1931

Кучино

Пародия[13]

Под Гумилева

Я – молода: внимают мне поэты;
Я – как звезда, над блеском вечерниц;
Стан – как лоза; глаза – как кастаньеты,
Бросаются из шелковых ресниц.
И тут, и там, – мне юноши Гренады
Бряцают саблями, – по вечерам, —
Под окнами играя серенады,
А по утрам – сопровождая в храм.
Мне посвящал рондэли[14] – Пирсо Памбра,
Мне обещал дуэли – дон Баран;
Но мне милее – минарет Альгамбры,
Вдруг задрожавший в воздух ятаган.[15]
Где мраморами белого бассейна
Украшен сад и где всклокочен лавр, —
Там – на заре проходит в дом Гуссейна
Хавей-Хумзи, мой ненаглядный мавр!
Его тюрбан, как митра снеговая,
Волной кисеи полощется с плечей,
Свой пенный шелк в лазурь перевивая;
А блеск очей, как… плеск кривых мечей.
Как дым, разлет молочного бурнуса;
Как роза, розовая гондура[16]
Играет чешуей сереброусой;
Бряцает в ночь браслет из серебра.
За ухом цветик зыблется лениво…
Но… в полумрак… – взорвется барабан!..
И – выбрызнет, вдруг завизжав плаксиво,
Кривой, как месяц, ясный ятаган.
И станет красной белая веранда:
Качаясь в ночь, оскалясь из руки, —
Там голова распластанного гранда
Поднимется над берегом реки.

1931

Кучино

Трус городов

В трус городов
Рос
Гул и глас
Некий:
– «Я, – Христос
Иисус, —
С вами здесь
Вовеки.
Я – гром,
Гул…
Я – мировой
Слом.
Я – вас
Сомкнул
В дом световой
Свой».
Вы – дым, —
Дни!
Вы – прах, —
Храмы!
Кройте дымом
Седым
Тысячелетние
Срамы.
Стройте свой
Дом,
В легкий лет
Поднебесий!
Руки в гром
Прострем;
И – пропоем:
«Воскресе!»

1931

Кучино

Подъем

Пары кипят,
Росой перловой тая;
Едва дымят
Из бледных отдалении, —
Как нежный вздох,
Как стая горностая,
На серый мох
Перегоняя тени.
Стальным зубцом
В развеянные пряжи
Проткнулся блеск
Алмазящихся стекол —
Под месящем
В серебряные кряжи,
Крича, кентавр
Караковый процокал.

1931

Кучино

День

Я выбросил в день
Теневую ладонь:
«О день, – переполни!
О, светом одень!»
И пырснула тень:
И как солнечный конь
Вдруг бросил из молний
Мне в очи огонь.
И воздух игривой
Улыбкой блеснул;
И блещущей гривой
Под облак мигнул;
И гул прокатился
В сутулых веках;
И гром громыхнул
В золотых облаках;
Откуда, слезяся
В свой плащ световой, —
Над чащей склонясь
Золотой головой, —
Рукой золотой
Поднимался в туман —
Сутулый, седой,
Гололобый титан.

1931

Кучино

Лес

И днем и ночью кот ученый

Все ходит по цепи кругом.

А. Пушкин
Ныряя в сумерек дубровный,
Здесь суматошливые фавны
Язык показывают свой.
И бродит карла своенравный,
Как гриб, напучась головой;
С угрюмым горбуном Аммосом
Дивуется перловым росам
Из бледно-палевого дня;
Уставясь безобразным носом,
Слезливо смотрит на меня.
Я шляпу перед ним сметаю:
– «Мое почтенье-с!..» А Аммос —
Пасет, внимая лепетаю,
Свою блистающую стаю
Тяжелых, добрых, желтых ос;
Глядит в ручей курчавый, пенный;
И под сосной зеленотенной
Пускает из ноздрей туман;
А над сосной встает надменный
И сухопарый великан.
И суматошится день целый
В лесной пещере тот же гном;
Багровый, злой, остервенелый, —
Кует серебряные стрелы,
Приготовляет к ночи гром.
Готово!.. Тучищу пропучит;
Она – моргает и ползет;
Над лесом гребень дедерючит;
А ветер из ветвей мяучит,
Как сумасшедший, дикий кот.
И кто-то скачет вдоль дороги,
Свои вытягивая ноги
На перепрелый, серый пень…
Маячит – сумрак чернорогий;
И плачет – белоногий день.