Второго задушил Зиндху с помощью своей алой тряпицы.

Теперь я поняла, для чего они носили эти набедренные повязки. Это их оружие. Нарайян и Зиндху разложили свои жертвы так, что те казались спящими, правда, их языки сильно вылезли наружу. И Нарайян, и Зиндху шептали над телами что-то, похожее на ритуальные молитвы.

– Зиндху останьтесь тут, – велела я. – Предупредите нас, если трупы обнаружат. Нарайян, идемте со мной.

Я спешила, пока было темно. Когда мы добрались до лагеря, я сказала Нарайяну:

– Ловко вы это проделали. Я тоже хочу научиться этому фокусу с тряпицей.

Мои слова его удивили. Он не ответил.

– Соберите десять лучших групп. Вооружите их. А также позовите человек двадцать из тех, кто, по вашему мнению, лучше всех умеет обращаться с лошадьми. Рам!

Рам явился в тот момент, когда я занялась приготовлением своих доспехов. Он выглядел озлобленным.

– В чем дело? – Тут я увидела, что он сотворил с моим шлемом. – Это еще что такое, черт возьми? Ведь я просила вас почистить, а не ломать его.

Он ответил, стесняясь, словно мальчишка:

– Этот шлем – имитация образа Кины, Госпожа. Одним из ее имен было Жизнедав. Понимаете? И в этом облике она выглядела в точности как изображено на ваших доспехах.

– В следующий раз надо спрашивать. Помогите мне одеться.

Через десять минут я стояла в центре группы, собранной по моему приказу Нарайяном.

– Мы намерены атаковать их. На данный момент нам не требуется ни победа, ни слава. Наша задача – отбить у них охоту нападать на нас. Мы атакуем их, устраиваем маленький переполох и отступаем.

Рисуя на грязи возле костра, я описала место расположения лагеря и наметила тактику боя.

– Здесь входим – там выходим. Не тратьте время на борьбу с ними, убивать необязательно, достаточно просто ранить. Потому что мертвеца можно бросить на месте, раненый же становится бременем для остальных. Что бы ни было, не выходите за дальний конец их лагеря. Мы отступим, как только они начнут перегруппировку. Хватайте любое оружие. Рам, на вас лошади. Запасайтесь если не оружием, то хотя бы едой – это касается всех. Но ни в коем случае не рисковать жизнью – ни своей, ни товарищей – только ради того, чтобы побольше набрать. И последнее – постарайтесь производить как можно меньше шума. Нам конец, если они нас обнаружат.

Нарайян доложил, что убитых караульных пока не обнаружили. Я отправила его вперед, чтобы он и Зиндху пополнили список своих жертв. На подступах к лагерю, примерно в двухстах ярдах, группа разбилась на мелкие подразделения. Когда сто двадцать человек двигаются одновременно, как бы осторожно они ни шли, их все равно будет слышно.

Я понаблюдала за лагерем. Там было некоторое оживление. Похоже было, что наступил момент смены караула.

Подразделение Рама присоединилось к нам. Я надела шлем, повернулась спиной к своим и пошла к единственному укрытию, имеющемуся в лагере, где наверняка расположился их командующий. Вынув из ножен меч, я окружила себя ведьмиными огоньками.

Лезвие меча сверкало огнем. Значит, сила возвращается ко мне.

Несколько «южан» проснулись с разинутыми от удивления ртами. Мои ворвались в лагерь, закалывая спящих и атакуя проснувшихся. Повалив какого-то типа, я добралась до шатра и, откинув занавес, лицом к лицу столкнулась с выбежавшим на шум командиром. Держа обеими руками меч, я отрубила ему голову и, схватив ее за волосы, высоко подняла над собой, оглядывая лагерь.

«Южане» даже не пытались защититься. Должно быть, человек двести из них было уже убито. Остальные пытались бежать. Неужели мне так легко удалось справиться с ними?

Подбежали Зиндху и Нарайян и, упав передо мной на колени, стали биться головой о землю, опять бубня свои молитвы. Между деревьями, хрипло каркая, летали вороны. Мои люди носились по лагерю. Рубили и кололи налево-направо, дав волю накопившемуся за ночь страху.

– Нарайян. Глянь, что делают те, кто уцелел. И побыстрее, пока они не вздумали устроить нам контратаку. Зиндху, помогите мне обуздать этих людей.

Нарайян убежал. Вернулся через несколько минут:

– Они собираются в четверти мили отсюда, у дороги. Говорят, что на них напал сам дьявол. Возвращаться не хотят. Их командиры говорят, что они не выживут, если не вернут лагерь и животных назад.

Это правда. Может, еще одна дьявольская атака удержит их от возвращения?

Я собрала людей, и мы неровной линией двинулись к краю леса. Нарайян и Зиндху пошли вперед. Им было велено дать знак, если «южане» вздумают атаковать. В этом случае мы бы отступили.

Они снова умчались. Нарайян сообщил, что «южане» убили командиров, пытавшихся их собрать.

– Улыбка Фортуны, – услышала я чей-то шепот. Надо будет ближе познакомиться с этой чертовкой Киной. Должно быть, известная личность. Странно, что мне до сих пор не приходилось о ней слышать.

Я вернулась в захваченный лагерь. Мы раздобыли уйму необходимых вещей.

– Рам, собери остальных. Пусть принесут колья, воткнутые в насыпь. Нарайян, подумайте, кто не заслужил оружия. – Теперь найдется немало желающих заполучить его. А оружие должно быть свидетельством доверия, наградой за заслуги.

Произошли драматические перемены. Можно было подумать, мы одержали победу вроде той, что при Годже. Уверенность появилась даже в тех, кто не участвовал в операции. Это ощущалось в общей атмосфере лагеря. В этих людях пробудилось новое самосознание. Они гордились тем, что каким-то образом были связаны с этой отчаянной вылазкой, и отдавали мне должную честь. Я, со своей стороны, усердно внушала им мысль о том, что скоро все они станут частью огромной силы.

Эту идею необходимо было укрепить в их сознании, в сочетании с подозрительностью и недоверием ко всем, кто не принадлежал к отряду.

Чтобы выковать молот, нужно время. И может статься, больше чем то, которым я располагала. Годы, да нет, десятилетия, уходят на то, чтобы создать войско, подобное Черному Отряду, – а он родился на гребне долгой традиции.

Я же пыталась сотворить что-то вроде моего Золотого Молота, нечто яркое и в то же время эфемерное, смертельное лишь для непосвященных и невежественных.

Настал момент для церемонии, отделяющей их от остальной части мира, кровавого ритуала, который связал бы их друг с другом и со мной.

Я велела, чтобы колья с насыпи установили вдоль дороги к югу от леса. Затем, чтобы все убитые «южане» были обезглавлены, а головы их водружены на эти колья. В назидание тем, кому вздумалось бы лелеять те же амбиции.

Нарайян и Зиндху были в восторге. Они взялись за мое поручение с огромным энтузиазмом. И без видимого отвращения.

Это меня не трогало, ничуть. И не такое видывала.

Лебедь лежал в тени на берегу Мейна, лениво наблюдая за своей лодкой, болтавшейся, как поплавок, на спокойной глади глубокого водоема. Дул теплый ветерок, в тени было прохладно, а жуки слишком ленивы, чтобы беспокоить его. Он дремал. Чего еще можно пожелать?

Рядом присел Нож.

– Что-нибудь поймал?

– Не-а. И не знаю, что бы я сделал, если бы поймал. Что случилось?

– Госпожа желает нас видеть. – Он имел в виду Радишу, которая, как оказалось, ждала их прибытия в Годжу, к большому неудовольствию Копченого. – У нее к нам дело.

– У нее всегда есть к нам дело. А ты не сказал ей, чтобы она катилась ко всем чертям?

– Я решил предоставить эту честь тебе.

– Лучше бы ты предоставил мне возможность остаться. Мне вполне неплохо и тут.

– Она хочет, чтобы мы доставили Копченого в некий пункт назначения, а он туда не хочет.

– Тогда почему ты ей этого не сказал? – Лебедь выдернул удочку из воды. На крючке ничего не было. – А я-то думал, в этой луже вся рыба сдохла. – Он поставил удочку обратно к дереву. – Где Корди?

– Вероятно, ждет нас там. Он следил за Дэкахом. Ему я уже сказал.

Лебедь посмотрел через реку:

– Душу дьяволу бы отдал за пинту пива. – До того как в Таглиосе началась вся эта заваруха, они занимались пивоваренным делом.