Но Книжник отклонил эти предложения. С видимой неохотой начальник поставил выездной штамп и ему… Тем временем причалил катер с надписью «Душанбе» на борту. Какая правильная надпись! Действительно душанбе — ведь на таджикском и на дари это означает "понедельник".

С катера прямо в речную грязь Афганского берега сошли пятнадцать человек. Это были: белые гуманитарные мистеры, говорящие по-английски и приволокшие целый ящик российской водки «Кристалл»; афганские бизнесмены с огромными, но лёгкими на вес коробами чего-то "Made in China"; фривольно для Афганистана одетая белая девушка (в косынке, конечно, но без чадры) и какие-то чемоданы. Таможенник бегло оглядел прибывшие грузы, даже не распаковывая их (надпись «Кристалл» по-русски прочесть он не мог), и контрабанда вместе с гуманитарными мистерами погрузилась в ожидавшие их тут же гуманитарные машины. Нас (тоже после поверхностного досмотра, вернее даже — осмотра) запустили на катер, и в 15:35 мы покинули афганскую землю. 3130 километров мы проехали по ней. 23 дня и один час.

Прощай, Афганистан!

Два ржавых парохода,

палатка таможни

и трава на берегу Пянджа —

на афганском берегу.

Бурубахайр!

* * *

Дружелюбный, мягкий афганский берег сменился строгим таджикским. Представитель российских пограничных войск тщательно разглядывал новоприбывших, надеясь вычислить среди нас перевозчиков наркотиков или переодетых бен ладенов. Увидев нас, он оживился:

— Борода-то отросла за месяц! Ой, как отросла!

(Кстати, насчёт поиска бен ладенов. На узбекско-таджикской границе у узбеков на столе лежит специальный плакат с портретом Бен Ладена, приметами, свойствами и возможными поддельными именами. Каждый человек, въезжающий в Узбекистан, сверяется с плакатом. И если он не Ладен, его пропускают. Хотя зачем Ладену так подставляться, делать узбекскую визу, въезжать в эту опасную страну через официальный переход? Зато у погранцов совесть чиста: какой такой Бен Ладен? В списках въехавших в страну не значится! Значит, нет его, не бойтесь, граждане!)

Пограничный жёлтый автобус опять провёз нас сто метров по прибрежной секретной местности, через колючие ворота, мимо памятника с каской — до пограничного домика, где мы прошли долгий и жаркий таможенный и паспортный контроль. Еле дождались освобождения, в первом же притаможенном кафе разменяли деньги и купили бутылку минералки.

Родина!

Никто уже не собирался толпой рассматривать нас. Никто не удивлялся, слыша русскую речь, и не вопрошал нас: мистер! where are you from? Дома уже, почти дома!

Рабочий автобус «Союзвнешторга», собрав работников таможни и порта, шёл прямиком в Коммунизм. Именно так назывался посёлок, где жил водитель автобуса. По пути он заезжал во всевозможные деревни и выгружал людей. Последними в автобусе остались мы с Книжником, водитель и некий афганец в белом халате и белой шапочке. Водитель-таджик свободно общался с афганцем на дари.

— Ты писатель, запиши обязательно, — обратился ко мне водитель. — Этот человек, Хаджи Мохамед Салима, из Кундуза, — купец. Он самый хороший человек во всём Афганистане. Он хаджи: он приезжал в Арабистан на зьярат, — и теперь, когда вернулся, теперь никогда не будет убивать, грабить, обманывать никого не будет. Он теперь самый хороший человек. И сейчас из Коммунизма он возьмёт прямо «Жигули» в Душанбе и вас тоже возьмёт и увезёт вас прямо в Душанбе! Так и запиши.

Мы сдержанно поблагодарили, попросили только предупредить, что за спец-машину заплатить мы не сможем. Водитель перевёл.

— Этот Хаджи говорит, что он сегодня не поедет, поедет завтра. А вы идите на пост, там каждую минуту проходят машины на Душанбе!

Автобус с водителем и хаджой свернул в какой-то тёмный переулок, и мы высадились в таджикскую ночь. На посту ГАИ тусовались молодые солдаты и один среднего возраста, их начальник.

— Так их надо сразу везти в КГБ!! — закричал он, увидев нас. Потребовалось достаточно много сил и времени, прежде чем начальник ГАИ уверовал, что мы не международные террористы, а вольные путешественники.

Ну вот почему один человек, видя другого человека, с рюкзаком и бородой, сразу думает, что его надо везти в КГБ? Ну, что это за психология такая?

Из приграничных посёлков Дусти и Нижний Пяндж каждую ночь отправляется целых три автобуса, полные таджиков-мешочников. На первом же из них мы прибыли в предрассветный Душанбе. Был вторник, 20.08.2002 года.

А ещё вчера было 28.05.1381 года. Как быстро летит время!

А время и впрямь летело быстро. Фабричные упаковки продуктов, огни города и шорох троллейбусов, большие щиты реклам, русская речь и женщины без чадры, асфальтовые пустынные улицы и многоэтажные здания, чистая вода и даже заводской кефир из холодильника… Столько вещей, о которых люди и не помышляли семь веков назад, и которых мы нигде не могли увидеть ещё только вчера.

Телеги, кареты и верблюжьи караваны, лепёшки и чай, приготовленные на огне, мутная «питьевая» с глиной вода; люди, молящиеся на полях и по обочинам дорог, водяные мельницы, глиняные дома, собиратели хвороста, гончары и кузнецы — всё это осталось там, в 1381 году, за рекой Пяндж. Там тоже сейчас встаёт солнце, и муэдзины призывают на утреннюю молитву, и женщины разводят огонь, чтобы приготовить утренний чай. Так было, и так будет всегда.

А мы, переступив из четырнадцатого в двадцать первый век, садимся на обычный, вполне современный «Икарус», и едем — внутри, представьте, а не снаружи — без всяких овец, коров, ослов и иных побочных грузов — едем в город Турсунзаде.

Так начинается,

и продолжается,

наша дорога

домой!

1-22 сентября 2002 г. (по европейскому календарю)

Завершая повесть о стране А., хочу выразить свою благодарность:

1) родителям, отпустившим меня и в это путешествие;

2) Сергею Браславскому (Книжнику), который 25 суток терпел моё общество;

3) другим членам экспедиции: Сергею Лекаю, Владимиру Шарлаеву, Абдулле (Кириллу) Степанову, вместе c которыми мы «раскупорили» эту счастливую страну;

4) фирме «Alpex» за палатку "Vaude";

5) магазину «Старт-1» за палатку "Alexika";

6) Сергею Бритову, за фотоаппарат, подаренный им ещё перед Африканской поездкой, и не сломавшийся до сих пор;

7) Раменской типографии, печатающей эту и другие мои книги;

8) Афганскому народу и другим народам за хорошее отношение и бескорыстную помощь. Водителям, которые нас подвозили; жителям, приглашавшим нас на ночлег; простым людям, взрослым и детям, попутным и встречным, которые улыбались нам в пути.

Мне нечем отплатить им, я даже не могу выразить на языке дари свою любовь к этим людям, к этой стране, где мы побывали, и куда обязательно, обязательно вернёмся. Среди этих горных сёл, рек и фруктовых садов, среди танков и базаров, в глиняных домах и расписных машинах опять осталась частичка моей души, и я опять стремлюсь туда.

Я побывал в разных местах и в разных странах — в Анголе и Судане, в Сирии и Иране, в Магадане и в Армении, в Пакистане и Таджикистане, в Котласе и в Танзании… — и меня тянет туда обратно, и повсюду я оставил частичку себя, как бы подрастворился в людях, населяющих эти места. Новосибирск и Мазари-Шариф, Пальмира и Мурманск, Кигома и Исфахан. Всё такое разное, и такое родное. Земля — наш дом, и реальное братство, всемирное братство человечества.

Я люблю каждую страну своей особой любовью; но кажется, кажется, кажется, Афганистан — страна особенная. Хочется вернуться,

опять приехать в Нижний Пяндж, сесть на катер "Душанбе",

и опять я вижу — во сне ли? наяву ли? — два ржавых парохода,

палатка таможни

и трава на берегу Пянджа —

на афганском берегу.

Бурубахайр!