не было, но убивали они так же эффективно, прятались среди гейш, танцовщиц, служанок и куртизанок.

— Да, я что-то такое слышал, — согласился профессор, решив для себя ознакомиться с настоящей историей японских ниндзя, а не только с творчеством «юных писателей».

— Хироши-кун! Проходи! — обрадовался Канагава, когда их встреча наконец состоялась.

— Я к вам с Мисаки-чан, можно? — парень держал за руку симпатичную девочку. Та была ниже Хироши на голову. В коротких волосах у Мисаки было несколько осветлённых прядок, но одета девушка была в светлые «спокойные» вещи, довольно скромно, особенно по меркам кричащей японской молодёжной моды.

— Конечно-конечно, проходите. Чаю? Или может быть газировки? — предложил Канагава гостям.

С двадцатого июля в учебных заведениях начались летние каникулы. Хироши сдал все экзамены на высшие баллы, а после этого уезжал на университетские курсы. И только через месяц после начала каникул у выпускника старшей школы появилось время навестить его.

— Я Мисаки всё рассказал про свои сны, — почти с порога заявил Хироши.

— Понятно, — кивнул Канагава. Парень хотел поделиться своим «вторым миром» с девочкой, но боялся, что та не поймёт его или отвергнет, но, кажется, Мисаки не увидела в этом ничего криминального, пусть и смотрела чуточку напряжённо.

— Я наблюдаю Хироши-куна уже почти два года, Мисаки-чан, — сказал Канагава девушке. — И, как специалист, могу заявить, что психологических патологий у него так и не обнаружил. В нашем мире очень много таинственного и мистического, и я склоняюсь к тому, что всё может быть.

— Но вы же психиатр, — осторожно сказала девушка.

— Может же мне быть интересна эта история сама по себе? — шутливо спросил Канагава. — К тому же Случай Хироши-куна очень интересный и необычный, а я как раз такими и занимаюсь. Я не выписываю ему никаких лекарств. Он живёт своей, полной, жизнью. Ему просто снятся сны с другой реальностью. Не скажу, что это «абсолютно нормально», но по секрету сообщу тебе, что ни одного человека на матушке Земле нельзя было отнести к «абсолютно нормальному». Есть общепринятые средние показатели нормы, с весьма, надо сказать, широким диапазоном, а людей таких нет, это понятно?

— Да, профессор, — кивнула Мисаки, закусив губу.

— А теперь, если позволишь, я бы очень хотел знать, удалось ли Шисуи осуществить свой план по ликвидации Зецу, — улыбнулся Канагава, посмотрев в благодарные глаза своего молодого друга.

— Помните, что я вам рассказал о том, что Орочимару вместе с Саске отправились в Страну Травы за куноичи сенсором Узумаки Кури?[24] Как и предположил Шисуи, Карин оказалась дочкой этой Кури. Но, к сожалению, та оказалась тяжело больна. Кури попросила позаботиться о своей дочери, которую, пользуясь тем, что та практически сирота, в деревне использовали вместо батарейки. Я думал, что все те укусы, которые были показаны, это сделал Орочимару, но, как оказалось — нет, эти следы она получила ещё в Куса. А ещё, как сказал Саске, когда они увидели Карин, которая вернулась с миссии, у Орочимару был разговор с Кури-сан, и та призналась, что Карин его дочь, но, кажется, он сам это каким-то образом понял.