А вторая…

Вновь громко выругался.

Забористо и вслух.

Маг только хмыкнул. Затем достал из верхнего ящика стола две нашивки и печатку с клановым знаком. Перед глазами возникла строка: «„Кольцо-идентификатор“ владелец Стаф. Данное украшение говорит о том, что человек, его носящий, является действующим членом клана „Север“. Настоящее место проживания: Норд-Сити. Статус: Обычный».

И точно такие же надписи сопровождали нашивки.

С губ рвались маты.

Если кто-нибудь подумал, что таким образом выражал радость, только «Йес!» не орал во всю глотку, то он — идиот. Мне стало страшно до жути. Несмотря всего лишь, что пребывал на Нинее сутки, я уже отчетливо понимал — просто так, за красивые глаза, на халяву, тут ничего и никому не дается. И за все придется платить — потом, кровью, здоровьем и, конечно, работой. Теперь выяснилось, еще и жизнью. Причем предстоит ее отдать добровольно, дабы сохранить, хрен знает, какую и чью тайну…

Да любой мало-мальски дружащий с логикой человек сможет сложить два плюс два на основании цепочки событий: спасение Саманты, о котором известно всем, доставка ее до сил Севера и неожиданно очумительный рейтинг социальной полезности, со всеми положенными плюшками. Что удивительно, вырос он после общения с представителями местной «кровавой гэбни»… У кого-нибудь, действительно, будут сомнения о каких заслугах перед кланом шла речь?

Суки!

И чем эта девушка так важна? Как говорил Флейтыч, даже тысяча рейта — это как орден от правительства на Матушке-Земле. Мне получалось «Героя Нинеи» присвоили? Или таки премию Дарвина вручили?

Так размышляя, я оказался возле коновязи, на улице стало заметно темнее, включились многочисленные фонари. Хорошо, что маршрут до постоялого двора был довольно простым, запутаться в хитросплетениях узких улочек, многочисленных тупиков, каких-то ответвлений — можно было на раз. Особенно без ее величества Алисы или Гугла — «теперь через двадцать метров поверните налево».

Я медленно ехал в направлении гостиницы, когда неожиданно замерцал конверт на периферии зрения. Развернул: «Внимание! Получено срочное анонимное сообщение. Желаете ознакомиться?». И текст: «Стаф, завтра в 11–00 в заведении „Грязь и кровь“ передашь посылку, полученную от Бара-Бека связному, он сам подойдет к тебе. А до этого придет письмо. Не явишься или не принесешь груз, свяжешься с властями или поведешь себя неправильно — не доживешь до вечера. Нас много! Мы следим за каждым твоим шагом! Не глупи!

PS: Если не выполнишь, следующая проделает дырку в твоей голове!

Внимание! Данное сообщение будет уничтожено через 59…58…57…»…

Металлическая вывеска кузницы «СталинГрад», висящая на двух толстенных цепях, сейчас находилась всего лишь в метре от меня, звякнула, и в искусно выгравированной наковальне появилось черное оперение стрелы или арбалетного болта. А затем оно стало истончаться, растворяться, словно дым.

Не прошло и пары секунд, как уже больше ничего не напоминало о случившемся. И только ровное, будто пулевое, отверстие в чуть покачивающемся толстом железном листе, говорило — произошедшие не сон, а очередная воняющая мертвечиной и помоями огромная куча дерьма…

— 3 —

Я резко повернул голову в сторону, откуда приблизительно прилетела стрела. Но, понятно, что никого не увидел, только темные тени порой скользили в безлюдном узком проулке, где метров через двадцать чуть покачивался на ветру магический фонарь. Одинокий прямоугольный, кованный, висящий на короткой цепи.

Больше всего удивила реакция арса. Тот всхрапнул, забил копытом, стал озираться по сторонам. И явно не с целью убежать от опасности. Наоборот, найти и покарать каждого, кто посмел угрожать ему и всаднику. Пришлось даже сдерживать жеребца. И еще один фактор, говорил, что подо мной отнюдь не простая лошадь. Так как от животного исходили настолько ощутимые и сильные волны ярости, что стали захлестывать и перехлестывать меня, топить в диком желании, выхватить ятаган и тоже броситься в атаку, рубить любых тварюг, пока последняя сука не сдохнет! Еле-еле удалось сдержать порыв. И по другому не объяснишь, как и на пальцах не покажешь, что данные эмоции принадлежали не мне.

Мда…

— Ну, ты и лютый… — вслух пробормотал я, чуть ударив пятками по бокам, направляясь по прежнему маршруту, — Еще и, похоже, обладаешь характеристикой — «ментализм»…

Странно, но сейчас больше волновала не завтрашняя встреча и даже не недавняя демонстрация возможностей неизвестного противника, а желание узнать все таланты и умения стригущего ушами трофея.

Нет, Джоре, хоть и последний урод, но если его кольцо будет после привязки защищать разум, действительно, ценная вещь, и овчинка того стоила. Учитывая, что каждая вторая бессловесная тварь могла на тебя влиять, на твои мысли, вызывать беспричинные и сильные эмоции. А, что мог в таком случае сделать специально обученный человек?

И, удивительно, но страха после «черной» стрелы я не испытывал. Видимо уже на сегодня исчерпал все лимиты боязни. Поэтому лишь зло послал проклятия, покинувшему этот свет Бара-Беку.

Шакал толстый!

В какие-то свои интриги вплел, урод! И скрылся там, откуда не достанешь. А хотелось. Как и забить нагайкой, которую сжимал в руке.

Ведь из двадцати двух человек выбрал пингвин почему-то меня. Но самая соль заключалась в том, что ничего он мне не передавал! И в комнату тоже вряд ли подкинул. А еще, после подслушанного разговора, как и множества уточняющих вопросов от Железного Феликса, уверенность в том, что обыск в моей берлоге будет осуществлен самым тщательным и надлежащим образом, приближалась к ста процентам.

Оставался только Сундук Мертвеца… Но представители СБ, вот уверен, вскрыли и его, они обладали всеми полномочиями и правами для осуществления сего действа, даже без меня.

Цокот копыт убаюкивал и мысли медленные, мерные.

До «прибежища» Вилли добрался уже, когда совсем стемнело, а в невероятной глубине черного неба расцвели миллиарды невообразимо ярких звезд. Виднелось несколько туманностей. И осенний чуть прохладный, но свежий воздух пьянил, бодрил. А этот запах дыма дровяных печей… Будто деревенский. Тот самый, который в лютые холода греет уже издалека близостью людского жилища.

Хотелось просто бесконечно ехать, смотреть и кутаться в этих ощущениях.

Да… Отдых мне требовался, несмотря на, казалось бы, отсутствие всякой усталости. Вот хозяйственная мысль промелькнула — надо бодреня прикупить. Еще разобраться с трофеями, затем обдумать завтрашнее свидание с… с контрабандистами. И как-то разойтись с ними краями. Мысли на этот счет простые — Система, то есть ЦК, не дает соврать. Вот через нее и сообщу, что ничего от Бара-Бека не получал… Но тут нужно обдумать и взвесить все.

Сам не заметил, как подъехал к постоялому двору.

Вилли опять находился на крыльце, глубокомысленно смотрел куда-то вдаль, но заметив меня, вполне приветливо махнул рукой. Я ответил таким же жестом. Спрыгнул с арса. Привязал его к коновязи, где сейчас находилось четыре таких же боевых животных или земных очень крупных тяжеловозов, пока не научился различать. Вроде бы все они — лошади.

Подошел к Резвому, желая узнать об условиях содержания моего «приобретения».

Его первый вопрос застал врасплох:

— Как он погиб? — явно имея в виду Джоре, а не уголовника, которому я снес голову.

— Как герой, — не стал углубляться в подробности, учитывая, что так не считал от слова «совсем». Более того…

Неожиданно владелец постоялого двора размашисто перекрестился со словами:

— Пусть земля ему будет пухом!

Заметив мой недоуменный взгляд, усмехнулся в усы.

— Думал, что я тут танцы устрою по поводу его смерти? Нет. Мне реально жаль, что уходят такие люди. Он нормальным был мужиком, да резким, часто жестким, но не гнилым. Всегда следовал своим принципам, никогда не нарушал данное слово. А с маунахами, действительно, мой косяк, но все из-за отсутствия в свободном доступе информации о некоторой специфике взаимодействия данных животных с новичками. Теперь вот буду учитывать… Могу сказать одно, и ты запомни, часто незнание совершенно вроде бы ничтожных деталей на Нинее оборачивается смертью. Своей или чужой. Этот мир не прощает ошибок.