— Бум-бум-бум!

Удивлённый король выходил на порог и, конечно, никого не видел.

— Я ваш слуга, — вдруг раздавалось снизу, и королю кланялся маленький человечек. — Приказывайте! Теперь вместо вас работать буду я.

И, как ни странно, некоторые сразу же соглашались. Тут, конечно, было замешано колдовство. Короли принимали важный вид и начинали тыкать пальцем: тут — вымоешь пол, там — вытрешь пыль, здесь — приготовишь обед, а вон там — целая куча вещей, которые нужно заштопать. И клоуны с головой уходили в работу.

Кое-кто, конечно, отказывался брать себе слуг. Тогда клоуны падали на колени и начинали отчаянно рыдать. Так что всем королям пришлось брать их к себе в дом.

И если сначала короли с трудом придумывали задания своим слугам, — они немного подзабыли, зачем слуги, — то постепенно начинали всё дольше и дольше нежиться по утрам в постели и подавать команды своим клоунам-слугам.

— Принеси молоко! Да не холодное, подогрей! Почему в этой чашке? Ты же знаешь, что я люблю пить молоко из чашки с синим ободком. Иди перелей. А я посплю ещё часок. Работай в мастерской потише.

На послеобеденную прогулку короли тоже выходили со своими клоунами. Заметив что-то новенькое на встречном короле, они завистливо шипели:

— Откуда у него эти прекрасные золотые пуговицы? Ты почему, болван, мне таких не достал? Чтобы завтра и у меня такие же были! Разбейся в лепёшку, но достань.

И мило улыбались встречному.

Теперь после прогулки короли снова отправлялись спать. Их изнеженные ноги разучились долго ходить. Королям требовался отдых. Но когда кто-то отдыхает, другой вместо него должен работать. И работником становился клоун.

— Ну и что, пусть поработает, — оправдывались короли, у которых просыпалась совесть. — Он же деревянный! Спать ему не надо, есть не надо.

Клоуны действительно не нуждались ни в еде, ни в отдыхе. Даже если бы и нуждались, спать им было некогда. Ибо ночью все клоуны шли к гостинице, где Карколам внимательно выслушивал их доклады. Тут же сидел король-слуга, который старательно заносил в огромную чёрную тетрадь самые важные сведения: как далеко отошёл каждый из королей от своей трудовой жизни.

Карколам доставал из огромного сундука разные безделушки, которые должны были ещё больше опутать королей. Одному он давал золотые пуговицы, другому — новый гребень, третьему — красные сапожки. И всё это тщательно заносилось в книгу. Так что если её открыть, например, на двадцать седьмой странице, там можно было всё прочесть о короле Двадцать Седьмом: "С постели не встаёт уже. третий день, только начинает тряпочкой корону. Подарены — золотые пуговицы, шесть штук. Ручка с золотым пером. Ремесло своё забыл окончательно".

Но как Карколам свирепел, когда слышал, что кто-то из королей все ещё не хочет вернуться к королевской жизни! Он топал ногами, скрежетал зубами. Король-слуга и клоуны тряслись от страха.

— Ага, ты так! — бушевал Карколам. — Ты думаешь, что хитрее меня? А вот мы посмотрим.

Он доставал своё тайное колдовское зеркало и долго рассматривал непокорного короля, чтобы получше узнать своего противника. А затем насылал порчу на его инструменты. И когда трудолюбивый король на следующий день брался за работу, у него всё валилось из рук. Молоток падал на ногу, гвозди гнулись, как червяки. Вместо рыб на удочку попадались одни лягушки и пиявки. Вместо брюк получались мешки. Картины у короляхудожника напоминали мазню.

И расстроенный трудолюбивый король забирался в постель. Тут его сразу начинал обхаживать клоун-слуга. И получалось, что, когда он работал, у него были неприятности, а в постели всё обстояло благополучно. И король постепенно утрачивал вкус к работе: зачем трудиться, если жизнь и так прекрасна?

Чтобы ускорить возвращение королевской жизни, команды клоунов растащили по домам мягкие-премягкие перины. И теперь жизнь в постели стала просто упоительной.

Дольше всех сопротивлялся король-столяр: ему очень нравилась его работа. Он научился делать удобные стулья и табуретки, он просто не представлял себе жизни без рубанка. Чем бы ни соблазнял его Карколам, он всё равно с утра становился к верстаку. В его умелых руках и рубанок, и стамески не подчинялись Карколаму. Колдун пытался наслать на него с утра лень, пыхтел, курил огромную трубку, полную лени, и кольца дыма цеплялись за трубу домика столяра и окутывали мастера. Но он всё равно принимался за работу, как бы трудно это ни было. И лень не выдерживала, отпускала его. Карколам бросал трубку, а мастер спокойно продолжал работать, не чувствуя ни лени, ни усталости. Колдун скрежетал зубами, видя, что столяр не подчиняется ему. Это нарушало его планы. Но если Карколам пристально изучал жизнь столяра, то мастер не подозревал о существовании колдуна. Так было до поры до времени.

Однажды король-столяр долго не мог уснуть. Он задумчиво смотрел в окно. И тут он услышал дробный стук: это цокали по мостовой деревянные ножки клоунов, спешащих на доклад к повелителю.

Столяр удивился. Он поискал глазами своего клоуна-слугу, но и его дома не было. Тогда Мастер осторожно вышел на улицу, захватив для храбрости подвернувшуюся под руку стамеску. И тут он увидел, как за углом скрывается целая толпа клоунов. Столяр на цыпочках поспешил за ними.

Вот клоуны свернули к гостинице и заструились по её лестницам. Столяр тихо поднялся наверх и здесь через приоткрытую дверь услышал доклады клоунов и возмущение Карколама непослушным королём-столяром.

Мастер от удивления оторопел. Но он не умел действовать подло, исподтишка. Поэтому он распахнул дверь и смело шагнул в номер. Он хотел выяснить отношения с этим наглецом-приезжим.

— Кто вы такой, что позволяете себе решать судьбы людей? — с гневом спросил он Карколама.

Клоуны от неожиданности сбились в кучу. Напуганный король-слуга прижал к груди чёрную тетрадь. Он испугался за свою жизнь, так как решил, что теперь сполна получит за двойное предательство: и за разбойников, и за Карколама.

Но бедный мастер не знал, что имеет дело с колдуном. Карколам рассмеялся ему прямо в лицо. Он даже обрадовался, что столяр сам пришёл. Ведь чем ближе человек подойдёт к колдуну, тем легче его околдовать. Он взмахнул рукой, зло сверкнул глазами, и столяра вихрем вынесло из гостиницы. Ветер отнёс его прямо к лошади без седока, стоящей на городской площади, усадил в седло, и столяр тут же превратился в бронзовую статую. Так памятник стал соответствовать своему названию: теперь на коне сидел действительно король. Только король этот был не совсем обычным: хоть на голове и была корона, в руке он держал совершенно не королевскую вещь — стамеску.

Так Карколам избавился от последнего непокорного короля. Теперь бедный король-слуга с опаской проходил мимо памятника. Ему всегда казалось, что седок вот-вот пронзит его насквозь своей стамеской. А ещё ему не нравилось, что сидеть на памятнике повадились две чёрные птицы — одна с совершенно чёрной головой, а другая с белым хохолком. Они протяжно жаловались на что-то друг дружке, и в их криках королю-слуге чудились живые человеческие голоса. Он был почти уверен, что это не простые птицы, а заколдованные.

План Карколама состоял из нескольких этапов. Подчинив королей своему влиянию, он мог действовать дальше.

На следующее утро после ночного происшествия все жители города увидели готовящийся к открытию новый магазин. Вместо "Мастерской столяра" теперь огромными разноцветными буквами было написано: "Королевский магазин. Большой выбор товаров для королей". Туда-сюда сновали клоуны с коробками.

Толпа королей с нетерпением ждала открытия магазина. И никому даже в голову не пришло поинтересоваться, куда делся прежний владелец этого дома. Королей волновал только вопрос, что будет продаваться в магазине.

— Наконец-то, — шептались они, — нам завезут новые королевские мантии. А то наши совсем поизносились. Корона — короной, но без мантии ты не король.