Похоже, жизнерадостный Банниш их одурачил. Он и не подумал защищаться, а взял да и слопал другую пешку, не обращая внимания на угрозу. Что-то здесь не так. Неужели они что-нибудь проглядели?

Пока Экс думал над ответным ходом, Питер, чтобы удобнее было следить за игрой, придвинул стул и сел сбоку от стола.

Ерунда, конечно ерунда, успокаивал он себя. Ну, предположим, Банниш, двинув следующим ходом ферзя на первую горизонталь, объявит шах белому королю. Может, если захочет, только что это ему даст? Экс не ослабил свой ферзевый фланг, как Стив вчера, когда лихорадочно искал форсированный мат. Стюарту достаточно уйти королем под защиту своего ферзя, и ферзь черных окажется под боем ладьи. Тогда Баннишу придется отступить назад либо взять еще одну никчемную пешку. А тем временем его король подвергнется сокрушительной атаке по центру.

Чем дальше Питер просчитывал ходы, тем тверже убеждался, что Банниш не в состоянии организовать сколь-нибудь мощную контратаку вроде той, на которой срезался Стив Дельмарио.

Похоже, и Экс пришел к такому же выводу. Раздумывал он долго, но время пока есть.

Невозмутимый Э. К. Стюарт деловито пошел конем, окончательно отрезая черному королю путь к спасению. Впереди замаячил шах ферзем с немедленным матом. Банниш, разумеется, потянет время, съест коня, тогда Экс возьмет его фигуру ладьей и мат не заставит себя ждать. Что ж, пускай потрепыхается. Банниш улыбнулся сопернику и небрежно толкнул ферзя на первую горизонталь.

— Шах.

Экс по очереди пригладил каждый ус и, хмыкнув, увел короля на вторую. Потом размашисто хлопнул по часам и спокойно объявил:

— Брюсик, готовь чековую книжку.

Питер склонен был согласиться с этим советом. Шах ничего не изменил; мало того — положение черных как будто ухудшилось. Неотвратимая матовая угроза не исчезла, да теперь еще и ферзь стоит на битом поле. Конечно, можно отвести его назад, но с потерей темпа, которого и так не хватает. Короче говоря, Баннишу пора посыпать себе голову пеплом. Но вместо этого он увидел, как улыбка расплылась на пухлой физиономии хозяина.

— Неужели пора? Ах, Стюарт, на сей раз в лужу сел ты! — И, захихикав, словно десятилетняя девчонка, горизонтальным ходом ферзя смел с доски белую ладью, — Шах!

Питер Нортен давно, очень давно не участвовал в турнирах, но прекрасно помнил то впечатление внезапной катастрофы, когда непредвиденный ход соперника вдруг меняет всю обстановку на доске. Сначала мгновенное замешательство, а потом, по мере осознания последствий, — крепнущее чувство неотвратимого краха, паника и, наконец, глубокая апатия. Мозг по инерции еще перебирает бесполезные контрдоводы, но все тщетно… Нет в шахматах худших мгновений.

Сейчас отчаяние Питера усугублялось стыдом и досадой. У них была целая ночь; как же они упустили из виду, что Баннишу ничего не стоит обменять ферзя на ладью? Жертва, в обычной ситуации немыслимая, но вполне целесообразная при значительном материальном перевесе. И Эксу некуда деться, он вынужден брать проклятого ферзя. Питер с ужасающей отчетливостью понял: если Экс сделает это королем, черные проведут победную комбинацию. Значит, остается только вторая ладья, стоящая на принципиально важной вертикали, где она защищает центрального коня, а потом… Ах мерзавец!

Экс искал альтернативу пятнадцать минут, но безуспешно. Он взял ферзя ладьей. Банниш молниеносно ответил ходом собственной ладьи. Белый конь, лишь недавно занявший ключевую позицию, бесславно испустил дух. Затем черные целенаправленно форсировали скоротечный обмен легкими фигурами, попутно ликвидируя все прямые угрозы белых. Теперь потрепанные армии сократились до минимума, игра перешла в эндшпиль, и вот уже черный король, только что обложенный со всех сторон, превратился в могущественного властелина центральных полей. Ирония судьбы. Экс остался с ферзем и пятью пешками, Банниш — с четырьмя пешками, слоном, конем и ладьей.

Сражение затянулось на несколько часов. Бесстрашный мобильный ферзь непрерывно маневрировал и отчаянно атаковал, стараясь отыграть фигуру или повторением ходов свести партию к ничьей. Однако Банниш и сам знал толк в подобных увертках; заставить его ошибиться не удавалось.

Наконец стало ясно: проигрыш белых — лишь вопрос времени. Экс положил своего короля.

— А я-то думал, мы просчитали все варианты защиты, — отрешенно пробормотал Питер.

— Э, капитан, — весело отозвался Банниш, — в том-то и дело, что любая попытка защититься здесь и впрямь ведет к проигрышу. Фигуры прикрытия либо блокируют пути отхода, либо мешают действиям других. С чего вы решили, что я буду помогать загнать себя под мат? Нет уж, сами шевелите извилинами.

— Завтра, — сурово произнес Питер. — Завтра я расправлюсь с тобой. Банниш радостно потер руки.

— Ох как я волнуюсь. Скорей бы настал этот долгожданный день.

Вечером опять засиделись допоздна. Разбор происходил в комнате Экса, поскольку Кэти наотрез отказалась еще полдня и полночи наблюдать упражнения в шахматном мазохизме. Когда Питер сообщил ей невеселую новость, она лишь состроила презрительную мину и бросила: «Вас предупреждали». А после патетического добавления насчет того, как трудно жить с мужем, впадающим в маразм, он не выдержал и отвел душу, устроив скандал и хлопнув на прощание дверью.

Стюарт уже разбирал утреннее поражение с очнувшимся Дельмарио. Стив выглядел далеко не лучшим образом — под глазами набрякли мешки, глаза налились нездоровой краснотой, — но явился трезвым и теперь накачивался кофе.

— Как дела? — осведомился Питер, беря стул.

— Дрянные наши дела, — не поднимая головы, отозвался Экс.

— Не просто дрянные, а дерьмовые, — гробовым голосом уточнил Дельмарио. — В конце концов я начинаю подозревать, что эта проклятая жертва не оправдывает себя. Но не могу в это поверить, не могу, хоть тресни. Все так последовательно и логично; здесь непременно должно быть выигрышное продолжение. Будь я проклят, если не сумею его найти.

— Сегодняшний сюрприз важен для целой серии вариантов, — обращаясь к Питеру, заметил Экс. — Не забывай: за позиционное преимущество мы заплатили двумя фигурами. Значит, и Брюсик, как это ни печально, может позволить себе такую же роскошь. Чтобы ликвидировать угрозу, он запросто пожертвует частью материала и все равно останется с перевесом, который в эндшпиле решает все. Мы тут придумали кое-что, но…

— Точно! — думая о своем, перебил его Стив. — Коня отдавать нельзя.

— …но ничего по-настоящему убедительного, — закончил Экс.

— Послушайте, — тоскливо продолжал Дельмарио. — Вам не приходит в голову, что Фанни-Банни, возможно, прав? Вдруг эта жертва и впрямь бесполезна, и позиция вовсе не была такой уж выигрышной? — Но, судя по интонации, Стив хотел, чтобы его переубедили.

— В твоем предположении есть один существенный изъян… — медленно проговорил Питер.

— Ну? Какой?

— Десять лет назад, победив Банниша, Робинсон Весселер признался, что эту партию он мог проиграть. Экс тоже задумался.

— В самом деле. Надо же, а я и забыл.

— Весселер был без пяти минут гроссмейстер и слов на ветер не бросал. Выигрыш есть. И я собираюсь найти его. Дельмарио ударил себя кулаком по колену и завопил:

— Молодчина, Пит! Прочь сомнения, вперед!

— Возвращение блудного супруга! — приветствовала мужа Кэти. — Только напрасно он рассчитывает на упитанного тельца. Ты представляешь, который час?

Она сидела у остывающего камина. Дрова, видно, давно прогорели; от них осталась лишь горстка пепла. В комнате было темно, и огонек сигареты мерцал единственной яркой точкой. Питер вошел улыбаясь, однако, увидев сигарету, насторожился. Раньше Кэти курила много, но несколько лет назад бросила. Теперь ее тянуло на никотин только в минуты сильного волнения. Обычно это предвещало затяжной скандал.

— Поздно, за полночь. Какая разница? — пробурчал Питер.

Конечно, он немного засиделся с друзьями, но результат стоил бессонной ночи — они нашли то, что искали. Несмотря на усталость, Питер вернулся в приподнятом настроении, и спорить с женой ему совсем не хотелось. Лучше было бы застать ее спящей.