Так я не ревела класса так с третьего. Когда мальчик, что мне нравился, стал делиться конфетами с зазнайкой из параллельного. Да я даже когда коленки сбивала в кровь и с деревьев падала так не рыдала. Но сейчас…

Сейчас я глотала горько-соленые слезы, растирала их по лицу и не находила в себе ни сил, ни желания вставать и куда-то идти. А еще мне очень, просто очень-очень не хватало рядом кого-то своего. Теплого, родного, любимого. И плевать, что он вредный, как ни знаю кто, что он весь пропитан этими своими правилами и понятиями о дисциплине.

Мне нужен был мой Хомяк. Вот прям сейчас. Сию секунду!

Илья Хованский

- Ну и где она? - Илья скептично уставился на недовольного Елизарова. Еще и руки на груди скрестил в ожидании ответа. А у самого в груди екала и ворочалась тревога. Потому что…

Да потому что это Чайка! Это она с виду такая бойкая, болтливая и вообще - ей палец в рот не клади. А на самом деле ей тоже бывает страшно, грустно и трудно. Ну, по крайне мере, Хованский искренне в это верил.

Иногда.

- Сбежала, - буркнул Елизаров. И возмущенно фыркнул. - А ты бы хоть притворился, что тебе стыдно!

- Это с фига ли? И за что? - недоуменно моргнул Хованский. Попытка вспомнить, в чем он мог бы провиниться перед этим Царским величеством, провалилась, так толком и не начавшись.

Во всем, что касалось Елизарова, у лучшего старосты университета действовал железный принцип: не был, не привлекался, не участвовал. И фиг вы докажете обратное!

- За совращение несовершеннолетних! Публичное, - Костян скрестил руки на груди, неосознанно скопировав позу товарища. После чего добавил недовольно. - Ей же теперь твои фанатки проходу не дадут.

Хованский вздохнул. Хованский выдохнул. И честно задумался, когда это он успел так провиниться, чтоб Вселенная наказала его не только неугомонной Белоярцевой, но еще и одарила вниманием местного Царя.

С комплексом старшего брата, блин.

- Елизаров, скажи честно… - проникновенно поинтересовался Илья, засунув руки в карманы джинсов. - Ты идиот, что ли? Какие фанатки, Ваше Величество? В отличие от тебя, - это он выделил голосом, насмешливо щурясь, - я персона скромная, талантами обделенная. К тому же… - тут парень возвел глаза к потолку и снисходительно заметил. - Весь университет уже в курсе, что Чайка моя девушка.

Выдержав эффектную паузу и полюбовавшись растерянным выражением лица товарища, Хованский мстительно добавил:

- Видимо, кроме тебя. Что?  Свита доложить не успела или так сложно поверить в то, что я могу с кем-то встречаться?

С минуту Елизаров честно пытался просверлить в нем дырку. Выразительно так пытался, молча. Но сдался и, махнув рукой, буркнул:

- Да ну тебя. Сразу сказать не мог, что ли?

- Мне, может, плакат нарисовать? Или по радио объявление сделать? Исключительно для твоего величества?

- Придурок, - мрачно констатировал Костя, взъерошив волосы на затылке.

- Идиот, - не остался в долгу Илья.

Оба замолчали. Ненадолго. Потому что в тот момент, когда Елизаров открыл было рот, чтобы что-то ляпнуть, на все помещение раздевался заиграла зажигательная мелодия, а мягкий, мужской голос запел на английском что-то вроде “Будь моим”. Да так внезапно, что оба спорщика подпрыгнули от неожиданности. А потом…

- Твою мать… - выдохнул Елизаров, схватив телефон, сиротливо оставленный кем-то на одной из скамеек. Глянув на фотку звонившего, он закрыл лицо ладонью и обреченно протянул. - Мелкая…

- Что мелкая? - недоуменно переспросил Хованский.

- Это, - ему под нос сунули гаджет, на экране которого сияла фотография радостно скалящейся Чайки, обнимающей свою мать. - Телефон мелкой. А если он здесь, а на него звонит ее маман, то…

- Твою мать, - теперь пришла очередь Ильи закрывать лицо ладонью. Помянул личность одного Царя всеми известными ему ругательствами, попутно придумав пару новых оборотов. И, выдрав из его рук телефон Аринки, бодро ответил на звонок. - Да, Лариса Геннадьевна! Нет, это Илья. Да она в кафе вышла, за новой дозой сладкого. А то грызть гранит науки того… Тяжеловато. Да! Обязательно провожу! Доставлю в лучшем виде! И вам всего наилучшего…

Отключившись, он сжал несчастный телефон в кулаке и хмуро зыркнул на стоящего рядом Елизарова:

- Если найду, ага… Елизаров, вот скажи мне, дуэнья доморощенная. Куда могла рвануть эта заноза в заднице? При условии, что бежала она от твоих нравоучений?

- А чего от моих-то? - тут же оброс колючками Костян. - Может, это ты так хреново целуешься!

- Елизаров, твою ж… Ты точно идиот! Клинический! Ты хоть понимаешь, во что это чудо может вляпаться? Причем, не прилагая особых усилий?! - Хованский и сам не заметил, когда успел схватить парня за ворот футболки и хорошо так встряхнуть. Пару раз. - Балда, она ж ходячий магнит для неприятностей. А рядом нет ни меня, ни тебя, ни телефона!

- Аринка не будет никуда лезть, она…

- Она поцеловала меня для того, чтобы помочь тебе. Дважды, - насмешливо заметил Илья, выпустив ткань чужой футболки из рук и нервным жестом провёл пальцами по волосам. - Это, знаешь ли, ни разу не намекает на наличие инстинкта самосохранения. Про клуб и все остальное я вообще молчу.

- Чего? Какой еще клуб, Хованский?! Она ж… Мелкая! - тут же насторожился Елизаров, и Илья подавил желание изобразить уже привычный жест “рука-лицо”. Потому что, серьезно?

Это все, что он услышал, что ли? Вот же… Царь!

- Клуб семейного досуга, блин, - огрызнулся Илья. И подумал о том, что рассказывать этой звезде всея универа о приключениях Чайки точно не стоит.

Ну ладно, поправочка. Об их с Чайкой приключениях. Но желания делиться подробностями так и не появилось. И не то, чтобы Хованский так уж опасался нотаций со стороны Костяна, вот уж точно нет! Но и объяснять потом куратору за что и почему набил морду местной знаменитости тоже желанием не горел. Тем более, Чайка расстроится…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Что не надавала оплеух этому павлину первой!

- Что-то не замечал я за ней страсти к домоводству, - сощурился Елизаров, смерив его очень уж подозрительным взглядом. - У нее вообще на всю эту фигню аллергия.

- На занудство твое у нее аллергия, - Илья насмешливо фыркнул. И задумчиво почесал подбородок. - Слушай, Елизаров, ты когда таким… Правильным стал-то, а? Или что, тебе значит, Ярку целовать можно, а мне мою девушку нет? Несправедливо получается, нет?

- У нас все серьезно!

- А я, мать твою, что? Погулять что ли вышел?! - и пусть Илья умом понимал, что Его царское величество просто беспокоится, но…

Но! Как в его голову пришла мысль о том, что он может обидеть Аринку? Короной мозг передавило что ли?!

- Нет, но…

- Елизаров, - мягко так, даже вкрадчиво, протянул Хованский, сжимая пальцы в кулак так, что побелели костяшки. Ворочавшееся в груди волнение и страх за Чайку, помноженные на чужую твердолобость, вызывали стойкое желание пересчитать кое-кому зубы. И он искренне не понимал, как еще не сорвался.

Чудом, не иначе!

- Что?! - Костя бросил на него хмурый, упрямый взгляд из-под челки.

- Если ты сейчас не заткнешься, я тебе врежу, - прозвучало спокойно и даже как-то слишком уж вежливо. Так вежливо, что даже непробиваемому Царю стало понятно - у кого-то заканчивается все. И терпение, и выдержка, и самоконтроль. - Так что выключи дуэнью и включи, наконец-то, мозг! Куда она могла рвануть? Ну?!

К радости Хованского, нарываться дальше Костян не стал. Нахмурился, потерев лоб, и всерьез задумался над поставленным вопросом. И растерянно выдал, недоуменно пожав плечами:

- Понятия не имею. Правда. Как-то… Да не ругались мы так, чтоб она сбегала…

- Это у вас просто меня не было, - не удержавшись, едко уколол его Илья. И сделал себе мысленную пометку поцеловать эту вредную заразу на глазах у всего университета, блин! Зачем?