– Он присматривает себе актрису второго плана. У них там случился какой-то кадровый голод. У нашего ДК прекрасный рейтинг. Кто-то из хороших знакомых порекомендовал этой самой знаменитости посетить нашу премьеру. И тут такие перестановки! Я… Я просто не знаю, что сказать!

Зато Светлане было что сказать. Ударив по двери кулаком, она выскочила из туалетной кабинки и…

Что она наговорила Аверкиной, она плохо помнила. Но оскорбление «тварь» было самым безобидным.

– Ты просто сорвалась с катушек, Света! – удрученно качал головой Игорек Мишин.

Он якобы случайно проходил мимо женского туалета и услышал дикий крик. Не выдержал и заглянул. А там…

– Аверкина вжалась в стену, буквально сползла по ней, а ты над ее головой машешь кулаками и материшься! – рассказывал он ей, выведя ее на улицу и усадив в свою машину. – Так грязно ругаешься, как не каждый грузчик в порту сможет. Вот не ожидал от тебя такого!

Свету трясло. Она без конца сжимала и разжимала кулаки, всхлипывала и все время восклицала:

– Ты не знал? Не знал, что на премьеру приглашен знаменитый режиссер одного из московских театров?

– Нет, – нахмурился Игорь. – Кто?

– Имени не знаю. Но эта каланча, – она имела в виду Аверкину, – рассказывала своему мужику, что этот прославленный режиссер ищет себе актрису второго плана. Кто-то из его друзей порекомендовал ему наш ДК. Он придет на премьеру, Игорь! А вместо меня будет играть Аверкина! Сука! Каланча! Убью заразу!

– Но, но, но! – прикрикнул на нее Игорь и даже пальцем погрозил. – Хватит уже истерить. Лучше подумай, как вывести из строя ее голос, к примеру. Она и без того тихая. А если у нее случится, скажем, ангина?

– Ну да! Или пневмония! – воскликнула Света с горечью. – Мне к ней не подобраться. Особенно после всего, что я только что устроила. Кстати… За что Таракан так со мной, не знаешь?

– Нет. – Игорь смотрел на нее честно. – Об этом тебе лучше спросить у него. Он после репетиции у себя, как обычно. Как всегда, один. Ты же помнишь, что он не терпит ничьего присутствия после репетиции.

– Помню.

Подергав ручку пассажирской двери, Света с третьей попытки выбралась на улицу и пошла к черному входу в ДК. Игорь тут же уехал.

Света вошла в широкий коридор служебного входа, прошла метров пять, свернула к кабинету главрежа. Дверь его была прикрыта неплотно. Не став стучать, Света рванула за ручку, вошла.

– Прошу прощения? – Тараканов сидел за своим рабочим столом и смотрел на нее поверх очков, низко сидевших у него на переносице.

– Надо поговорить, – проговорила она с нажимом. И уселась на стул рядом с его столом.

– Я уже все сказал вам, Светлана. Поверьте, никакие ваши слова не способны переломить ситуацию.

Тараканов снял очки, потер переносицу, устало прикрывая глаза. Она в этом усмотрела театральный жест, не более. Ему не с чего было уставать. Сидеть в пятом ряду и таращиться на сцену – что в этом утомительного?

– Почему? – глядя на него со злостью, спросила она.

Руку положила на край его стола и нервно барабанила пальцами. Тараканов несколько раз неодобрительно посмотрел на ее пальцы, но ничего не сказал.

– Вы желаете знать, почему я снял вас с роли? И вместо вас поставил менее одаренную актрису?

Он сделал ей комплимент? Да! Он это сделал! Это может быть шансом.

Света прерывисто вздохнула.

– Да, я хочу знать.

– Хорошо, Светлана. Я объяснюсь…

Тараканов встал с места и заходил сначала по свою сторону стола. Потом вышел и заходил у нее за спиной. Вдруг остановился. И его горячий рот прильнул к ее голой шее.

– Вы прекрасны, Света! – прошептал он, слюнявя ее кожу, покрывшуюся мурашками. – Я бы никогда не поменял вас, если бы не скандал! Ужасный скандал, в эпицентре которого вы находитесь!

– Какой скандал?! – Она отпрянула, повернулась, глянула на него широко раскрывшимися глазами. – Я не понимаю!

– Самоубийство жены Мишина… – ответил Тараканов, возвращаясь на место и снова цепляя себе на нос очки.

– И что? Жена Мишина шагнула с балкона. Я при чем?

– По версии следствия, вы состоите с Мишиным в интимных отношениях.

Он не позволил ей возразить, выставив обе ладони щитом.

– Я знаю, что это не так, – произнес он после паузы. – Вы не в его вкусе. В моем – да. Но не в его. И у вас нет никаких шашней. Я бы не потерпел никаких адюльтеров в труппе. Себе не позволяю вольностей. И никому не позволю. Вы не спите с Игорем, мне об этом известно. Но… Но следствие считает иначе.

– С какой стати? – Она растерянно моргала.

– Более того… – Тараканов сдвинул в сторону бумаги на столе, дотянулся до ее руки, погладил запястье. – По сведениям, просочившимся из отдела полиции, они хотят возбудить уголовное дело в отношении вас, Светлана.

– В смы-ысле! – протянула она на выдохе. – С какой стати? По какой статье?

– По статье «Доведение до самоубийства».

– Но это неправда. Зачем мне… – Она запнулась под его острым, как игла, взглядом.

– Им стало известно, что вы побывали в квартире Мишиных за несколько минут до того, как его жена выбросилась с балкона.

– Я… Я этого и не скрывала, – с запинкой ответила Света. – Но я не толкала ее. И успела уйти прежде, чем…

– Да, да, мне это известно, – замахал на нее Тараканов руками. – И они тоже знают. Но они хотят задать вам вопрос, который не дает покоя и мне… Зачем вы туда пошли, Светлана?

– Привет, подруга. Как дела? Чем занимаешься?

Настя позвонила Саше Вороновой просто так. Чтобы услышать ее голос. Узнать, что у нее все хорошо. Отношения с Гришей Яковлевым, летчиком гражданской авиации, складываются отлично. И вообще, жизнь ее все такая же яркая, светлая, обеспеченная.

Звонок, правда, был сделан в неурочное время. В рабочее, точнее. И Саша сразу насторожилась.

– Что случилось, Настя? Почему ты мне звонишь в это время? – не приняла ее беззаботной интонации Саша.

– Просто. Просто так.

– Настя, коротко, в двух словах: почему? У меня через пятнадцать минут операция. Мне не очень удобно. И я хотела бы знать.

Если честно, то Настя испытывала некоторую неловкость оттого, что побывала у подруги дома в ее отсутствие. И даже разговаривала, буквально допрашивала ее парня. И тайно восхищалась им.

– Я была у тебя дома, – выпалила она безо всяких плавных переходов.

– Да? Когда? – изумилась Саша. – Зачем? Нас же не было дома.

– Дома бы твой Григорий. Я говорила с ним.

– По поводу?

– По поводу самоубийства той самой женщины, за скандалами которой вы наблюдали почти год. Она из дома напротив.

– Мы не наблюдали! – резко отреагировала Саша. – Мы сидели на своем балконе, а они орали. Почти каждый вечер. Нам надо было за-ткнуть уши и залепить глаза?

– Вас никто ни в чем не обвиняет, – проговорила Настя, почувствовав раздражение от того, что приходится оправдываться.

– Тогда зачем ты пришла в мой дом с допросом?

– Потому что в момент, когда увозили тело несчастной, твой мужчина стоял на балконе с чашкой чая. И в ходе следственных мероприятий я сочла важным и нужным поговорить с ним.

– Но он же ничего не видел? – чуть сбавила обороты Саша.

– Видел.

– Тот самый момент?! – Голос Саши сел.

– Да, – не стала Настя врать. – Твой Григорий видел момент самоубийства этой женщины. И является для нас важным свидетелем. А тот факт, что я побывала у тебя дома в твое отсутствие и допрашивала его…

– Не давал тебе покоя, – перебила ее догадливая Саша.

– Так точно, подруга.

– Но ты же допрашивала его, Настя. Не спала с ним. – И Саша отключилась.

Положив свой телефон, Настя какое-то время смотрела на него. Что сейчас было? Последняя фраза Саши – что это было?

– Черт, как неловко, – проворчала она едва слышно.

Но Гриб услышал и прицепился. Пришлось рассказать в двух словах.

– Ух ты! – покрутил он головой. – Правда, не комильфо. А ты изначально знала, что мужик, который все время маячил с чашкой на балконе, парень твоей подруги?