— Ох и взгреет её товарищ Сталин! — высказал свое мнение Петр Ионович Клименту Ефремовичу, когда они вышли из кабинета.

— Вряд ли, — пожал плечами Ворошилов. — ведь про зенитки она кругом права. И про поломанные окончательно танки тоже, а если она пообещала к весне две тысячи зенитных самоходок изготовить, то мы наверняка минимум две тысячи и получим.

— А где она пушки-то возьмет? И я уже про снаряды не говорю…

— А я не знаю, но она — точно знает. Где-то в недрах НТК, там очень много чего интересного делается такого, о чем вообще никто даже не догадывается. На той неделе НТК в Нахабино новые броневики показывал, со спаренными зенитками по двадцать три миллиметра. По весу — как легкий танк, а по скорости — как грузовик ГАЗ. И, что интересно, заявлены были производственные мощности на шесть тысяч таких машин в год, а неизвестно ни то, где эти машины выпускать будут, ни даже то, когда и где это чудо проектировали. В Подлипках-то со своей мелкокалиберной зениткой так и не справились, за год изготовили едва шестьдесят штук — а где-то в НТК двенадцать тысяч в год делать собираются. И ведь сделают! А вот как…

На самом деле Вера к производству артиллерии, ни зенитной, ни какой-либо иной, отношения вообще не имела. То есть лично и персонально не имела, если не считать того, что лицензию на «Бофорс» у шведов добыла. Но ведь вместе с лицензией она технологию производства не получила, и даже ее не просила, всем таким производством в НТК занимались совершенно другие люди. Большей частью — молодые инженеры, выпускники МВТУ и нескольких других институтов подобного профиля. Молодежь Вера к подобным работам привлекала по тем соображениям, что «не набравшиеся опыта» молодые специалисты чаще всего не знали, «как сделать правильно» и, что было иногда еще более важно, не знали, что «так делать нельзя». Им ставили задачу — и они ее решали. То есть занимались процессом ее решения, совсем не обязательно получая удовлетворяющий всех результат. Но в НТК уже Валентин Ильич ввел строгое правило: за провал работы людей не наказывать! Хотя Вера довольно специфический вид наказания и внедрила: тех, кто работу завалил, в торжественной обстановке награждали «орденом рукожопа», избавиться от которого можно было лишь работу все же выполнив. И разработчики двадцатитрехмиллиметрового зенитного автомата в процессе работы успели получить по все три степени этого ордена, но работу до ума все же смогли довести и заслуженно получить «аннулирующие прежние достижения» уже государственные ордена Трудового Красного знамени.

А разработчики бронеавтомобиля обошлись всего лишь одним-двумя «почетными» званиями, зато после завершения разработки половина из них получили по два ордена: один — за сам броневик, а второй — за успешное строительство и запуск серийного завода аж в Хулун-Буире. Понятно, что в СССР мало кто вообще знал о существовании этого завода, а Валентин Ильич, когда поинтересовался у Веры «какого черта ты завод вообще за границей строишь» получил простой и исчерпывающий ответ:

— О нем даже в НТК знает человек десять, кроме тех, кто его, собственно строит. А уж враги о таком заводе даже подозревать не смогут, просто потому что для них Монголия — страна диких кочевников. К тому же сейчас монголы варят просто превосходную броневую сталь с молибденом, ванадием и лантаном — так зачем ее далеко в виде слитков-то возить? Проще уже в готовых изделиях…

— А моторы для этих броневиков мы через всю страну возить будем, и это, по твоему, лучше?

— Моторы на Читинском танкоремонтном делаются, так что их тоже возить близко получается. И пушки на заводе в Оловянной: там вообще все рядом получается.

— Вот чем дальше, тем больше я тебе удивляюсь: вроде бы женщина как женщина… но как ты вообще умудряешься народ завлекать на работу во всякую тьмутаракань?

— Для тех, кто научился работать с дальневосточными пионерами, такие задачки — вообще плюнуть и растереть. Вы бы и сами справились, просто ленитесь… раз я и без вас все делаю.

Вера Андреевна в свое время очень любила фильм «Девушка с характером» — а еще она прекрасно понимала, почему этот фильм вообще сняли. Просто в СССР прикладывалось много усилий по промышленному развитию Дальнего Востока, но нанимавшиеся на стройки мужчины в большинстве своем там не оставались, и главной причиной этого была невозможность создать там семью. Из-за острого недостатка на Дальнем Востоке молодых девушек это стало очень серьезной проблемой. И Вера, заняв очередную должность в НТК, принялась решать это проблему «заранее», просто отправляя «мобилизованных» по закону школьниц в создаваемые на Дальнем Востоке самые разные училища. Настолько массово отправляя, что уже году так к тридцать седьмому очень многим парням стало ясно, что проще всего найти «вторую половинку» можно именно там.

В результате такой «политики» молодое население в Забайкалье и на Дальнем Востоке росло очень быстро, что позволяло еще быстрее строить там всякое разное — и еще больше людей туда привлекать. Тем более, что в НТК уже лет десять действовало простое правило: «чем дальше от Москвы, тем лучше жилищные условия». И не только жилищные, товарное наполнение магазинов «в отдаленных регионах» тоже было куда как лучше, чем даже в столице, а уж уровень заработной платы настолько отличался, что наплыв желающих переехать «в отдаленные регионы» заставил правительство даже ввести определенные ограничения на переезд туда людей. Но ограничения были довольно мягкими: по сути дела требовалось лишь иметь востребованную профессию и определенный уровень квалификации. Что привело и к большей заинтересованности молодежи в получении профессионального образования — но вот вопрос с привлечением в дальние края специалистов теперь вообще практически отпал.

Правда, кино это уже не сняли… но это Веру совсем не расстроило. Потому что с кино в стране стало гораздо лучше, чем «во времена Веры Андреевны»: фильмы теперь в большом количестве снимались на множестве областных студий, и с развитием телевидения (хотя пока еще в довольно ограниченных масштабах) началось массовое производство фильмов именно телевизионных. От «обычных» отличающихся тем, что они, как правило, были сильно не похожими по хронометражу (самые-самые короткометражки были минут по десять, и такие составляли чуть ли не четверть производства), а некоторые уже делались многосерийными (и тут рекорд составил уже девять сорокапятиминутных серий).

Конечно, большая часть фильмов особо интересными не были, хотя откровенный шлак все же комиссии радиокомитета (который теперь был вынужден возглавить «по совместительству» нарком просвещения товарищ Кафтанов) на экраны не пропускали. Но было немало и весьма неплохих фильмов, и, по Вериным ощущениям, в стране только на большой экран выходило в несколько раз больше картин, чем «в прошлой жизни». А так как выходили и неплохие картины о жизни на Дальнем Востоке, то и специалисты разного уровня проявляли интерес к тому, чтобы эту жизнь увидеть не только не экране.

А товарищ Чойбалсан со своей стороны все Верины инициативы всячески старался поддерживать, ведь то, что товарищ Сталин сумел выбить из товарища Мао признание независимости Монголии, вовсе не означало, что китайцы с этим быстро смирятся. И иметь определенные гарантии по обеспечению собственной безопасности он считал делом крайне полезным. Хотя бы потому, что Мао, одержав победу над Гоминьданом, столкнулся и новой проблемой: огромная армия Китая хотела хотя бы жрать от пуза — а вот у китайского правительства средств на удовлетворение их хотелок просто не было. А о том, что у Советского Союза проблем хватает на Западной границе, товарищ Чойбалсан знал даже слишком хорошо…

На утреннем импровизированном совещании седьмого ноября Сталин, после того как Молотов быстро сообщил о предложении Швеции, повернулся к Берии:

— Лаврентий, ты нам вкратце о международном положении расскажи, я хочу понять, что же кроется за предложением этого господина Гюнтера и почему министр иностранных дел вообще так срочно в Москву примчался.