Слишком плохо, что Артур не видит сквозь нее.

— Ты в точности как твой брат, — произношу я, вытирая щеки.

— Нет, не смей сравнивать меня с ним, — рычит он. — Я не мой брат.

— Но ты ведешь себя как он, — произношу я, глядя на него снизу вверх.

— Я пытаюсь делать то, что лучше для нас. Для тебя.

— Ты контролируешь меня, — произношу я, хмурясь. — Для меня в этом нет ничего хорошего. Только для тебя есть.

Артур скрипит зубами.

— Я пытаюсь убедиться, что все идет так, как и должно. Это в твоих же интересах. Почему ты не можешь этого увидеть?

Дело не в том, что я не могу. Дело в том, что, что я ненавижу часть про «мои интересы». Я слышала это множество раз прежде, и слова всегда были ложью.

— Прекрати. Просто прекрати.

— Иногда я тебя терпеть не могу, — рычит он. — Ты серьезно заставляешь меня задуматься о том, что лучше бы я не целовал тебя в первую очередь.

Я кривлюсь.

— Ну, если ты так думаешь о нас, почему просто не закончить все это сейчас? Спасись от неприятностей.

— Закрой рот! — кричит он. — Ты не имеешь ни малейшего понятия, как мне было все эти прошедшие годы.

— Можно подумать, мне есть дело! — кричу я. — У меня собственные проблемы.

— Хорошо. Тогда я все сделаю проще. Все кончено, — рычит он, и затем разворачивается. — Я убираюсь отсюда.

Он шагает на улицу, хлопая дверью. Я пытаюсь не обращать внимания на его бушующие вспышки ярости, но иногда он причиняет мне так много боли, что я не могу не ответить. Чувствую, что он начинает ненавидеть меня… и не знаю, что я сделала, чтобы заслужить такое. По крайней мере, от него. Хотя сейчас не стоит останавливать его. Нам обоим нужно время, чтобы остыть.

Но затем, спустя десять минут, дверь снова скрипит, и мне интересно, почему.

— Артур? — зову я.

Ответа не последовало.

Хмурясь, иду к двери и замечаю, что она осталась открыта. На полу снаружи красные капли. Я наклоняюсь вперед, чтобы осмотреть периметр, и вот тогда я замечаю лужу крови на крыльце.

Мои глаза распахиваются, и я кричу.

Спотыкаясь, иду назад в дом, и захлопываю дверь дрожащими руками.

Эта кровь… она принадлежит Артуру? Что происходит? Здесь… он?

Дерьмо, я знала это.

Я сию же минуту тянусь к стойке с зонтами и вытаскиваю винтовку, спрятанную между ними. Мне стоило лучше подготовиться к этому дню, но я не думала, что он настанет так быстро. Я запираю дверь и заряжаю винтовку, быстро поворачиваясь, к удивлению моего нападавшего.

— Покажись, ублюдок, — кричу я. — Я знаю, что это ты.

— Привет, Ванесса… — от его голоса холод достигает самих костей. — Сколько лет, сколько зим.

— Убирайся нахер из моего дома! — кричу я, крутясь на месте.

Голос звучит отовсюду, и я не знаю, где он. Если я двинусь, то, боюсь, он поймает меня.

Все, что я слышу — его порочный, неконтролируемый смех.

— Скучала по мне? Не нужно злиться, я теперь здесь.

— Чего ты хочешь? — кричу я.

— О… ты точно знаешь, чего я хочу, — хмурая строгость в его голосе заставляет меня дрожать. — Я говорил тебе, что приду за тобой. Готова ты или нет, но я здесь, Принцесса.

— Нет! Не подходи ко мне! — кричу я, поворачиваясь к коридору. Могу поклясться, его голос звучит оттуда.

Но там ничего не видно.

Ничего, кроме мерзких отпечатков ботинок на деревянном полу за мной, которые ведут в коридор справа.

Я иду по следу в гостиную, выставив оружие перед собой, готовая выстрелить, если придется.

Но затем след внезапно обрывается.

Мои губы приоткрываются в смятении, и я задаюсь вопросом, какого черта грязь исчезла. Я нигде не могу найти ботинок. А затем я понимаю, что происходит.

Но слишком поздно.

Что-то набрасывают мне на голову, затягивая меня в темноту. Мешок.

Его руки скручивают и скручивают его, пока я не задыхаюсь. Оружие падает на пол. Он душит меня, и неважно, как сильно я царапаю мешок, он не рвется.

Последнее, что я слышу перед тем, как отключиться, это:

— Время игр закончено. Ты не сможешь спрятаться, Принцесса. Теперь ты моя. 

ФЕНИКС

Настоящее

Наконец-то она моя, и я могу ее взять.

Ванесса в моей хватке, и я не собираюсь отпускать ее, даже если она продолжает сопротивляться.

— До сих пор борешься со мной, да? — шепчу я ей на ухо. — Не переживай, мне нравится быть грубым с девушками, а особенно с тобой. Поэтому продолжай бороться, Принцесса… это только даст мне то, что я хочу.

Я сильнее скручиваю мешок у нее на шее, заставляя ее захлебываться собственным вдохом.

— Ты не захочешь узнать, как долго я ждал этого момента… — делаю вдох так громко, как могу, чтобы она услышала, как я втягиваю ее запах. — О, не могу дождаться начала.

Мне не обязательно видеть ее глаза, чтобы узнать, что она слышит меня через мешок. Но мы оба знаем, что она не сбежит из моей хватки. Не в этот раз. Не снова.

Одной рукой я удерживаю мешок на ее голове, пока второй расстегиваю и вытаскиваю ремень из петель. Затем обматываю его вокруг ее шеи, пока она не давится воздухом. Люблю этот звук, люблю то, как отчаянно он звучит. Словно она цепляется за жизнь. Блядь, такой приятный, такой мощный. От того, что я слышу, как из нее ускользает жизнь, у меня просыпается гребаный стояк.

Но я не позволю ей умереть так скоро. Нет, блядь. Я поймал свою жертву и теперь я хочу с ней поиграть.

Когда я беру ремень обеими руками, она внезапно бежит вперед в никуда. Не знаю, откуда у нее появился неожиданный всплеск энергии, но, блядь, мне нравится упорство. Слишком плохо для нее — она никуда не уйдет.

Хватаю за ремень, и она падает на пол от рывка, крик вырывается из ее рта.

— Думаешь, тебе удастся от меня сбежать? Ни шанса, Принцесса, — говорю я. — Ты моя!

Я волоку ее по полу, крепко удерживая ремень, пока она царапается ногтями, пытаясь вырваться из захвата. Отсюда я могу услышать, как она задыхается, и чем больше я слышу это, тем больше ощущаю порыв задушить ее голыми руками. Я хочу понаблюдать, как она будет страдать, пока будет смотреть мне в глаза, зная, что это делаю я. Я. Я знаю ее. Знаю все, что можно знать о ней и то, что она сделала. Она думала, что смогла спрятать свои секреты, удержать меня подальше от своей жизни, и это спасло бы ее. Это была обычная фантазия, которую я собирался разрушить.

Так же, как разрушу ее жизнь.

Тащить ее тело наверх по лестнице оказывается слегка проблематично после того, как она ударилась головой о ступеньку, так что я решаю поднять ее на руки и понести.

— Не думай, что это будет на постоянной основе, Принцесса. Тебя достаточно носили в твой жизни.

— Нет! — удается крикнуть ей.

— Ты так не думаешь? О, тогда скажи мне, почему ты живешь в этом большом доме, потому что ты, блядь, не заслужила ничего из этого, разве не так? Два твоих любовника щедро тратились на тебя, но от меня такой милости не жди. О, нет, — я посмеиваюсь над своим же заявлением, потому что это слишком смехотворно, чтобы поверить. Можно подумать, я когда-либо был с ней милым.

— Отпусти меня! — скрипит Ванесса, ее голос осип после криков.

— Как начет… нет? — я давлюсь смешком и поднимаюсь на чердак, где кладу ее на пол. Здесь пахнет мускусом, не хватает солнечного света и, кажется, есть звукоизоляция. Позади много мебели, и одна маленькая лампочка свисает с потолка. Как по мне, так то, что нужно.

Ванесса слегка стонет, чувствуя под собой деревянный пол. С ликованием наблюдаю за ней, медленно закрываю за нами дверь, пока она ползет ко мне. Когда касается моих ботинок, я ухмыляюсь.

— Да, это я, Принцесса.

Она замирает, все еще удерживаясь за мой ботинок, но затем ее руки взметаются вверх расстегнуть ремень, так что я перехватываю поводок и тяну назад, заставляя ее снова упасть лицом вниз.