Все замолчали. Из-за двери доносились крики и звуки ударов. Затем крики переросли в дикие нечеловеческие вопли. Старик заткнул уши руками, но все равно чудовищный визг прорывался в его мозг, через плотно прижатые ладони. Потом двери открылись, и автоматчик вывел живчика с разбитой мордой. Тот жалобно ныл. Автоматчик шел сзади и пинал живчика, если он задерживался.

Из открытой двери кабинета на них уставился белобрысый мужик с розовым детским лицом:

– А вам тут какого хрена нужно?

– Так это! Свидетелей я привел, – пояснил Бочкин.

– Каких свидетелей? На хрена?

– Так я подумал, что нужно будет опросить.

– Не надо думать. Я сейчас по законам военного времени без всяких свидетелей допросить могу кого угодно. Эх, мне бы такие возможности да лет на пять пораньше, да в мирной жизни. А то поразвели прокуроров с правозащитниками. Работать невозможно. Раз уж пришел, то вот это вот дерьмо заберите.

Иваницкий указал куда-то в глубь помещения.

Старик зашел вслед за Бочкиным и армянином. Наглый лежал у стены, только глаз у него не было. Его глаза были выдавлены горлышком валявшейся рядом бутылки. Иваницкий налил водку в три граненых стакана. К его столу подошла еще пара крепких ребят в обычных пиджаках и темных брюках. Один был толстым, второй – очень даже атлетического вида. Руки у обоих были в крови.

Бочкин закинул за спину карабин с торчащим штыком и подхватил наглого за руки. Армянин поднял бандита за ноги. Только сейчас старик заметил, что у наглого в обратную сторону выломаны пальцы на руках, а на запястьях виднелись кровавые следы от наручников.

Когда они вышли на улицу, Бочкин потащил труп к воротам. Там на стопке из деревянных поддонов лежало уже с десяток трупов. Трупы близнецов лежали в самом низу. Сверху на синей стене ангара было написано белой краской: «Грабители, убийцы, насильники. Так будет с каждым». Старика удивило, что в куче были три женских трупа.

Бочкин вместе с Казаряном раскачали труп за ноги и за руки и забросили его на самый верх кучи, но труп вдруг захрипел и согнулся в поясе, отчего начал скатываться вниз.

– Твою ж дивизию. Они его не упокоили. – Бочкин скинул карабин с плеча и перехватил его штыком вперед.

– Хамашише. Фошалуста, – просипел бандит.

– Ма-а-ать! Так они живого к трупам отправили! – уже с удивлением пробасил Бочкин.

Существо с выбитыми глазами тянуло вперед руки и бормотало что-то. Кровь обильно текла изо рта. Бочкин воткнул штык чуть в сторону от центра грудины. Бандит кровавым куском мяса упал у подножия пирамиды из трупов.

Ждали они недолго. Прошло минут пять или десять. Труп безглазого бандита задергал руками и попытался встать. Бочкин деловито вогнал тому штык прямо в висок. Труп сразу осел. Бочкин, упершись ногой в голову трупа, выдернул штык.

Как ни странно, старик не испытал никаких ощущений. Похоже, что смерть, даже самая ужасная смерть, стала совершенно тривиальным явлением.

Старик вместе с Тамиком и Блидевским двинулись вслед за военным. Они возвращались в барак. Очень не хотелось, чтобы там опять произошло что-то подобное.

Вдруг их окликнули.

– Постойте, дедушка, Тамик, подождите меня минуточку. Я сейчас к вам выйду! – В открытое окно второго этажа им кричал и махал рукой бородатый Данила.

Троица остановилась, люди переглянулись. Ждать видеооператора пришлось недолго. Впопыхах натягивая на себя куртку, тот выбежал из двери и направился в их сторону.

Парень прибежал запыхавшийся до крайности.

– Уф, думал, что не успею, – он не мог отдышаться, – теперь точно курить брошу.

Он вымученно улыбнулся.

– Вы нам что-то сказать хотели? – осведомился у него адвокат.

– Мужики, я предлагаю вам со мной ехать. Мой отснятый материал военных очень заинтересовал. Меня скоро должны отправить ближе к Москве. В эвакопункт. Там что-то вроде штаба. Милиция там, военные и прочие служивые, кто не разбежался. Вам тут все равно неизвестно сколько находиться придется. Меня после эвакопункта обещали сразу в поселение отправить в Тверскую или Тамбовскую область. Я сказал, что мы вместе. Вас тоже со мной туда отправят. Поверьте, так будет лучше. Вас же в барак «Б» сейчас определили?

– Да.

– Ну вот. Барак «Б» – это «балласт» значит. Оттуда людей вместе с партиями нужных людей отправляют в поселки и части в качестве нагрузки. Но все равно оттуда стараются вытащить людей поздоровее и тех, у кого есть полезные специальности. Вы там просто застрять можете.

Старика болезненно кольнула обида. Выходит, вся его прошедшая жизнь была не в счет. Родное государство опять собиралось оставить его за бортом. То самое государство, которому он отдал бо?льшую часть своей жизни. Он не был лентяем. Он самоотверженно трудился, преумножая богатство Родины.

– Ну как? Вы согласны? – Бородатый парень им обезоруживающе улыбнулся.

Старик с опаской посмотрел на своих спутников. Для него это был шанс выжить. Но он уже привык к этим двум разным людям. Опять же Тамик вместе с ними пошел в барак к балласту, да и защитить он их смог от шерстяных.

Само собой, они, к великому облегчению деда, согласились на предложение Данилы.

Парень вновь улыбнулся:

– Отлично. Будьте в бараке «Б». Я вас там найду.

Он пожал им руки и пошел обратно в комендатуру.

Старик проводил взглядом видеооператора и поспешил за своими спутниками.

«Вот он себя нашел. А что я буду сейчас делать? Старый и больной. Кому я нужен? Стрелять я все равно не умею. Зомби уничтожать тоже не смогу…» – с этими невеселыми мыслями он нагонял своих спутников. Нагнал он их быстро, потому что Тамик остановился поговорить со своим земляком. Он оживленно беседовал на армянском языке с большеносым седым мужчиной. Когда старик подошел к ним, Казарян обернулся и сказал:

– Дедушка, я знакомого своего встретил. Вы идите. Я потом к вам приду.

Блидевский пожал плечами.

Когда старик и Блидевский вернулись в барак для балласта, там было значительно теплее. Стояли уже две отопительные печки и буржуйка. На столах, сбитых все из тех же разобранных поддонов, стояли картонные коробки с печеньем, конфетами, консервами и мешки с крупами. Люди пили чай. Седенький старичок и немалых габаритов безногий детина играли на баянах. Детина играл хуже, сбивался с ритма и иногда фальшивил, но это даже придавало их исполнению живость и оригинальность. Аппетитно пахло пловом. На чугунной буржуйке стоял большой казан, в котором готовилось восточное кушанье. Они поспели как раз к раздаче ужина. Помимо плова были сосиски, запеченные прямо на крутых боках отопительных печек.

Настроение людей в бараке балласта было приподнятым. Люди радовались даже малейшему улучшению. Сложно было догадываться, чем стали для каждого из них прошедшие несколько дней. Их будущее тоже было туманно. Но именно сейчас их объединила общая беда, сработали древние генетические механизмы. Объединялись совершенно разные люди, абсолютно далекие друг от друга до этого момента. Они шутили, пели песни. Каждый старался привнести что-то в этот маленький праздник жизни среди накатывающего мертвого ужаса. Музыкальный дуэт пополнился тремя гитаристами, парой губных гармошек и маленькой писклявой гармошкой, с которой выступают куплетисты. Затем пришла очередь двух скрипок и флейты. Чувствовалось, что в этот раз играют настоящие музыканты.

Несли привезенные с собой запасы. Не каждый вклад в общий котел можно было назвать полезным. Появилось спиртное. Но попойку среди бесполезного контингента предотвратили две серьезные молодые девушки с собакой. Форма и погоны выдавали в строгих особах сотрудниц милиции. Этакую охрану для них смогли выделить в комендатуре. Девушкам было не более двадцати пяти лет. Но вооружены они были вполне серьезно. У каждой в кобуре был пистолет и каждая была с укороченным автоматом Калашникова. Кроме того, они принесли с собой карабины СКС и цинк с патронами к ним. Точнее, карабины и патроны к ним принес тот самый Бочкин. Среди стариков, разумеется, нашлись военные, а служили в свое время и владели этим оружием практически все. Бочкин еще пригласил с собой несколько человек за пистолетами. Вызвался один инкассатор на пенсии, два бывших милиционера, женщина из вневедомственной охраны и еще четверо военных в отставке.