На улицах города — сосны, телеги, кареты, солдаты с автоматами, охраняющие разные учреждения, мотоциклы, велосипедисты, шикарные джипы гуманитарных миссий и начальников, иногда — трёхколёсные моторикши пакистано-индийского типа. На стенах и заборах — трафаретные плакаты нескольких типов: "Мины, бомбы руками не трогать", "С оружием не входить", "Снова в школу", "Ахмад Шах Масуд — герой Афганистана". Дети, везущие тележки и большие мешки с чем-то. На автобусах и грузовиках — надписи по-английски: "Deluxe Bus", "King Bus", "Touristik Bus", и, конечно, «Benz» (тут и «Камаз», и «Зил» — всё "BENZ"). Вот продавцы, везущие что-то куда-то, босой старик с телегой дынь, парень с тележкой печенья и вафель (иранских; лёгких, в отличие от дынь). А вот один нудист, местный сумасшедший, одетый в одни лишь штаны (!). Каждый день он ходит по главной улице, но никто, кроме нас, не обращает внимания.

Делали в Герате ксерокопию загранпаспорта. Нам понравилось. Стоит ларёк с ксероксом. Подходим. Хозяин выходит на улицу и запускает дизель-генератор. Трынь-трых-трых-трых-трых! Мотор завёлся, ток пошёл, включает ксерокс и копирует нам то, что нужно, а потом выключает ксерокс и мотор. Вообще же электричество в городе есть, но с перебоями.

Жители Герата не сильно докучали нам толпизмом. Зрителей собиралось немного. Полицейские тоже не интересовались нашей личностью, и стукачи не доставали свои рации, видя нас. Наибольшую любовь к нам проявляли нищие, которые в изобилии населяли этот богатый город, питаясь тысячными купюрами, которыми их снабжали более состоятельные афганцы. Многие нищие были безногими, и, выставив на всеобщее обозрение протезы, собирали деньги в пластмассовые тарелочки. Но большинство людей всё-таки заняты трудом в этой стране, уже с семи-восьми лет таскают телеги, мешки, роют канавы, продают что-то… Дайте афганцам пожить двадцать лет без войн, и это будет процветающая, богатая страна! Здесь работают, а не бездельничают!

Несколько раз с нами контактировали англоговорящие и русскоговорящие люди, но насчёт вписки вежливо отказывали. Мы не особо переживали, и, затарившись газировкой «Зам-зам», отправлялись в Свободный хотель, где свободно валялись, дремали и пили чай.

А в понедельник, узнав, наконец, медленную сущность туркменского посольства, мы собрали рюкзаки, попрощались, расплатились с хозяином "Азад хотеля" и, радостные, направились на выезд из города в сторону Калай-Нау, Меймене, Мазари-Шарифа. Кольцо замыкается! Счастливый путь!

Выезд из Герата

Нас предупреждали, что дорога из Герата в Мазари-Шариф плохая. Кто-то даже сказал, что из Герата в Мазар машины ездят через Кабул: быстрее проехать 3/4 "афганского кольца" по так называемым «хорошим» дорогам, чем 1/4 по плохой. Другой информатор, напротив, уверял нас, что дорога вполне пристойная, и «Тойота», выходящая из Герата на заре, в полночь того же дня приезжает в Мазар; а автобусы и грузовики преодолевают путь за два дня. Реальность оказалась ближе к первому варианту: 800 километров от Герата до Мазара мы ехали целых пять дней.

До выезда из Герата мы поехали на пригородном автобусе. Это был первый и единственный случай использования нами городского автотранспорта. Автобус стоял на конечной целый час, набиваясь пассажирами. Когда я уступил место какому-то старику, все пассажиры удивились и не поняли: у них это не принято. Может быть, я даже обидел старика, так что он не сел; удалось потом посадить другого. Люди спросили, зачем я уступил место старику. Я показал: потому что у него седая длинная борода. Все очень удивились.

Асфальтовая дорога кончилась, и выездной гератский пост стоял уже на пыльной, разбитой гравийной дороге, никогда не знавшей асфальта. Вода «Зам-зам» кончилась, но у нас теперь было множество бутылок из-под этой воды, и мы наполняли их при первой возможности. Теперь мы любили и ценили воду: целая сумка бутылок с водой всегда была при нас!

(В Африке с этой целью я таскал канистру. Едучи сюда, я думал по дороге приобрести пластмассовую пятилитровую канистру, но почему-то нигде не видел в продаже таковую. Попадались или огромные, или маленькие. Вот почему в Афганистане мы испытывали проблемы с водой. Всем читателям и последователям рекомендую обзавестись канистрой заранее!)

Пригород Герата — небольшая придорожная торговая деревушка. Вот мы опять стали чудом, и на нас сбегается смотреть всё мужское население. Продавец арбузов угощает нас круглым (не длинным) и сладким арбузом!

— Возьмите, — говорит, — это вам бакшиш!

Пока едим этот арбуз-бакшиш ложками, люди едят нас глазами. Благодарим и уходим подальше от зрителей.

Сменив пару пригородных машин, мы застопили колонну из грузовичков типа «Зил», полных людей и барахла. Почему-то нам часто попадаются машины с дефектами, и вот сейчас «Зил», на котором мы ехали, протекал. В радиаторе была дырка, и водитель решил заклеить её резиновым клеем. Никогда я не видел, чтобы машины чинили резиновым клеем, но это помогло.

Итак, едем!

Гравийная дорога. Арбузные поля. Глиняные холмы. Мыши, выглядывающие из нор. Сторожа полей в двухэтажных домиках-гнёздах смотрят свысока на поле, готовые камнями отгонять птиц. Пыль встречных машин. Какие-то развалины. Впервые в Афганистане — внимание! — мы увидели настоящих дорожных рабочих с тележкой, гравием и лопатами. Крестьяне строят ирригационную систему, копают канавы на огороде. Стада, бегущие с гор, подгоняемые пастухами. Строительство новых глиняных домов. Гусеницы танков вдоль дорог, а вот и сами танки. Вечные памятники эпохи, не съедаемые временем.

Весь караван машин следует в Калай-Нау. До этого населённого пункта — километров сто пятьдесят, дорога гравийная, довольно ровная, но не быстрая. Вечер, остановились на ужин, я сломал зуб: в рисе оказался камень. Трасса, петляя, поднимается в гору, на перевал Сабзак (2160 метров над уровнем не присутствующего в этой стране моря). Время от времени водитель останавливается, проверяет, держит ли машину резиновый клей; ждёт и весь караван. Холодает. Над Афганистаном сгущается ночь.

…Следующие сутки в этой главе пропущены — их описание приведено в начале книги (глава 1, "Афганское утро").

…Ещё одни сутки я поленился описывать. В этот день мы ехали по степи от Баламургаба до Майманы. Ночевали на выездном посту ГАИ (в терроризме на этот раз нас не заподозрили) и поймали ещё один грузовик с беженцами. На нём мы весь следующий день и едем, едем, едем…

Степь кажется бесконечной. Ни кишлака, ни огонька. Дорога не улучшается, а только ухудшается, вот уже четвёртый день подряд. Солнце заходит вроде бы на западе, значит мы едем куда-то на север, но где же мы?

От Герата до Шибаргана 650 километров, до Мазара 800. Четвёртый день в пути, а никак не приедем. И вроде бы без поломок, подъём в три часа ночи, и едем, едем, едем… Но ни Мазара, ни Шибаргана мы пока не достигли.

И вот в темноте четвёртого дня, когда я уже не верил в возможность сегодняшнего достижения Шибаргана, да и прочие пассажиры утомились и пропылились, — вдруг в темноте наша машина развернулась и выехала (о чудо!) на новую, гладкую асфальтовую дорогу!

— О, машалла, — на всё воля Аллаха, — воскликнул кто-то из пассажиров.

— Субханалла, — слава Богу, — отозвались другие.

— Аллаху акбару, — Аллах велик, — раздались благочестивые голоса третьих.

Так все афганцы выразили свою радость и изумление. Тут же настроение наше улучшилось, все, кто мог, отряхнули пыль; водитель прибавил газу, и наша скорость увеличилась ровно вчетверо.

Возможно, эта дорога была новая (по крайней мере рытвин на ней не было); а до этого мы ехали по степи, срезая крюк?

Водителю виднее. Появлялись изредка и фары встречных машин, трасса была оживлена, и вот мы уже подъезжаем к Шибаргану, столице провинции Жозван. На въезде в город — большая арка-ворота с надписями и рамкой для портрета, но пока без самого портрета. Вероятно, местные начальники решали, кого повесить: портрет Дустума, Масуда, Карзая или кого-то ещё, — и, не договорившись, оставили рамку пустой.