— Там была такая холодина, что мы в куртках спали.

— Лим, пожалуйста! — еще раз попросила я.

— Я на это пойти не могу, — отказался Блондин. — Ты сама подумай, о чем просишь. Это же такой «жареный» факт!

Я села на кровати и от души потянулась.

— Лим, я тебя прошу по-хорошему, — произнесла я лениво. — Есть вещи, которые должны оставаться в тайне, ты же адвокат, разве не сталкивался с таким в своей практике? И еще, ты должен знать, кто для меня дороже даже меня самой. Если ты испортишь жизнь Отто, поверь, я испорчу тебе жизнь в два раза сильнее. Я уже не скромная студентка, которая боялась сына заместителя головы столицы. Ты же сам видел, кто сидит у моих дверей. Я не угрожаю, просто тебя предупреждаю. И если мы с Отто сможем начать все сначала в Гнедино, в котором нас на руках готовы носить, то что тебе останется?

Блондин грустно улыбнулся и сел на кровать рядом со мной.

— Ты меня не боялась, даже будучи студенткой. Всегда удивлялся — почему? Хорошо, договорились, только с тебя за мое молчание — еще одна услуга.

— Замуж я за тебя не пойду!

— Да ни за что на свете! — шарахнулся он. — Я твой жених всего сутки и уже устал. Только прилег подремать после утренней разминки — кстати, твой барон очень неплохо фехтует, — как врывается тетя и вопит, что ты стала участницей какой-то серьезной заварушки. Что секретная служба теперь трясет всех, твоя дуэнья — мужик и что тебя исключили из конкурса по просьбе самого ня Интона, официально — по состоянию здоровья. Не успел я толком проснуться, как меня отправили собирать твое барахло и везти его сюда.

— Это еще ничего, — с некоторым сочувствием сказал Отто. — Это ты еще ее мужем не был. Или деловым партнером. Вот где веселье без перерыва и выходных.

— Ну знаешь! — возмутилась я.

— Знаю, — подтвердил Отто, — поэтому и говорю.

— Ладно-ладно, я запомнила. Так, где мои вещи? — спросила я. — Ты что, их действительно сам собирал?

— Да конечно. А горничная на что?

— Извини, я забыла, что ты аристократ. Так вещи где?

На самом деле меня больше всего интересовала тетрадка с ценными записями и эльфийское ароматическое масло, платья можно и докупить. Все равно я собиралась пройтись по магазинам — пережитый стресс лучше всего снимать покупками.

— В коридоре, — сказал Блондин. — Сумки секретная служба проверяет. Я даже цветы тебе принес, все-таки я жених, а не просто так.

— И цветы секретная служба проверяет? — удивилась я.

— И цветы. Вдруг я на них что-то капнул, ты понюхаешь — и все.

Какая интересная мысль. Интересно, как это можно сделать? Чисто теоретически.

А Блондин с некоторой робостью спросил:

— Беф ведь не просто преподаватель, правда? И ты — не просто артефактник?

— Прости, но я не уполномочена раскрывать эту информацию, — напустила я тумана.

— Тетя трясется, — вздохнул Блондин. — Переживает, что сразу же не угадала, что ты оттуда. Конечно, разве обычная девушка может знать на таком уровне и эльфийский, и гномий, и орочий, и историю, и географию… Ола, я даже не подозревал в тебе таких талантов!

— Ты многого обо мне не знаешь, — фыркнула я. — Я вообще — ходячее сокровище.

— Сокровищница, — вставил Отто. — С сокровищами. Многочисленными.

Вроде комплимент сказал, но какой-то ехидный, даже подушкой кинуть захотелось. Но я напомнила себе, что я тут не просто так, а невеста самого графа, сына заместителя головы столицы, и вообще — спецагент, которому пристало разбрасываться разве что секретными убийственными заклинаниями, а не подушками. И Отто сильно ранен, пусть поправится сначала, а потом и поговорим о сокровищах.

— О! — вдруг сказал полугном, лежащий ближе к двери и обладающий лучшим слухом, чем мы с Блондином. — Представление продолжается. Подними меня на подушки, пожалуйста, я не хочу ни секунды пропустить. Быстрее! Я сейчас отомщу за все те ночи, когда утешал тебя после кошмаров, за все слезы, что тебе вытер, и за все мои муки!

Я подбежала к другу и помогла ему усесться, подложив под спину подушки. Уже и я слышала, как кое-кто, растягивая гласные, спорил у дверей с магом-охранником.

Я на цыпочках вернулась к себе в кровать, улеглась, расправила волосы, расстегнула пару пуговичек на рубашке. Блондин недоуменно смотрел на это действо.

— Возьми меня за руку, — приказала я. — Нежнее! Ага, так.

Мы успели как раз вовремя.

В палату ворвался разозленный маг, за которым с невозмутимым видом шел Ирга.

— Панна Ольгерда, меня приставили вас охранять, но запрещают пускать к вам посетителей. Этот утверждает, что он ваш жених, а этот — что он ваш муж, и все они имеют право быть с вами. Как, скажите, я могу в таких условиях работать?!

— Все правильно, — пожала плечами я. — Тот — мой бывший муж. А этот — мой действующий жених. И оба, как видите, очень за меня волнуются. Спасибо, что вы их пропустили.

— Григорий меня убьет, — вздохнул маг. — Панна, а будущего какого-нибудь жениха или мужа у вас нет? Сколько еще волнующихся сюда явится?

— Мм, — задумалась я и неуверенно ответила: — Явятся, наверное, но вы больше никого не пускайте, пока меня не спросите, хорошо?

— Не пускайте! Думаете, это так просто? Я Григорию вестника отправлю, — пригрозил маг. — Пусть сам с вами разбирается!

— Хорошо, — обрадовалась я, потому что мне очень хотелось узнать, что же на самом деле произошло в выставочном комплексе и какими неприятностями мне это может грозить. — Передайте, что я его очень хочу. Видеть хочу.

Все это время Ирга простоял, не сводя глаз с рук Блондина. Как только Лим сообразил, что происходит, то не мог упустить возможности досадить некроманту. Поэтому он нежно держал мои пальцы между своими ладонями и ласково поглаживал мне запястье.

— Жених? — обрел дар речи Ирга, когда за охранником закрылась дверь. — Блондин — твой жених?

— Да, — сказала я, одарив Блондина обожающим взглядом. — А что?

— Меня не было в городе только два месяца, и он — твой жених?!

— Тебя не было в городе не только два месяца, а целых два месяца, — сказал Отто.

— Два с половиной, — уточнила я.

— За это время многое могло произойти, — продолжал полугном. — И, собственно, произошло. Уже утром, получается — меньше чем через двенадцать часов после твоего славного ухода в ночь с чемоданом, за твою бывшую жену разгорелось сражение.

— Что, серьезно? — поразился Ирга.

— Клянусь, — подтвердил Отто, не соврав ни капли. Клакерсилэль действительно приходил к нам в мастерскую тем утром.

Ирга почувствовал, что полугном говорит правду, и совершенно растерялся. Мне было очень жалко видеть его таким — с перебинтованной головой после удара тарелкой, видимо, хорошо я его приложила. Исхудавшего и осунувшегося за два месяца. И какого-то совсем потерянного. Где привычный самоуверенный Ирга? Мне хотелось подбежать к нему и обнять, хотелось прижаться к его груди, охватив руками и ногами, хотелось поцеловать его крепко-крепко. Я закусила щеку изнутри, до крови, чтобы подавить в себе эти желания.

Блондин тихонько зашипел, и я пришла в себя. Занервничав, я неосознанно потянула из него энергию. Ирга бы этого даже не заметил — его аура, как и аура Живко, полыхала силой. Отто привык со мной делиться. А вот Лиму, слабому магу, это было тяжело. Однако он и виду не подал, что ему больно, разве что с шумом втянул в себя воздух. Даже пальцы мои гладить не перестал, вот что значит — аристократическая выдержка.

Я перекрыла все энергетические каналы и виновато пожала ему руку.

Это все прошло незамеченным. Ирга был слишком погружен в собственные переживания, а Отто наслаждался местью.

— Должен отметить, что это ты так и не смог оценить свою бывшую жену по достоинству, однако не все страдают избирательной слепотой и гонятся за высокими и недосягаемыми идеалами, — ядовито сказал полугном.

— Сколько? — спросил Ирга у меня.

— Шестеро, — скромно ответила я.

Он вздохнул так тяжело, что я чуть не расплакалась.