— Как правило, мои родные достаточно деликатно относятся к моей личной жизни. Если вы боитесь, что к вам потянутся просители, могу вас уверить, этого не произойдет. — Конечно, не произойдет, потому что они даже не узнают, что у меня в знакомых ходит столичный граф. А то бы да… Деликатность и тактичность — это последнее, что характеризует моих теток и бабушек.

— Ольгерда, вы позволите поговорить с вами наедине? — неожиданно спросила графиня. — Вы опять уедете, а мне очень хочется поближе с вами познакомиться!

Блондин с ужасом посмотрел на меня, но придумать достойную причину для отказа не смог.

— Но мама, — проблеял он. — Ольгерде неудобно, она же сама сказала, что чувствует себя недостойной…

— Я хочу с ней поговорить как мать, а не как графиня. — Ня Монтер поднялась.

Мне пришлось последовать за матерью моего «жениха».

Честно говоря, мне было интересно. Близко со свекровями я еще не сталкивалась. Мачеха Ирги была тишайшей женщиной с милой улыбкой, которую я видела единожды на свадьбе. Моя младшая сестра со своей свекровью активно воевала, иногда дело доходило до драки. Но я надеялась, что графское воспитание не позволит ня Монтер вцепиться мне в волосы с криком: «Ты недостойна моего сыночка!»

Мы вышли в небольшой садик. Я закуталась в свое манто, не собираясь упускать ни единого мгновения наслаждения мехом. Потом отберут, и закончится моя сказка.

Пани ня Монтер молча прошлась по дорожкам, а потом отбросила маску аристократической дамы и порывисто обернулась ко мне.

— Вы позволите говорить с вами откровенно?

Я кивнула.

— Вы любите моего сына? — В ее светлых глазах было отчаяние и робкая надежда. Мне почему-то стало стыдно, и язык не повернулся солгать. — Понимаю, вы видите меня в первый раз, но Лим для меня — вся моя жизнь. И у нас, и у сестры мужа нет других детей, кроме него. Это для мужа важна передача титула, положения, а я хочу, чтобы сын был счастлив. Вы сможете сделать его счастливым?

Тут я могла ответить без угрызений совести. Блондин будет неимоверно счастлив, когда избавится от меня.

— Смогу.

— Вы любите его? — Видимо, она уловила в моих глазах колебание, потому что ее лицо исказилось от горя. — Титул, Да? Деньги? Что вас привлекло?

— Пани ня Монтер, — я коснулась ее руки, — мне не нужны ни титул, ни деньги. Я очень хорошо зарабатываю и не считаю, что потеряла что-то без «ня» перед фамилией. У нас с Бло… Лимом очень долгие и тесные отношения. Фактически они начались с моего первого дня в университетских стенах. — Тогда Блондин меня назвал новой зверушкой Ирги. Впрочем, он оказался прав, так что замнем тему первого впечатления. — Ему не нужна любовь, и ваш сын это постоянно подчеркивает. Но я, как предприниматель, считаю, что честные деловые отношения, построенные на взаимной выгоде, куда лучше и надежнее любви. — Да, бывали мы в браке по любви, знаем, чем это все заканчивается.

Пани ня Монтер еще прошлась по дорожкам, рассеянно глядя на цветущие первоцветы и на кирпичный забор, который надежно ограждал этот уголок спокойствия от суеты столичных улиц.

— Почему его камердинер ничего о вас не рассказывал?

— А это его камердинер или ваш? — заинтересовалась я.

— Мой, конечно. Как я могла отпустить сына на другой конец страны без поддержки? Но он не знает об этом, думает, что сам его нанял. Прошу вас, не говорите ничего Лиму.

— Не буду, — пообещала я. — Пани ня Монтер, почему вы не поговорили со мной в доме? Тут довольно прохладно. — И под манто поддувает, и ноги мерзнут, верните назад мои ботинки и многослойные юбки!

— Ольгерда, — вздохнула графиня. — В особняке везде уши. А муж считает, что я слишком опекаю сына. Но он — это все, что у меня есть!

Вот так угораздило попасться… Как я могу сказать этой одинокой женщине, заточенной в золотую клетку, что я вообще-то люблю другого и мысль о свадьбе с Блондином кажется мне отвратительной? И что ее сын совершенно не намерен вить семейное гнездышко.

Но я не успела придумать, как выкрутиться из щекотливой ситуации, потому что часть забора разлетелась от взрыва. Я среагировала практически инстинктивно, упав на дорожку и прикрывшись Щитом. Еще и пани ня Монтер успела за собой увлечь.

— Что это? — В пролом вбегали люди в черных одеждах со скрытыми под платками лицами.

— Покушение на моего мужа, — равнодушно отозвалась пани ня Монтер. — Очередное.

— Столица сводит людей с ума, — пробормотала я.

— Лежите смирно, Ольгерда, — прошептала графиня. — Нас они не тронут.

Однако у бандитов были другие планы. Ловко отбиваясь с помощью заклятий и артефактов от защитников дома, которые крайне организованно держали оборону, несколько злодеев подбежали к нам.

— Хватай графиню!

— А это кто еще?

— Аристократка какая-то. — Это мне польстило. Вот что салон красоты с девушками делает! — Берем!

Рывком меня подняли на ноги и куда-то потащили. Подобное обращение мне совершенно не понравилось, поэтому я перестала сопротивляться, сформировала на ладони огненный шар и опустила его на голову похитителю. Злодей завопил. Запахло паленым. Я трусливо не стала смотреть на плоды своих деяний, а просто припустила к дому, прикрывшись энергетическим Щитом — заклятия с обеих сторон так и летали.

Мое внимание привлек странный звук. Кто-то простонал, всхлипнув: «Мама!» В дверях, из которых мы вышли с графиней, стоял совершенно потерянный Блондин. Меч в его руке казался ненужным предметом. Я остановилась и обернулась. Похититель, перекинувший пани ня Монтер через плечо, уже скрывался в проломе стены. А вот другой, видимо, прикрывая отступление, поднял вверх артефакт, и в Лима полетел огромный лиловый сгусток. У «жениха», владеющего только слабенькой магией, не было против проклятия никаких шансов.

Я кинулась наперерез, на ходу укрепляя Щит. Однако проклятие было такой силы, что с легкостью пробило мою защиту и швырнуло на землю. Я покатилась по клумбам, пытаясь вздохнуть. Боль была настолько сильной, что я даже закричать не смогла…

— Идиот! — Я очнулась от громкого голоса Отто. И прислушалась к себе. Ничего не болело, в теле была приятная легкость. Только шея затекла от неудобной подушки. Такие только в Доме Исцеления есть.

— Знаю, что я идиот. — Судя по всему, Ирга сидел рядом с моей кроватью.

— Если ты думаешь, что она тебя вот так возьмет и простит, то глубоко ошибаешься.

— Я в курсе. И Олу знаю дольше, чем ты.

Отто фыркнул.

— Зато я ее знаю ближе. Допрыгаешься, Ирга, выйдет она замуж за орка просто из вредности. Знал бы ты, как он за ней увивается!

— Могу себе представить, — угрюмо сказал некромант.

— Или за Блондина, — мстительно продолжал полугном.

Ирга вздохнул, а потом спросил:

— Ты мне поможешь?

— Помогайка поломалась, — съязвил Отто.

— Я ее люблю.

— Зачем ты мне это доказываешь в который раз? Не я твоя бывшая жена.

Мужчины замолчали. Я тщательно контролировала свое дыхание, чтобы они не поняли, что я очнулась.

— Уходи, Ирга, — попросил полугном. — Она скоро придет в себя. Нет у меня больше сил смотреть на ее слезы.

Ирга легонько поцеловал кончик моего носа и ушел.

Я лежала и размышляла над тем, как жить дальше. Ничего умного не придумывалось, поэтому я почесала зудящую голову и открыла глаза.

— С возвращением, — сказал Отто. — Ты молодец. Тебя вернули на носилках через четыре часа после выписки. Я, честно говоря, думал, что ты вернешься раньше.

— Я три часа была в салоне красоты.

— Ага. Ну значит, я был прав.

— Отто, я проклята!

— Нет. Ты, конечно, поймала нечто совершенно ужасное и запрещенное, но тут как раз в Доме Исцеления объявился твой бывший муж. Никого к тебе не подпустил и все снял сам. Целители сказали — прекрасная работа. Так что не волнуйся.

— Еще бы не прекрасная, он мою ауру знает лучше, чем свою. Но я о другом. Я трижды надевала прекрасное платье — на Летний бал, на свадьбу и вот сегодня…