Такой взгляд, похоже, сложился у высокопреосвященного Кирилла потому, что он знал о событиях церковной жизни достаточно однобоко и не имел представления о подробностях происходившего. Не знал, например, о злохулениях раскольников на Церковь, управляемую митр. Сергием, и потому видел в иосифлянах поборников церковного мира, ради которого они и выдвинули требование покаяния. Это обстоятельство привело владыку на путь теоретического признания правоты действий расколоучителей.

Но какие же причины побудили самого митрополита встать в оппозицию к первоиерарху?

Дело в том, что он был сторонником патриаршей власти, которую считал единственно каноничной и правомочной, и потому всякую попытку поставить рядом с ней соуправляющую коллегиальную власть расценивал как нарушение соборного постановления Поместной Церкви и уничтожение патриаршества. Узнав, что митр. Сергий учредил при себе Синод, он усмотрел в этом прямую угрозу патриаршему управлению и отказался признавать за Заместителем Патриаршего Местоблюстителя его канонические полномочия.

Подробнее о причинах его отделения и хронологической последовательности событий можно узнать из переписки митр. Кирилла и митр. Сергия.

В конце апреля или, возможно, в начале мая 1929 года к митр. Кириллу, находившемуся тогда в местечке Хан-Гайка Красноярского округа, обратились верующие Казани с рядом вопросов, касавшихся митр. Сергия. Вопросов было пять:

1. Можно ли посещать храмы, где поминают митр. Сергия, молиться в них и приобщаться Св. Даров?

2. Можно ли поминать рядом в церковной молитве митр. Кирилла и митр. Сергия?

3. Какова должна быть формула церковной молитвы о предержащих властях, чтобы ею не искажался смысл молитвы и христианского отношения к власти, какой бы она ни была?

4. Как быть ищущему священства при современном положении, чтобы иметь возможность приносить Божие Богови без туги сердечной, смущений и соблазнов?

5. Допустимо ли обращение за церковным окормлением к иноепархиальным архиереям, не подчиняющимся распоряжениям митр. Сергия?

Считавшийся правящим архиереем Казанской епархии, митр. Кирилл счел необходимым ответить на эти вопросы через викарного епископа Афанасия (Малинина), а также известить о своих суждениях митр. Сергия.

В ответе своим корреспондентам митр. Кирилл прежде всего подчеркнул, что митр. Сергий превысил свои полномочия, ибо “никакой заместитель по своим правам не может равняться с тем, кого он замещает, или совершенно заменить его... Никаких учредительных прав в роде реформ существующих служебных учреждений, открытия новых должностей и т. п. заместителю не может быть предоставлено без предварительного испрошения и указания замещаемого”. Учредив же при себе Временный Патриарший Синод, Заместитель Патриаршего Местоблюстителя тем самым превысил компетенцию самого Местоблюстителя и восхитил права церковного Собора. Исходя из таких соображений, Казанский митрополит заявил о своем воздержании от общения и литургисания с митр. Сергием и единомысленными ему архиереями.

После такого вступления митр. Кирилл ответил на заданные ему вопросы.

“Мирянам, - писал он, — принимать деятельное участие в церковной жизни приходов, возносящих имя митр, Сергия, в качестве возглавляющего иерархию пастыря, не следует”. Однако в тех местностях, где нет “правильной” церкви, митр. Кирилл дозволял посещать богослужения и приобщаться Христовый Тайн в храмах, подчиняющихся митр. Сергию. Он не считал грехом молиться за митр. Сергия наряду с другими архипастырями, хотя богослужебное поминовение митр. Сергия рядом с собой считал плодом недоразумения, о чем и сообщил своим корреспондентам.

Для поминовения предержащих властей митр. Кирилл предложил молитву, составленную “зырянским” духовенством. На вопрос о ставленниках ответил, что принимать хиротонию от епископов, подчиняющихся митр. Сергию, можно, но с условием, чтобы последние проявили терпимость и предоставили ставленнику право находиться в молитвенно-каноническом общении с митр. Кириллом. Обращение же за церковным окормлением к иноепархиальным архиереям он счел преждевременным. ^[183]

Примечательно, что при таких взглядах митр. Кирилл не считал себя отделившимся от руководимой первоиерархом части Православной Церкви и, в отличие от иосифлян, не допускал даже и мысли о безблагодатности таинств, совершаемых сергианскими священниками. Получив письмо митр. Кирилла, митр. Сергий глубоко огор чился. Понимая, что отход такого видного иерарха может повлечь за собой новые нестроения, он обратился к нему с подробным посланием, в котором доказывал несостоятельность его взглядов. Прежде всего он обращал внимание на неправльное понимание Казанским митрополитом полномочий Заместителя Патриаршего Местоблюстителя. Ранее мы уже достаточно подробно рассматривали этот аспект, поэтому лишь напомним, что митр. Сергий воспринял права и обязанности Патриарха в полном объеме. Другой ошибкой Казанского митрополита митр. Сергий назвал неправильное отношение к Синоду, грозившему, по мнению митр. Кирилла, уничтожением патриаршеству. Этот вопрос мы также рассматривали достаточно подробно, поэтому, не повторяясь, заключим, что Синод не только не угрожал, но, напротив, служил (при правильном функционировании) к оправданию и утверждению патриаршеской идеи.

Позиция, занятая митр. Кириллом, привела его сначала к административному, а затем и евхаристическому разрыву с перво-иерархом. Но и первое, и второе, с точки зрения церковных канонов, является не чем иным, как расколом. Действия митр. Кирилла осуждаются восьмым правилом Св. Апостолов, которое угрожает отлучением всякому “из священного списка”, кто при совершении приношения (в Православной Церкви) не причастится. И никакие оправдания — де, не причащаясь с первоиерархом, митр. Кирилл лишь стремился заставить его упразднить Синод — не могут отменить этого правила.

Деяния первого епископа подлежат не единоличному суду какого-либо архиерея, но суду всей области (1-е правило Третьего Вселенского Собора). В противном случае “в церковном чине” может произойти настоящий хаос.

Что же касается “иерархической совести”, к которой аппелирует Казанский владыка, то она должна сообразовываться только с канонами и словом Божиим.

Учитывая начавшийся в церковной среде соблазн, вызванный выступлением митр. Кирилла, митр. Сергий имел право сразу же применить к нему меру церковного прещения, однако он этого не сделал, в надежде, что тот осознает свою неправоту. Первоиерарх лишь определил срок (1 декабря 1929 года), к которому митр. Кирилл должен был дать ясный ответ: сможет ли он пересмотреть свое решение или нет. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя просил владыку Кирилла иметь мужество признать если не всю неправость, то хотя бы излишнюю поспешность своего разрыва с первоиерархом.

Изложив свои доводы, могущие послужить церковному миру и взаимному пониманию, в письме от 5(18) сентября 1929 года, митр. Сергий направил к митр. Кириллу, которого власти к тому времени “переселили” в Енисейск, одного из членов канцелярии Священного Синода. Но — увы! Ни визит представителя Патриархии, ни увещевательный тон письма первоиерарха не поколебали позиции Казанского митрополита. В своем ответе Заместителю Патриаршего Местоблюстителя он не добавил к ранее высказанному ничего нового, по-прежнему настаивая на том, что Синод угрожает судьбе патриаршества и является камнем преткновения для многих умов российского епископата. Митр. Кирилл высказывал готовность смириться с учреждением при митр. Сергии постоянных советников-епископов, но никак не соуправителей.

Возмущался митр. Кирилл и августовским постановлением Синода, воспрещавшим совершать отпевание над верующими, умершими в расколе. Это обстоятельство дало ему повод назвать митр. Сергия иерархом, потерявшим “душевное равновесие”.

В завершение митр. Кирилл, хотя и косвенно, предложил Заместителю Патриаршего Местоблюстителя рассмотреть его дело совместно с митр. Петром (Полянским), которого он признавал первым епископом страны ^[183].