От научной работы Тойво постоянно отпочковывались какие-то полезные ништяки, такие как: средство омолаживания кожи и лекарство от сексуальной дисфункции мужчин престарелого возраста, но не конско-интенсивное, как виагра, а оказывающее вполне заметный терапевтический эффект. Все, что касалось улучшения внешности и сексуальной функции человека, приносило на порядок бо?льшие барыши, чем лекарства от диабета или болезни Паркинсона. Настоящим хитом его лаборатории стало безопасное средство для похудения при сохранении привычного образа жизни с обилием жирной пищи, алкоголем и сладостями.
Фармкор был доволен. Бурко выходил с этими препаратами на мировые рынки и зарабатывал плюсом к бешеным деньгам всемирную известность. Последним шагом на пути к открытию, сопоставимому с открытием ядерного распада, была именно добыча этого странного вируса из нутра полумертвой глубоководной рыбы. Работу с этим вирусом впервые начали еще в допотопные времена, отголоски этой работы нашли в трудах египетских жрецов периода Раннего и Древнего царства. С вирусом работали ученые Аненербе фашистской Германии и отряда 731 имперской Японии, которые благодаря решительным бескомпромиссным действиям продвинулись дальше всех в изучении человеческого организма. Были еще две военные лаборатории в США и Швеции, где в шестидесятых и семидесятых годах пытались работать с этим вирусом. В итоге американцы взорвали весь остров, на котором проводились испытания. После постигшей их неудачи они отказались от дальнейшего продолжения работ. Тему закрыли и засекретили. То, что засекреченные материалы этой работы в полном объеме увидели свет, было заслугой именно Петрова. Шведы до какого-то времени возились с мышами и морскими свинками, но в своих исследованиях они исходно пошли по заведомо тупиковому пути. Кроме Фармкора работу с вирусом вели еще несколько крупных корпораций и отдельные государственные структуры различных стран, но дальше американской лаборатории никто не продвинулся.
Появление материала о вирусе и самих штаммов оказалось как нельзя кстати в работах Тойво. Его лаборатория сделала очередной прорыв к главной цели. Но то, что было всего лишь винтиком или рядовой ступенькой в формировании нового способа существования человечества, превратилось в идею-фикс для Бурко и его приспешников. Петров всегда знал, что сильные мира сего – ограниченные люди в силу своей ущербной мотивации. Они не способны увидеть своим куцым взглядом всей красоты и божественного масштаба феноменального открытия, завязнув на частных моментах типа восстановителя эрекции и подтяжки вислых сисек, сулящих бешеные доходы.
Автожир приземлился на небольшую площадку личного аэродрома Петрова. Небольшой хуторок, который он построил на склоне горы, терпеливо ждал своего хозяина. День был удачным. Петрова встретил на электрокаре его личный помощник и довез его до дома, заехав от излишнего усердия аж на самое крыльцо. Петров поблагодарил его, но в дом заходить не стал, а сразу прошел на террасу. Оттуда открывался воистину потрясающий вид, который вдохновлял Петрова и дарил ему удивительное чувство внутренней гармонии.
Подошвы дорогих горных ботинок гулко ударяли по коньячного цвета деревянному настилу террасы. Вместе с хрустально-прозрачным горным воздухом из долины тянуло запахом тайги и весеннего талого снега. Полностью укрытая спинкой большого ротангового кресла, спиной к нему сидела Полина. Она закуталась в большой мягкий плед из шерсти альпаки и в полудреме разглядывала блуждающие краски закатного горизонта. Восход и заход солнца в горах – это удивительное зрелище, которое никогда не может надоесть. Петров прошел мимо нее и уселся на ажурный деревянный парапет края террасы. Полина выпорхнула из дремы и мягко улыбнулась ему. Он состроил виноватую рожицу и тоже улыбнулся ей. Он не хотел мешать Полине, но он не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться в конце рабочего дня ненадоедавшим зрелищем вечерних гор.
Внизу бурливо гнала бирюзовые воды Катунь. Большинство из топ-менеджмента и научной элиты проекта выбирало места для строительства дома возле Телецкого и прочих горных озер, но Петрову нравилась опасная бунтарская натура горных рек, продирающихся сквозь камни на простор равнин. И видел он в этом не столько силу, сколько настойчивое стремление, вечное движение борьбы. В успокаивающей глади озер такого не было.
Он вернулся к Полине и присел в соседнее большое кресло, уютно скрипнувшее под его весом. Она продолжала смотреть на него. Она жила с семьей старшего сына в соседнем шале. Младший сын Полины жил отдельно как раз на берегу Телецкого озера, где била ключом молодая жизнь нарождающейся цивилизации. Полина так же, как и Петров, избегала шумной суеты, предпочитая уединенность.
Между Игорем и Полиной остались только дружеские отношения. Полина стала его душевным другом, ближе которого себе можешь быть только ты сам. Для интима у него в шале жили две молоденькие хозяюшки, которым доходчиво и просто объяснили без лишних прикрас, что от них требуется. После исполнения контракта их ждала вполне обеспеченная в новых условиях жизнь. Игорь даже подписал с содержанками контракт, а за надлежащим исполнением ими всех остальных обязанностей, помимо интимных, внимательно следил мажордом Петрова. Главным условием Игоря при заселении в дом было требование, чтобы вокруг его дома было как можно меньше людей. Собственно говоря, двоих содержанок он завел только для того, чтобы им было не скучно и не так тяжело выполнять работу по дому.
Хотя Полина несколько смущалась, когда ей доводилось встречаться с хозяюшками дома Игоря, о ревности тут не могло быть и речи. Полина, конечно, любила его как друга, но на самом деле ее сердце осталось преданным первой и единственной любви ее жизни – ее непутевому мужу.
Игорь честно пытался его спасти и вывезти в горы, но великовозрастный придурок окончательно свихнулся после того, как его научная работа опять оказалась никому не нужна и он потерял все внезапно появившиеся деньги. Когда его уговаривали лететь, он упирался руками и ногами, утверждая, что вот-вот ему должны были позвонить из Сорбонны или прислать ответ на его новую работу, которую он туда отправил. После внезапного краха его долгожданного научного признания от него ушла новая жена, пришлось продать квартиру и новый джип. К прежней жене он не вернулся из гордости, хотя Полина приняла бы его, но гордость научного гения не позволяла вернуться к прежней жизни как побитой собаке. Он кинулся с удвоенной энергией работать в выбранном направлении, но все было тщетно. Петров не испытывал к нему никаких эмоций. Он даже не мстил ему, когда тот цинично бросил Полину. Не было чувства злорадства или праведного возмездия. Такова жизнь. Он был интересен Петрову только тем, насколько мог сделать счастливой Полину. Ее муж не справился с этим. Хотя было чувство, которое вызывал у Игоря муж Полины, – это зависть.
Сейчас Игорь разглядывал седую прядку, выбившуюся у Полины из-под лиловой вязаной шапочки. Ему было хорошо. Наверное, это можно назвать счастьем. У него имелось абсолютно все, о чем он мечтал, и не было чувства пресыщения. Он семимильными шагами шел вперед. Он уже творил новый мир. Мир без болезней, без голода, без войн и без смерти. Буквально только вчера в научный центр привезли профессора Дасгупту и его команду. Гениальный индиец был уже стар, но, вопреки общей тенденции, он начал выдавать колоссальное количество гениального материала именно в последний год, уже на девятом десятке. Конечно, он делал по-настоящему великие открытия в свои двадцать семь, тридцать шесть и пятьдесят один год, но то, что он выдал сейчас, было просто фантастикой. Петров подозревал, что идеи в его команде генерит какой-то молодой ученый-вундеркинд, но доискаться правды так и не смог, несмотря на весь его многолетний опыт промышленного и научного шпионажа. Петров заманивал индуса самыми лакомыми кусками, но упрямый ученый не просто не хотел ехать в непонятную Западную Сибирь страшной России, он даже от совместной работы и заказов отказывался. А теперь его и команду вместе с оборудованием вывезли из Швеции на гидросамолетах.
