— Хорошо, — ответил сидящий сзади и тут же выскочил из машины, прихватив с собой пакет.

Вечером того же дня Фомин во второй раз побывал в больнице у Гладышева, который до сих пор не приходил в сознание. Все указания Монаха исполнялись в точности.

Сейчас, в машине Музыканта, его одолевали грустные мысли. Совсем по-иному представлялось возвращение на свободу. Прошла лишь неполная неделя с тех пор, как он сошел на перрон Павелецкого вокзала, а уже столько всего навалилось.

Что же будет дальше? Сперва этот дурацкий наезд по поводу коммуналки, затем разговор с Аликом, избиение Игоря, да еще и «контора» приняла. Непонятный статус законника Дюка, с которым тоже придется разобраться, хотя вроде бы он правильно себя ведет, не беспредельничает, но кто знает? Ведь Дюк связался с наркотой, правда, по закону никто не может запретить другим зарабатывать свою копейку по своему усмотрению. Если наркотики не нравятся лично ему, Монаху, это еще ничего не значит.

Во всю эту серую безнадегу какое-то светлое разнообразие вносили близняшки. Вспомнив о них, Фомин ощутил незнакомое, какое-то трепетное чувство. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного. И в то же время все сплелось в какой-то сложный клубок.

Он рассматривал сестер как одну целую личность и испытывал к ним больше, чем плотское желание.

В школьном возрасте ему безумно нравилась одна девочка. Она была отличница из примерной семьи, а он, что называется, дворовая шпана. Уже тогда он понял, его карта шестерка, притом не козырная. Свои чувства он мог проявлять лишь в подергивании ее за белокурые косички с вплетенными в них бантиками да в угрозе хорошей взбучки всем, кто осмелится ее обидеть.

Сейчас хотя ему и хотелось как можно чаще находиться рядом с сестрами, его одолевали сомнения. Во-первых, он никогда не сможет на них жениться, и даже не в силу того, что вор не имеет права иметь семью, просто жениться на двоих сразу физически невозможно, во-вторых, играла немаловажную роль огромная разница в возрасте, а в-третьих, он совершенно ничего не знал об их чувствах к нему.

Неожиданно для себя Монах набрал номер телефона сестер-близнецов. Спустя несколько секунд послышался веселый переливчатый голос одной из них:

— Да, слушаю вас внимательно, — сказала она.

— Привет, это Валера, — поздоровался Монах, жалея о своем порыве.

— А я тебя узнала, — весело отозвалась девушка. — Честно говоря, мы не думали, что ты позвонишь, — сказала она и поспешно добавила: — А теперь я очень рада, раз мы ошиблись. Ты догадался, кто из нас с тобой говорит?

— Нет, — улыбнулся Фомин, — но попробую с двух раз, идет?

На том конце провода раздался жизнерадостный смех и характерный щелчок, когда снимают трубку параллельного аппарата.

— Теперь можешь не угадывать, — прощебетала девушка, — Машка тоже к нам присоединилась.

— Привет, Маша, — поздоровался со второй сестрой Монах, — какие планы?

— Никаких, — почти в унисон отозвались близняшки.

— Может, тогда мы за вами заедем? — осторожно поинтересовался звонивший.

— Мы — это кто? — спросила более вдумчивая Маша.

— Как всегда, — ответил Фомин и перечислил: — Я, Саша и Рома.

— А они одни или тоже, как всегда, с путанками? — рассмеялась Даша.

— Одни-одни, — заверил девушек Монах, — хотя, если надо, подцепят эскорт.

— Нам все равно, — серьезно ответила одна из сестер, — приезжайте.

— Через часик будем, — пообещал Фомин и повесил трубку.

Когда авторитет сообщил своим спутникам дальнейшее направление их путешествия, Музыка, послушно кивнув головой, начал перестраиваться в левый ряд для разворота, а Бур с сарказмом в голосе заметил:

— Верно ты, пахан, стареешь. Не думал я, что ты способен дважды войти в одну и ту же гавань.

— Так если там не штормит, — в том же духе ответил Монах, — почему бы и нет.

— Никак барули старику по сердцу пришлись? — вставил свое слово Музыкант, обращаясь как бы к одному Буру и не принимая во внимание Фомина. — Смотри, Рома, не пришлось бы тебе потесниться там на заднем сиденье, уступая место для двух жучек.

— А что, — продолжал куражиться Бур, — я не против. У нас для своих места всегда хватало.

— Ша, братва, — притворно разозлился авторитет, — метлы на привязь. Чего зря порожняк гонять?

Все дружно рассмеялись. А Музыкант не унимался:

— Не, в натуре, пахан, правильные подружки. Только ты прикинь, как тебе придется вдвойне надрываться: «кишки» там, цветочки.

— А мы их к делу приспособим, — подал голос Рома, — запустим на толкучку стриптиз показывать, а тем временем у фраеров лопатники подергаем, пока они свои офонаревшие хлеборезки пораскрывают. Ну в крайнем случае к хипису приспособим.

— Я тебе приспособлю, — незло прервал говорящего Фомин, — так приспособлю, что балагас будешь через терку берлять.

— С тебя станется, — засмеялся Бур, и добавил для ясности: — Шутка, пахан.

Они еще раз громко заржали.

Проезжая мимо станции метро «Фили», Музыка резко затормозил.

— Ты чего встал? — не понял Монах.

— Сейчас, — отозвался Музыкант, вылезая из машины и откидывая свое сиденье, — Бур, пойдем со мной.

Роман послушно последовал за приятелем. Вернулись они через несколько минут, держа в руках по огромному букету темно-бордовых роз.

Залезая обратно в салон, приятели сунули цветы пахану. Тот, слегка опешив, с благодарностью произнес:

— Ну, вы даете. Спасибо, я бы сам не догадался. Осталось только клифт с бабочкой нацепить да лакированные колеса — и хоть под венец.

— Слушай, Валера, — начал Бур серьезным голосом, — мы тут посовещались. Может, снимем небольшую дачку за городом? У нас есть одна на примете. Недалеко от Дюка, да и денег не много просят, а домик приличный. Хозяйка-старушка живет за забором и готова приходить помогать по хозяйству, конечно, за дополнительную плату. Мы там все посмотрели. Два этажа, комнат шесть и кухня. Есть вода, газ, телефон, ну, в общем, ничем не хуже квартиры.

— Плюс к этому озеро чистое, — вставил Музыкант, — банька.

— Прямо райский уголок, — улыбнулся Монах, — замануха сильная, конечно. А мамка как же?

— И тетю Валю перевезем, — сказал Бур, пытаясь убедить пахана.

— А не в падлу мне, вору, — нерешительно возразил Фомин, которого, по правде сказать, прельщала данная перспектива, — тратить на это общаковые деньги?

— Еще чего, — искренне удивился Музыкант, — ты же не купить это собрался. А потом посмотри, как сейчас зажировали многие блатные. Хотя бы тот же Дюк.

— Дюк мне не указ, — резко бросил Монах.

— Я думаю, Артамон поддержал бы тебя, — вставил свое слово Бур, — да вот, кстати, вчера звонил Шило, обещал приехать с малявой от Артамона, тогда и узнаешь его отношение. А пока мы можем и на свою капусту раскрутиться.

— Ладно, придержи свои кровные, — Фомин решил принять предложение. — Я не против.

— Ништяк, — удовлетворенно высказался довольный Музыкант. — Сейчас за сестричками, а потом рванем сразу туда. Чего зря муму волынить?

Спустя несколько минут они, усадив в машину девушек, мчались по Рублевскому шоссе. Дорога не отняла много времени, и «мерс» въехал в распахнутые хозяйкой, которую Бур предупредил по телефону о своем приезде, ворота дачи.

Все оказалось именно так, как и рассказывали приятели Фомину. Аккуратно ухоженный чистый дворик, светлый деревянный дом с покатыми крышами, относительно новая мебель, не претендующая на роскошь, и маленького росточка, полная хозяйка лет под шестьдесят.

Монаху здесь очень понравилось. Его смутила только неосторожно брошенная хозяйкой фраза, относящаяся к сестрам:

— Я думаю, — обратилась она к Фомину, — вы останетесь довольны. Вот и дочкам вашим тут понравилось.

Авторитет, обернувшись к сестрам, тихо промолвил:

— Вот так вот.

Те, уловив в брошенной фразе грустные нотки, обернулись к бестактной пожилой женщине. Даша задиристо произнесла: