— Какого брата? — наверное изумление на моем лице было таким глубоким, что женщина принялась объяснять.

— Сегодня в детский садик пришел старший брат Кристины, чтобы ее забрать из садика. Во-первых, вы или ваша жена не объяснили ему, в какую группу ходит, вернее ходила, ваша дочь и он обошел несколько групп, прежде чем добрался до меня, а во-вторых, вы почему ему не сказали, что ребенок в этом году еще сад не посещал?

— Погодите…- я помотал головой: — Какой парень? Опишите его, пожалуйста?

Со слов воспитателя, парень был среднестатистический, на вид лет шестнадцать, в короткой кожаной куртке, спортивных штанах и поношенных кроссовках.

— Извините, я разберусь, конечно с этим вопросом, но у Кристины нет брата такого возраста. Вы, в следующий раз милицию сразу вызывайте, если кто-то незнакомый придет за ребенком.

— Но кому надо забирать чужого…- видимо мысль о том, что кто-то может забрать чужого ребенка, все-таки посетила работницу дошкольного учреждения, потому что она зажала рот ладонью, приглушенно пискнув:

— Мамочки!

— Вы успокойтесь. — я подхватил, покачнувшуюся, даму под локоток: — Еще не факт, что это сто процентов был какой-то злодей. Вы уверены, что он искал именно Кристину?

— Ну я же не ду… не сумасшедшая! — поправилась воспитатель: — Он спрашивал именно Кристину Клюеву.

— Понятно. — я потер кулаком подбородок: — Вы как, нормально сея чувствуете?

— Да, спасибо, все в порядке. — женщина мягко освободила руку: — Я, наверное, пойду домой. Извините меня, пожалуйста.

— Спасибо вам за предупреждение. — я махнул рукой на прощанье и сел в машину — мне надо было крепко подумать.

Вот в машине, десять минут спустя, меня и застал встревоженный и запыхавшийся, Руслан.

— Поехали скорее отсюда. — бывший приятель сел на заднее сиденье, скрытое от посторонних глаз тонированными стеклами, и, только после этого, скинул с головы глубокий капюшон куртки — он явно не хотел, чтобы сотрудники Дорожного РОВД видели нас вместе.

— Что такое? — я, не задавая лишних вопросов завел двигатель и направил машину в сторону «Колизея».

— Я сейчас в ломбард пришел, на ночевку, как всегда, а там на Тамару двое наезжают, «по гражданке», требуют хозяина вызвать, и самое главное, мне кажется, что я их раньше видел. Они похожи на оперов из УБОПа.

— Они тебя видели?

— Нет, я в помещение не заходил. Спускаться начал, услышал голоса такие, напористые, ну и решил сначала через щель в двери послушать и понаблюдать, а потом, осторожно, наружу вышел и за тобой побежал.

— Спасибо, Руслан, а я то думаю, откуда мне сегодня прилетело. — я, пока рулил в сторону подвала, где базировался ломбард, или, официально «Финансовая корпорация 'Южный ветер», коротко рассказал бывшему коллеге о сегодняшней встречи с воспитателем и попытке неизвестного увести из дошкольного учреждения мою дочь.

— Ни хрена себе… — только присвистнул Руслан: — И ты считаешь, что это УБОПовцы?

— Руслан, я допускаю, что это может быть совпадением, но его вероятность составляет всего пару процентов. — я остановил машину в соседнем от ломбарда дворе и жестом предложил приятелю выйти из салона.

— Ты здесь погуляй, понаблюдай за ломбардом, только близко не подходи. Вот тебе ключи, если что со мной случится — разберешься, куда машину отогнать.

Никаких разговоров из помещение ломбарда не доносилось и я, стараясь двигаться тихо, спустился вниз. На стук двери, из окошка выглянуло бледное лицо Тамары, а два типа стоявших рядом со стендом, со всякой информацией для заемщиков, резко обернулись.

Видимо, что мой директор уже довольно таки долго держала оборону, и ножки у осаждающих уже затекли от долгого стояния, в тот из посетителей, что был постарше, даже болезненно поморщился.

— Здорово, брателло. — «возрастной» открыто и широко улыбнулся, и я узнал обоих визитеров — то были опера из УБОПа, что приезжали в Левобережный РУВД за бывшим директором ломбарда Левой Фроловым.

— Чем обязан, коллеги?

— Да вопросики к тебе появились, Громов. — открыл рот тот, что помоложе.

— Ну если есть вопросы, мы, наверное, девушку отпустим. — я кивнул Тамаре, напряженно наблюдавшей за нами со своей укрепленной позиции: — Спасибо за службу, Тамара Александровна. Завтра, как обычно на работу и ни о чем не думайте, все будет в порядке.

Когда, за мгновенно собравшейся, Тамарой, захлопнулась дверь, я повернулся к непрошенным гостям.

— Слушаю вас внимательно.

Опера переглянулись, после чего старший, который «седой», опять оскалился в задорной улыбке нильского крокодила:

— А что тут долго рассказывать? Как говорят наши клиенты, делится надо, Громов.

— Делитесь. — я пожал плечами: — И что у вас есть?

Ребята опять переглянулись с деланным изумлением.

— Какой наглый мальчишка. — сказал тот, что помладше: — Говорят, что при устройстве на службу, психолога проходишь.

— Ага, но этот как-то медкомиссию проскочил. — подхватил «седой».

— Пареньки, вы закругляйтесь с вашими хохмачками, а то я устал, жуликов целый день ловил, домой хочу.

— Ну ладно, давай по-взрослому разговаривать. — «седой» стер улыбочку с лица и сразу стал похож на мрачного вора, большую часть жизни прогостившего у «хозяина».

Глава четырнадцатая.

Октябрь 1993 года.

Черные окна.

— Ты человека обидел, забрал у него то, что тебе не принадлежит…- начал «седой» типичную бандитскую «предъяву»: — Человек под нашей защитой и вообще, дела так не делаются…

«Седой» бросил короткий взгляд на «чванливого» и тот мгновенно включился, что говорило о высокой «слетанности» этого дуэта:

— Мы тебе, как коллеге, чисто по-братски, предлагаем просто забыть об этом месте и тогда для тебя все закончится хорошо. Мы забудем, как ты, в наглую, нарушаешь требования «Закона о милиции» и…

— Конституцию. — любезно подсказал я.

— … и Конституцию. — согласился опер.

— Охренеть вы наглые. — я похлопал ладонью по кулаку правой руки, в которой был зажат пистолет, и, незваные гости немного взбледнули. Как люди опытные, они не любили заглядывать в темноту чужих стволов.

— Эй, как тебя там… Паша! Ты пистолет убери, ты че! Мы же свои. — УБОПовцы раздались в стороны, выставив вперед раскрытые ладони, показывая свое полнейшее миролюбие и готовность к диалогу.

— Да какие вы мне свои, твари⁈ — я перестал аплодировать, держа пистолет у груди двумя руками: — Вы сегодня, когда пытались в детском садике моего ребенка забрать, думали я сговорчивее стану?

— Какого ребенка? — опера опять переглянулись и в их глазах я увидел недоумение и страх. Мы, те, кто без дыбы, кнута и «испанского сапога», понуждаем человека признаться в том, за что ему потом дают несколько лет тюрьмы, все немного лицедеи, но тут я увидел, что эти ребята про моего ребенка, до этой минуты, никогда не думали и не знали. Они просто наглые опера, сильные своей принадлежностью к, могущественному «шестому отделу», пришли «ставить красную крышу» на актив, которым, не по чину, прихватил «ментенок с земли». Я не знаю, что наговорил им «политическая проститутка» Лева Фролов, но борцы с организованной преступностью посчитали, что я настолько неправ, что одно их появление должно было вызвать у меня неконтролируемое мочеиспускание и паническое бегство, или, на крайний случай, униженную попытку о чем-то договориться, выпросить себе хоть что-то, а тут…

— Слушай, мы видим, что у тебя проблемы с ребенком, но мы тут не при делах, отвечаем. — опера попятились к двери: — Мы тебя потом найдем.

— Валите на хрен. В следующий раз девочка моя кнопку нажмет и тревожную группу вызовет.

— И что нам твоя тревожная группа сделает? — молодой не сдержался, остановился в дверях, с презрительной усмешкой глядя на меня.

— А твое руководство в курсе, что вы тут «крыши ставите»? Мне, к примеру, все ваши «предъявы» по барабану, а вот вы засветится не боитесь?