— Что-то не хочется, меня к обеду ждут. А во дворе твои толстяки и жулики могут поджидать. — Фима натянул куртку. — Ты к двери не подходи, пускай нас вместе не видят…

Но когда дверь была уже открыта, он вдруг вернулся и спросил шепотом:

— А почему Алиса наш класс нашла? Она же тебя вблизи не видела.

— Я на скамейке подписался, помнишь?

— Идиот!

— Идиот, но я тогда же не думал, что так получится…

— В будущем всегда надо думать. Ты фамилию написал?

— Только имя. И класс.

— Твое счастье, что в классе три Коли, — сообразил Фима. — Будем вести следствие по ложному пути. Завтра изложу тебе подробности.

И Фима исчез.

Пираты не обязательно бегают по океанам и космосу с кинжалами, пистолетами, лазерлетами. Они встречаются где угодно. Бывает, младенец только доковылял до яслей, а уже пират: спешит отобрать у другого малыша игрушку. Бывает, пират в жизни никаких законов не нарушил, никого не ограбил и не убил, а в самом деле — там мысль украл, там слово зарезал, там чувство задушил, и вреда от него больше, чем от целого брига с пиратским флагом.

Правда, сейчас это к делу не относится, потому что Весельчак У и Крыс были самыми типичными представителями пиратского племени, объединяли в себе пиратов обычных и пиратов скрытых. Если удавалось, становились грабителями, убийцами и ворами. Если их прижмешь, перебивались сплетнями, интригами, обманом и клеветой.

Рассказывают, что как-то их поймали на туманной планете Ретиспера и решили показать тамошнему главному врачу-психиатру. Можно их вылечить? Тот их обследовал три месяца, ночей не спал, сам похудел на восемь килограммов и наконец поставил диагноз: «Полная атрофия совести». Что означает: нет в них ничего похожего на совесть, непонятно им даже, что такое стыд, раскаяние и даже жалость. Они и друг друга никогда не жалели.

Главного психиатра с планеты Ретиспера спросили:

— А что теперь с ними делать? Как лечить? Ведь нет неизлечимых болезней.

И врач ответил:

— На нашей планете уже справились со всеми болезнями. Но с этим редчайшим заболеванием справиться невозможно. Случай безнадежный. Будем думать, искать пути, лекарства…

Но пока шли эти переговоры, пираты оглушили охрану, чуть не убили врача-психиатра и убежали. Так что вопрос, как лечить людей с полной потерей совести, остался открытым.

И вот такие люди случайно оказались в Москве.

Может, даже к лучшему, что они были по горло заняты поисками миелофона и у них не было времени отвлечься на иные каверзы и пакости. Хотя и между делом они успели их натворить достаточно.

Можно бы рассказать подробно о том, как пираты, увидев Алису, вслед за ней проникли в наше время, как они ее потеряли на улице, снова нашли уже в больнице, как они старались проникнуть в больницу, чтобы заставить Алису выдать Колю.

Можно рассказать о том, как они следили за больницей, заставляли тонкого и почти невидимого валапасского ужа подслушивать разговоры врачей и сестер, как они готовили похищение Алисы с помощью лже-Алика, в которого превратился Крыс. Можно рассказать и о том, как они снова потеряли Алису и снова ее искали, все сужая и сужая круги.

Можно рассказать и о другом — как они эту неделю жили в Москве, как разыскали заколоченный дом, из которого выехали все жильцы, потому что дом должны были скоро снести, как устроили в нем логово. Можно рассказать, как они добыли себе одежду, загипнотизировав кассиршу в универмаге, и как воровали продукты, — но стоит ли тратить время на этих негодяев?

Для дальнейшего повествования нужно только рассказать, как пираты устроились на работу.

Как-то они сидели в сквере, намаявшись от ходьбы. Весельчак У сказал:

— Денег мало.

— Я тебе сколько хочешь сделаю, — сказал Крыс. — Будут как настоящие.

— Твои деньги опасные: на пять шагов отойдешь — они растают.

— Кого-нибудь ограбим.

— Нет, — сказал Весельчак У, — это тоже опасно. Я очень заметный. Меня скоро поймают. Ты-то превратишься в кого хочешь и сбежишь, а я попадусь.

— Не беспокойся, я тебя спасу, — сказал Крыс.

— Так я тебе и поверил! — сказал Весельчак У. — Если плохо придется, ты меня сразу продашь.

— Как и ты меня, — ответил Крыс. — Смотри, что это?

К скверу подъехал большой фургон с надписью «Киносъемочная». Фургон затормозил, из него выскочили молодые люди, которые вытащили прожекторы и потянули кабели. Подъехали другие машины.

Прожекторы, несмотря на яркий солнечный день, установили лучами в окна выходившего в сквер старинного особняка. Приехал автобус, полный драгун и гусар в киверах.

Юркий мужчина в громадных очках закричал в мегафон:

— Где Наполеон? Где Наполеон, я спрашиваю!

— В буфете остался, — сказала гордая красавица в платье до земли. — Наверно, на автобус опоздал.

— Ну что ты будешь делать! — воскликнул человек в очках. — Как вы прикажете мне снимать без Наполеона?

— Едет, едет! — закричали окружающие.

Подъехало такси. Из такси вышел Наполеон. Правда, пираты, по необразованности и потому, что родились на другой планете, полагали, что Наполеон — это должность.

— Иван Семенович! — воскликнул человек в больших очках. — Ты меня без ножа режешь!

Крыс насторожился. Он был коллекционером. Коллекционировал пытки.

— Никогда, — ответил Наполеон, сорвал треуголку и сел на барабан. — У меня мигрень.

— Не может быть! Но ведь ты уже приехал! — Человек в очках был возмущен, растерян, но не терял надежды.

— А я не приехал, — сказал Наполеон. — Я только предупредил тебя и поехал в поликлинику.

С этими словами Наполеон сел в такси. Его строгий профиль в окошке такси был непреклонен.

— Все, — сказал человек в очках, глядя вслед машине. — День погиб! — Он воздел к небу руки и произнес: — Полцарства за Наполеона!

— Не беспокойтесь, Ниткин, — сказала дама в длинном платье. — Не переживайте. Он не стоит вашего мизинца.

И тогда из кустов вышел Наполеон, ничем не отличавшийся от уехавшего.

— Сколько стоят ваши полцарства? — спросил он у Ниткина голосом Ивана Семеновича.

— Что такое? Что такое? — удивился Ниткин. — Как можно? Ты же только что уехал! Это что, шутка, что ли? Если шутка, то плохого тона.

— Я другой Наполеон, — сказал Крыс. — Несите полцарства.

Он сел на барабан, потому что думал, что это занятие всех Наполеонов, а вокруг собралась киногруппа, и никто ничего не мог понять.

В этот момент из кустов выплыл Весельчак У.

— Могу засвидетельствовать, — сказал он. — Мой помощник может скопировать кого угодно. У него талант.

— Не верю! — закричал Ниткин. — Не верю! Докажи, что ты не Иван Семенович, который уехал, бросив нас на произвол судьбы.

— Одну минутку, — сказал Крыс.

Он провел перед лицом ладонью и превратился в самого режиссера Ниткина.

— Убедительно, — сказал режиссер. — Какое перевоплощение! Где же я видел это неприятное лицо?

— Это вы, Ниткин, — подсказала дама в длинном платье ангельским голосом.

Остальные захихикали. Режиссер строго сказал:

— Все по местам, начинаем съемку!

— Нет, — сказал Весельчак У, — сначала о деньгах. Как платить будете?

— По ставке, — ответил режиссер. — Как за массовку.

— А это много? — спросил Крыс.

— Ну, как вам сказать…

— Тогда платите мне столько, сколько получал ваш старый Наполеон.

— Но это невозможно… Он заслуженный артист…

— Ах, невозможно? — сказал Крыс.

— Стойте! Платим. Я буду вам всю свою зарплату отдавать. Искусство важнее.

— И мне, — сказал Весельчак У.

— А вам за что? — удивился режиссер.

— Мой помощник один не работает.

— Это правда? — спросил режиссер.

— Он шутит, — ответил Крыс. — Я без него отлично работаю. А он найдет себе другую работу. У вас найдется для него работа?

— Что ж… — Режиссер посмотрел на Весельчака: — Как у вас по части силы?