Сегодня он решил шикануть и устроить своим дорогим детишкам маленький праздник. В Прогрессе был выходной день, и в местном аналоге клуба или ресторана проводилось воскресное представление или концерт. К тому же там было можно отобедать шашлыком и почти забытой едой прежнего докризисного времени. Заведение отнюдь не являлось дешевым, и старик набрал с собой побольше патронов, которые стали теперь универсальной валютой. Рассчитаться еще можно было золотом, средствами гигиены, лезвиями для бритья и иными ставшими дефицитными в новом мире ништяками.

Совершенно неожиданно к ним подошел высокий худой тип с мерзкой улыбочкой.

– Здравствуйте, – представился он. – Вы приезжие, наверное. Я вас раньше не видел.

– Здравствуйте. Местные мы. Теперь местные, – ответил ему старик.

Тип ему однозначно не нравился.

– А вы к кому-то приехали? – продолжил расспросы незнакомец. – Меня Иннокентий зовут. Я свободный предприниматель. На базар сюда приехал.

От навязчивого внимания Иннокентия с его непонятными намерениями их спас лысый Болотин. Он заметил старика еще от двери и радостно замахал ему руками. Пока Болотин шел в их сторону, Иннокентий спешно попрощался и исчез по своим важным делам.

Болотин находился в подпитии и хорошем расположении духа, он был в курсе, что они переделывают старый сарай под жилье, и пообещал им помочь – не просто пообещал, а уже отправил к ним тракторную тележку кирпича и печника, чтобы тот сделал им хорошую печку.

Старик поблагодарил Болотина. Тот извинился за то, что не появлялся у них столько времени, и попросил позволения загладить свою вину хорошим обедом для всей их компании. Не обращая внимания на смущенные расшаркивания старика, Болотин заказал горячий шашлык на всю компанию и брусничный морс. Еще он заказал большой яблочный пирог – не по куску пирога каждому, а большой пирог на всех.

Время в местном клубе они провели отменно. Старик даже испугался, что ребятишкам станет плохо от переедания, но молодые желудки успешно справились с повышенной нагрузкой. Представление тоже понравилось. Артисты были разными, и умения неодинаковыми, но свою долю аплодисментов от публики получил каждый. Детям больше всего понравились фокусники.

Вернулись они домой уже ближе к вечеру. В новом жилище их встретил перепачканный глиняным раствором Анатолий и печник Леня. Старик почему-то считал, что печник должен быть стар, бородат, обязательно в черной фуфайке советского покроя и с запахом хронического перегара. Леня был улыбчивым мужиком с гладко выбритым лицом, длинными до плеч волосами и в современной добротной рабочей одежде. До их прихода Леня уже успел выложить основание под печку вместе с поддувалом и зольником, а сейчас сосредоточенно выкладывал топку. Толя был мокрым от пота. Он запросил помощи в приготовлении глиняного раствора для кладки. Большие камнеподобные комки глины нужно было размачивать в большой металлической емкости, напоминающей пологую ванну, и перемешивать получающуюся глиняную жижу с песком. Еще нужно было таскать кирпичи. За работой Леня поведал им, что по профессии он каменщик и еще в самом начале трудовой карьеры выучился класть печи и камины. Последние лет восемь он только этим и занимался. Работа оказалась востребованной и прибыльной. До катастрофы Леня жил и работал в Подмосковье, а сюда приехал вместе с женой и ребенком – их вывезли как раз из того самого накопительного пункта, в котором был старик до его переезда в эвакопункт. Еще Леня рассказал, что он им делает помесь русской печи и голландки, чтобы на ней и готовить можно было, и тепла она давала как можно больше. Параллельно с замешиванием и тасканием раствора Анатолий успел приготовить настоящий плов в казане.

Закончив топку, Леня сообщил, что остальное придется доделывать завтра, а то уже поздно. После сытного ужина все помылись и стали укладываться спать. Засыпая, старик думал, как все стало хорошо складываться. С этими приятными мыслями он и заснул крепким глубоким сном.

Его разбудили глубокой ночью громкие настойчивые удары в дверь. Хорошо, что у них толстенная тяжелая дверь и крепкий засов: обычную давно бы выбили вместе с коробкой. Кто-то из ребят зажег свечу на столе. С противоположной стороны двери грубо заорали:

– Открывайте. Внутренняя охрана. Всем приготовить документы.

Все напряженно посмотрели на Леню. Тот уже загонял два патрона в двустволку.

Анатолий встал с кровати и подошел к двери.

– А что случилось? – спросил он.

– Открывайте, а то гранату в окно бросим.

По виду Анатолия было понятно, что его пугает и перспектива открыть дверь, и возможность получить в окно боевую гранату. Он все же отодвинул засов.

– Дагестанцы? – с удивлением переспросил Нечаев.

– Да. Они самые. Мне ваши люди сказали, что к вам вчера ночью целая толпа прибыла, вооруженная до зубов.

– Да, были у нас…. – начал отвечать начальник накопителя, но Сидельников его прервал:

– Были? Почему были? – насторожился подполковник.

Возникла неловкая пауза. Нечаев собирался с мыслями.

– Так убежали они. У нас с ними бой был. Шестьдесят четыре человека убитыми они оставили, а остальные убежали, – подсказал ему Морохин.

– Вот мать-перемать. Опоздали мы, значит, – досадливо хлопнул ладонью по бедру подполковник.

– А что такое? – заволновался Нечаев.

– А такое. Они позавчера налет на мою артиллерийскую часть устроили. Охрану перебили. Благо к нам мотострелки приехали легкой артиллерией разжиться и просто для знакомства. Нападение мы отбили. Потом в логово их сунулись. А этих черных там тьма-тьмущая. БМП гостей наших сожгли. В полночь мы по ним «градами» ударили. Камня на камне не осталось, а твари эти убежать куда-то успели. Только два трупа найти смогли. Нам даже летуны помогали, с воздуха их искали, а тут из эвакпункта информация пришла, что у вас большая группа дагестанцев появилась. У меня сейчас перед воротами две роты с техникой стоят. Поквитаться бы надо.

Сообщение полковника привело всех в шок. Миша торжествовал, но, как оказывается, рано.

– Пойдемте в барак, где дагестанцы были, на месте разбираться будем, – предложил Иваницкий. – Теперь у нас вместо дагестанцев появилась почти сотня вооруженных до зубов гостей из Северной Кореи. Нам ваша помощь, я думаю, очень понадобится, – спокойно сказал следователь.

Он говорил уверенно и четко, короткими твердыми фразами, как будто гвозди забивал.

– Михаил Шинович. Я настоятельно рекомендую вам держаться исключительно рядом со мной, – добавил Иваницкий.

– Владимир Игоревич, а может, будем исходить из принципа презумпции невиновности? – уже без дрожи в голосе ответил Миша.

– Хрена с два. Пока я буду сомневаться в вашей кристальной честности, мои товарищи помогут вам не делать глупых поступков. Прошу отнестись с пониманием.

Безапелляционного заявления Иваницкого никто не решился оспаривать – уж очень он страшным выглядел.

Вид Морохина и Солодова позволял предположить, что они солидарны со следователем. Толпа вооруженных корейцев действительно напугала всех.

– А что у вас произошло? Почему командованию не доложили? – спросил подолковник, но не у Нечаева, а у Иваницкого.

– Ночью вроде как дагестанцы двумя группами пошли штурмовать комендатуру. Обе атаки отбили, а потом штурмом взяли барак с дагами. Смущают высокие потери среди дагестанцев – шестьдесят четыре человека – и низкие потери со стороны накопителя: всего семь человек корейцев и один человек из персонала накопителя. А трофеев взяли целый арсенал: пулеметы, автоматы, дробовики, гранатометы и ручные гранаты. Причем большая часть трофеев сейчас у корейцев.

– Действительно странно, – согласился с ним Сидельников.

– А самое интересное, что до того, как дагестанцы пошли двумя группами к комендатуре, были убиты один из их верхушки – Юнус Билалов – и его телохранители. Причем убиты варварским и оскорбительным образом. Мы трупы уже изъяли, чтобы у них ноги не отросли. А что мы имеем в итоге, кроме разнесенного барака и кучи трупов? А имеем мы в сухом остатке новоиспеченную и вооруженную до зубов группу корейцев, имеющих хорошую военную подготовку, которые прибрали к рукам почти все трофейное оружие и которые свободно рассредоточились по территории всего накопителя.