В другой раз я бы посмеялась над его неумелой попыткой быть тактичным.

— Это не то, про что ты подумал. Он мертв.

Ну вот, губы произнесли страшное слово. Такое короткое и не имеющее никакого отношения к моему папе. Оно всегда жило рядом с нашим маленьким мирком, не переступая очерченной границы. Говорить о папе так — неправильно, хотя уж кому-кому, а мне точно известно, что он действительно мертв.

Если мои слова и поразили Грейвса, он умело скрыл удивление. Правда, глаза у него округлились и позеленели. Он задумчиво укусил сандвич и стал медленно жевать. Потом взял горстку картошки-фри и запихал в рот, не сводя с меня внимательного взгляда. Наверное, ждет подробных объяснений.

Перегнувшись через раскладушку, я выудила из хаоса, царившего в спальном мешке, альбом для рисования и, открыв страницу с наброском отцовского грузовика, спросила Грейвса:

— Узнаешь это место?

Он взял рисунок, и его глаза снова расширились от удивления. Он сглотнул слюну, и кадык судорожно дернулся. В ухе сигнальным маячком блеснула сережка.

— Классно рисуешь!

Ха, классно! Да я рисую с пяти лет!

— Спасибо за комплимент. Ты знаешь, где это?

— Нет.

Нахмурив брови, Грейвс ждал объяснений, но я молчала. Парня распирало любопытство, и он уже приоткрыл рот, чтобы задать вопрос, но вместо этого только облизал жир с пальцев.

Черт!

— Мне надо найти это место. Надо разыскать грузовик, и тогда я… Ну, в общем, мне надо найти его! — Я откусила сандвич и проглотила, не почувствовав даже вкуса. А потом задала вопрос на миллион долларов: — Ты мне поможешь? Ну, пожалуйста!

— Помочь отыскать этот склад? — Он повел плечами. — Да, конечно, помогу. Вот только из-за снегопада придется туговато. По радио объявили, что снег будет идти всю неделю. Опять метели да вьюги, а мы из-за них взаперти!

Я думала, Грейвс набросится на меня с вопросами, но он не сказал ни слова и спокойно доедал сандвич, изредка бросая на меня испытывающие взгляды. Покончив с первым бутербродом, он принялся за второй. А я прислушивалась к тишине за стеной и машинально жевала сандвич. С таким же успехом я съела бы и картон!

Расправившись наполовину с сандвичем, Грейвс перестал жевать и опять перевел взгляд на меня.

— Так что у тебя стряслось?

Пока сама не знаю. Хотя очень хотелось бы узнать. К тому же, если я расскажу всю правду, ты посчитаешь меня сумасшедшей!

— Дело довольно скверное.

А что я могла еще ответить?

— Ну ладно, — снова пожал он плечами. — Звучит интригующе, а там — посмотрим. Завтра начнем поиски, но только после занятий в школе.

У меня от удивления чуть челюсть не отвисла. Снова привычное пожатие плеч.

— Думаешь, я собираюсь ютиться по всяким углам всю жизнь? Нет! У меня есть план! Я получу аттестат и пойду в местный колледж. Потом поступлю в самый настоящий университет и выучусь на математика. Математики получают довольно хорошие бабки, пока работают, но и после все будет классно, потому что я к тому времени стану профессором физики.

Профессором физики?! Я попыталась представить Грейвса взрослым или хотя бы в роли учителя и не смогла. Только голова разболелась от усилий. Да этот парень такой неуклюжий и совсем наивный! А вслух примирительно сказала:

— У каждого должна быть цель в жизни. — Необычное облегчение появилось где-то под солнечным сплетением и заполнило грудь. — Ты уроки не прогуливаешь?

— Никогда. Не дай бог заметят, и ждет меня билет в один конец на патронажное воспитание. — Выражение лица менялось у Грейвса слишком быстро, и я не могла проследить за ходом его мыслей, тем более что уже в следующее мгновение оно снова стало бесстрастным. — С тобой я прогулял школу в первый раз. — Грейвс криво ухмыльнулся и отправил в рот пригоршню картошки. — От тебя одни неприятности, Дрю!

Даже не представляешь, какие большие неприятности ожидают тебя впереди, паренек! Я рассмеялась, и сандвич вдруг снова показался вполне съедобным.

Наконец стемнело, и как только Грейвс решил, что можно покинуть тайное убежище без опаски, мы выбрались по лабиринтам коридоров наружу.

В пустом торговом центре горит приглушенный свет. Молчит фонтан на первом этаже, поверхность воды неподвижна и безмятежна. Тишина плотно окутывает перевернутые стулья на столах в кафетерии, неслышно крадется по галереям и укрывает павильоны пеленою беспросветной тьмы. Свирепые порывы ветра не пробиваются за кирпичные стены торгового центра. Создается впечатление, что мы попали на другую планету!

Вдруг Грейвс, перегнувшись через перила галереи, издал пронзительный вопль, который заметался между вторым и первым этажами, и, срикошетив от пола к потолку, вернулся к нам, искаженный эхом. Довольный результатом своей мальчишеской выходки, он радостно воскликнул:

— Убедилась? Полная свобода! Давай, теперь твоя очередь!

Я не удержалась и испустила оглушительный боевой клич, как во время спарринга с отцом или тренировок ката. Грейвс вздрогнул от неожиданности, но тут же пришел в себя и издал ответный вопль, который понесся ввысь вслед за моим. Мы с Грейвсом расхохотались, а потом он шутливо толкнул меня костлявым плечом, чуть не сбив с ног. В ответ я толкнула его что есть силы, и, кажется, в этот момент в голове промелькнула мысль, что из просто знакомого одноклассника он становится другом.

Наконец эхо умолкло.

— Иногда я от скуки хожу к игровым автоматам, — задумчиво произнес Грейвс. Его глаза таинственно мерцали в полумраке. — Как хорошо, когда рядом есть компаньон. Хочешь, сыграем партию в воздушный хоккей?

Его предложение вызвало у меня дрожь.

— Нет, только не это! — Запястье по-прежнему болело, как и обожженная левая рука. Спина тоже не радовала, несмотря на обезболивающее, которое Грейвс случайно обнаружил в ванной в одном из древних флакончиков. — Ничего, если я просто прогуляюсь?

— Конечно! Мне надо кое-что узнать, а ты погуляй. Только не ходи в павильоны компании «Сиэрс»: я к ним заглядывал недавно, так вот у них камера работает, — предупредил Грейвс с усмешкой, резко развернулся и пошел широкими шагами по коридору. Только длинные полы черного плаща хлопали на ходу, как крылья большой птицы.

Я закрыла глаза, плотнее закуталась в тяжелую папину куртку — от нее веяло родным теплом — и стояла так в полном одиночестве посреди торгового центра, утопавшего во мраке. Правда, в некоторых витринах тускло горели ночные фонарики. Свет едва пробивался из-за решеток с хитроумными сплетениями стальных прутьев, из-за сплошных стеклянных витражей, которыми наивные владельцы павильонов решили оградить себя от коварных привидений.

Страх холодной змеей пробежал между лопаток: а вдруг поймают? Придут полицейские с обходом и арестуют меня за незаконное ношение оружия, и бог знает за что еще!

Стоп! Прекрати дергаться понапрасну, Дрю! Я сделала глубокий выдох, чувствуя, как напряжение постепенно спадает. Что ж, без сумки ходить непривычно, как будто шагаешь по коридору голая, но нельзя же таскаться с ней повсюду! Будь в торговом центре опасно, Грейвс не вел бы себя так смело. Он достаточно умен, чтобы не попасться в руки полиции!

Что самое интересное, Грейвс не просто впечатляет умом, а порой поражает до глубины души. По виду он вовсе не похож на заурядного очкастого математика, и наверняка экстравагантный наряд гота-бунтовщика является своего рода прикрытием. Не каждый парень в школе мечтает о карьере профессора физики в будущем! У Грейвса удивительно практичный склад ума, и если я расскажу ему о своих жизненных перипетиях, он посчитает меня сумасшедшей! В лучшем случае фантазеркой.

Впрочем, не все ли равно? Вряд ли Грейвс прочно и надолго войдет в мою жизнь.

В конце концов, меня волнуют совершенно другие проблемы. Надо понять, каким образом папа превратился в гниющего зомби.

Для этого необходимо добраться до отцовских книг и покопаться в них. В последний (второй) раз зомби повстречались нам в окрестностях Батон-Руж. Их подняла из могил черная магия вуду, как и того паренька из Южной Каролины (наша первая встреча с зомби), а это все же далековато от Среднего Запада. В книгах наверняка найдутся дополнительные сведения о зомби, которые мы упустили из виду, возможно, потому что они нам тогда не пригодились. Помню, я с головой погрузилась в снятие порчи и злых чар, чтобы наблюдать, как отец справляется с ожившими трупами.