Епископы, видя нарушение духа и буквы канона, в одиночку или группами должны послать свои протесты митр. Сергию, моля его свернуть с неправого пути. Если эти протесты не возымеют действия, тогда они, согласясь между собой (можно и через посредство переписки), сообщают митр. Сергию, что они отселе не считают уже его Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, осуждают взятое им церковное направление и отделяются от него. То же объявляется и всем верующим. С этого момента совесть духовенства и совесть верующих становится свободной от всякого рода действий (приказаний, запрещений) митр. Сергия и состоящего при нем “Синода”. Отошедшая же от митр. Сергия Православная Церковь может управляться одним из старейших иерархов или, как это было во время заключения Патриарха Тихона, каждая епархия — самостоятельно своим архиереем. Какую же роль во всем этом нести должны священники и верующий народ? Судить и запрещать архипастырей они не могут; не могут они также без епископов отходить от епископа. Но это не значит, что они должны бездействовать” Как воины совместно с вождем, так и они, совместно с епископами, должны бороться за истину и защищать ее. Как разведчики на войне не дают покоя своим начальникам, но, приходя с различных мест разведки, сообщают им об опасности, так и верующие, пока не пройдет опасность для Церкви, должны возбуждать в своих пастырях дух ревности, бодрствования и стойкости и всячески (духовно и морально) поддерживать их, дабы те безболезненно и право правили слово Истины”.[125]

Письмо-совет этого епископа настолько соответствует ходу действий ленинградских викариев и духовенства, что не оставляет сомнений в непосредственном влиянии на последних.

Но что же митр. Иосиф? Имеет ли он какое-либо отношение к ленинградскому разделению?

Мы располагаем его письмом к еп. Димитрию, которое проливает свет на этот вопрос. Оно было написано в тот момент, когда ленинградская группа уже сделала шаг к отходу от митр. Сергия. Вот о чем писал в те дни митр. Иосиф:

“Дорогой Владыко!

Узнав от М. А. (вероятно, от митр. Агафангела — авт.) о принятом Вами решении, нахожу (и после ознакомления со всеми материалами), что другого выхода нет. Одобряю Ваш шаг, присоединяюсь к Вам, но, конечно, помочь Вам более существенно лишен возможности. Время вспомнить и исполнить всем нам руководственное указание митр. Агафангела (перед отправлением в ссылку) и архиеп. Серафима Угличского на тот случай, когда мы будем лишены возможности правильно строить свое церковное дело, чтобы мы управлялись самостоятельно каждый, обращая все взоры и надежды к единственно законному Местоблюстителю Петру и (ожидая) будущий Поместный Собор всех наших Святителей, а не случайного подбора их отдельными лицами.

Этого законного Собора только и должны сейчас добиваться всякие правители и Синоды, и если они бессильны сделать это, должны честно сами сойти со сцены и сказать открыто, что мы готовы на все мучения, но правды Христовой никогда не принесем в жертву и посмеяние... Помоги Вам Господь”. [126]

Таким образом, митр. Иосиф одобрил решение своих бывших викариев. Письмо также подтверждает и тот факт, что не митр. Иосиф подготавливал паству к разделению, а его викарии, будучи сами подготовлены другими лицами. Следует добавить и то, что, присоединившись к раскольникам, митр. Иосиф тем не менее продолжал пребывать в молитвенно-каноническом общении с митр. Сергием вплоть до февраля 1928 года.

Что же касается еп. Димитрия и его единомышленников, то они воспользовались письменным одобрением митр. Иосифа как благословением на раскол, как об этом и указано ими в акте от 13 (26) декабря 1927 года.

ПЕРВЫМИ, КТО ОФИЦИАЛЬНО объявил о своем отходе от митр. Сергия, были еп. Гдовский Димитрий (Любимов) и еп. Нарвский Сергий (Дружинин). Совершенно противоположные и по характеру, и по взглядам, они сошлись на почве противодействия высшей церковной власти.

Епископ Димитрий родился в 1857 году. Окончил Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью кандидата богословия. Около сорока лет настоятельствовал в петербургско-ленинградской Покровской церкви, что на Садовой улице. 30 декабря ст. ст. 1925 года был хиротонисан во еп. Гдовского, викария Ленинградской епархии. [128]

Еп. Сергий — выходец из простецов. Образование получил домашнее, воспитывался в Сергиевской пустыни Петербургской епархии, где, вероятно, и был пострижен в монашество и рукоположен во иеромонаха. До революции служил настоятелем той же пустыни в сане архимандрита, затем исполнял пастырские обязанности при станции в двух верстах от монастыря. Был придворным царским духовником. О его возведении в сан епископа хлопотали его многочисленные почитатели, собравшие несколько тысяч подписей. Специальная депутация отправилась с ходатайством к преосвященному Венедикту, еп. Кронштадскому, управляющему Ленинградской епархией, но тот отклонил их просьбу, сославшись на то, что не имеет нужды в епископе и что кандидат не соответствует назначению. Но тем не менее архим. Сергий был вызван в Москву и там в конце октября 1924 года был хиротонисан Патриархом Тихоном во еп. Нарвского, викария Ленинградской епархии.[129]

Оба эти архиерея, Димитрий и Сергий, рассчитывали, что их многочисленные почитатели откликнутся на их призыв и последуют за ними.

Когда акт отхода был подготовлен, 13 (26) декабря еп. Димитрий пригласил к себе на квартиру еп. Сергия, еп. Серафима, протоиереев В. Верюжского и Ф. Андреева, а также еп. Петергофского Николая, заявив ему, как заместителю временно управляющего Ленинградской епархией, что они прерывают молитвенное общение с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, и вручив акт отхода, в котором говорилось:

“Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Сие есть свидетельство совести нашей (2 кор. 1:12), непозволительно нам долее, uc погрешая против уставов Святой Православной Церкви пребывать в церковном единении с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя Сергием, Митрополитом Нижегородским и его Синодом и со всеми, кто единомыслен с ними. Не по гордости, да не будет сего, но ради мира совести, отрицаемся мы лица и дел бывшего нашего предстоятеля, незаконно и безмерно превысившего свои права и внесшего великое смущение “и дымное надмение мира в Церковь Христову, которая желающим зрети Бога приносит свет простоты и день смиренномудрия” (из послания Африканского Собора к папе Келестину). И решаемся мы на сие лишь после того, как из собственных рук митр. Сергия приняли свидетельство, что новое направление и устроение русской церковной жизни, им принятое, ни отмене, ни изменению не подлежит.

Посему, оставаясь, по милости Божией, во всем послушными чадами Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, сохраняя апостольское преемство через Патриаршего Местоблюстителя Петра, Митрополита Крутицкого, и имея благословение нашего законного Епархиального Митрополита, мы прекращаем каноническое общение с Митрополитом Сергием и со всеми, кого он возглавляет: и впредь до суда “совершенного собора местности”, т, е. с участием всех православных епископов или до открытого и полного покаяния перед Святой Церковью самого Митрополита Сергия сохраняем молитвенное общение лишь с теми, кто блюдет “да не преступаются правила отец”... и да не утратим по малу неприметно тоя свободы, которую даровал нам кровию Своею Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков (Из 8-го правила III Вселенского Собора). Аминь.

Епископ Сергий, Епископ Димитрий”.[130] 

Уже на следующий день еп. Николай сообщил об этом событии митр. Сергию. Печальные вести из Ленинграда ранили Заместителя Патриаршего Местоблюстителя в самое сердце. Но он не мог позволить себе бездействовать. Всякое промедление высшей церковной власти грозило усилением раскола. Поэтому митр. Сергий созвал внеочередную сессию Синода и 17 (30) декабря вынес постановление за № 208 о запрещении в священнослужении епископов Димитрия и Сергия.[131] Это постановление было телеграфировано еп. Николаю с указанием применить те же меры прощения в отношении священников, заявивших о своем отделении.