Мои слова воздействовали на толпу даже больше, чем я предполагала. Таглиосцы, надо отдать им должное, народ миролюбивый и обычно поступают так, как им велят. А когда поднялся шум, мне достаточно было заявить, что, если он не прекратится, мы немедленно оставим площадь. Некоторых воинов забросали вопросами. Потом я попросила Нарайяна пройтись по рядам и предоставить тем солдатам, кто, по его мнению, проявил трудолюбие, инициативу, усердие и преданность делу, короткий отпуск. Отлынивающим от работы он должен напомнить, почему они оставлены дежурить. Политика кнута и пряника.

Она работала. Даже юнцы вели себя как следует. Целую ночь мы отвечали на вопросы, но сумели удовлетворить лишь половину собравшихся. Я уже неоднократно упоминала о могиле Могабы и о том, что количество людей, оказавшихся в засаде при Деджагоре из-за предательства Джахамараджа Джаха, неизвестно. Прозвучало это так, будто те, о ком мы не могли ничего рассказать, находились в осажденном городе.

Большинства, наверное, уже не было в живых.

Политика кнута и пряника, игра на чувствах – я преуспела в этом настолько, что, кажется, и во сне могла бы делать то же самое.

Явился посыльный. Он сообщил, что в казармах меня ждут жрецы.

– Долго же они собирались, – пробормотала я. Интересно, почему они запоздали? Были растеряны или ждали момента для открытого столкновения? Впрочем, им все равно пришлось бы ждать, так что не имеет значения.

Дождик прошел. В сущности его и не было, так, чуть-чуть покапал.

Как только мы покинули площадь, я пошла пешком с Нарайяном. Теперь нас было на семьдесят человек меньше. Он многих отпустил.

– Ты заметил летучих мышей? – спросила я его.

– Да, Госпожа. – Он был озадачен.

– Это не какое-нибудь знамение Кины?

– Не думаю. Но я не жрец.

– Но это важно знать.

– Что-нибудь еще?

– Там, где они, там шпионы Хозяев Теней. Это уж точно. Издай указ по отряду. Всех летучих мышей убивать. И, по возможности, выяснить места гнездовий. Любого чужеземца сразу брать на заметку. Среди населения пустите слух: опять появились шпионы. У меня просто руки чешутся разделаться кое с кем.

Скорее всего, все закончится тем, что будут найдены те, кто никакого отношения к этому не имеют. Хотя… Некоторые из них, может статься, причастны. Вот им и надо пересчитать зубы.

Среди ожидающих были представители всех трех религиозных культов. Они были недовольны тем, что я заставила их так долго ждать. Но я не стала извиняться. Настроение у меня было паршивое, как раз подходящее для драки.

Им пришлось ждать в столовой, потому что больше разместить их было негде. Даже там было тесно – и им приходилось убираться прочь с дороги, чтобы дать возможность воинам расстелить свои одеяла.

Перед тем как войти, я сказала Нарайяну.

– Один – ноль в мою пользу. Они сами явились ко мне.

– Может, потому, что не хотят, чтобы вы вели переговоры с каждым по отдельности.

– Может быть. – Я легко почистила свои перышки, надела свою самую приветливую улыбку и, звеня доспехами, вошла в столовую.

– Доброе утро. Польщена визитом, но времени у меня в обрез. Так что, если вы хотите что-то обсудить, давайте обойдемся без предисловий. Я и так на час вышла из графика, и на светские беседы времени у меня нет.

Они явно растерялись. Так жестко разговаривающая женщина была для них чем-то новеньким.

Кто-то кратко задал дерзкий вопрос, невидимый за спинами остальных.

– Прекрасно. Мои взгляды. Начнем сразу с дела. Религия мне безразлична. И мое отношение останется таким, если только интересы религии не встанут поперек моих. Точно так же я отношусь и к социальным вопросам. Я – профессионал, член Черного Отряда, того самого, который заключил союз с Прабриндрахом Драхом с целью освободить Таглиос от Хозяев Теней. И если мое заявление не является исчерпывающим ответом на ваш вопрос, то, вероятно, остальные вопросы не заслуживают ответа. Мой предшественник был человеком терпеливым. Он старался никого не оскорблять. Я этим качеством не обладаю. Когда меня задевают, я реагирую прямо и жестко. Еще вопросы есть?

Были, конечно. Они стали жаловаться. Я выбрала того, которого уже встречала раньше. Этот жрец был по натуре агрессивен и большой любовью своих сотоварищей не пользовался. Лысого гуннита в красном балахоне звали Тал.

– Вы чересчур напористы. Прекратите это. И вообще, по какому праву вы сюда явились? Что вам здесь надо?

– Еще раз повторяю – религия меня не волнует. А вас не должны волновать вопросы военного характера. Давайте каждый займется своим делом.

Тал-красавчик разыграл свою роль как по нотам. Его выступление было не просто оскорбительным, он дал мне понять, что его вызывающее поведение продиктовано отношением ко мне как к женщине, которая вдобавок не пожелала совершить сати.

Я швырнула в него Золотым Молотом, но не в голову, а в правое плечо. От этого он крутанулся на месте и упал. Перед тем как испустить последний вздох, он больше минуты кричал не переставая.

Наступила полная тишина. Все, включая вконец растерявшегося беднягу Нарайяна, уставились на меня выпученными глазами.

– Видите? Совсем не похоже на моего предшественника. Тот бы обязательно сохранил вежливость. Он всегда предпочитал дипломатию и уговоры. Даже когда наглядный пример оказывается самым убедительным способом достичь взаимопонимания. Итак, вы блюдите и следуйте своим религиозным догматам. А мои помыслы и чаяния – о войне и воинской дисциплине.

Теперь до них должно было дойти. Согласно договору, заключенному Отрядом, капитан на год назначался беспрекословным военным диктатором. Костоправ этим не пользовался. Я тоже не собиралась. Но если бы это потребовалось, власть по закону принадлежала мне.

– Итак, идите. У меня дела.

Они ушли. Спокойные и задумчивые.

– Ну, – весело произнес Нарайян. – Так-так.

– Теперь они знают, с кем имеют дело. Знают, что я не отступлю от своей миссии и не колеблясь расправлюсь с теми, кто окажется на моем пути.

– Не стоит идти с ними на конфронтацию.

– Это им решать. Не стоит, да. Я знаю это. Но сейчас они в растерянности. Им потребуется время, чтобы принять решение. Потом они начнут ставить друг другу палки в колеса. А я выиграла время. Мне нужны толковые люди, Нарайян. Разыщи Рама и скажи ему, что мне сейчас нужны те, кого он давеча приводил. Пора осмотреть место для лагеря. – И прежде чем он смог что-либо возразить, я добавила: – И скажи ему, что если он и впредь хочет быть моей тенью, ему следует научиться ездить верхом. Хочу лично ознакомиться с местностью.

– Хорошо, Госпожа. – Он поспешил прочь, остановился перед тем как уйти, оглянулся и нахмурился. Он, видимо, гадал, кто есть кто и кто кем руководит. Отлично. Пусть себе гадает. А пока он ломает голову над этим, у меня больше времени утвердиться.

Мимика людей, находящихся в столовой, разыгрывала различные вариации на тему благоговейного ужаса. Кто-то поймал мой взгляд.

– Отдохните, пока есть возможность, воины. Время бежит быстро.

И я ушла к себе ждать Рама.

Костоправ вглядывался в дождливую ночную тьму, нервно теребя пальцами стебли травы. Снаружи фыркнула лошадь. Ему пришла в голову мысль выйти туда, взять одну из лошадей и в полной темноте на неоседланной уехать отсюда прочь. Шансов на то, что его не догонят, пятьдесят на пятьдесят.

Но ситуация не изменилась. Теперь Душелову не обязательно догонять его.

Он взглянул на фигурку человечка, которую связал из травы. Плетеная куколка величиной в два дюйма пахла чесноком. Пожав плечами, он швырнул человечка в дождь, достал еще стеблей из кармана. Он таких фигурок связал уже сотни. В какой-то мере по ним можно было считать время, проведенное здесь.

За его спиной послышался мерный стук. Отвернувшись от ночи, он медленно подошел к женщине. Откуда-то она раздобыла инструменты оружейника и второй день подряд что-то мастерила. Судя по всему, доспехи черного цвета, но зачем ей они?