Глядишь, и из меня выйдет образцовая хозяйка!

— Ничего себе! — присвистнул Грейвс от удивления, заглядывая в ящик с оружием. — Твой папа был часом не из сервайвелистов?[3]

Грейвс вызвался помочь мне прибраться в гостиной. Он ни слова не сказал о следах пуль на стене или едва уловимом, но по-прежнему неприятном запашке разложившегося зомби. Ни один вопрос не сорвался с обветренных губ, пока я бережно поднимала одежду с пола и укладывала ее в стиральную машину. Папины вещи пахли отвратительно и превратились в лохмотья. Кроме того, пропали его пистолет, бумажник и мамин медальон на длинной серебряной цепочке.

Не хочу пока даже думать, в чьих руках они сейчас!

За окном кружились пушистые снежинки, приглушая естественные краски окружающего мира. По радио объявили, что во многих домах отключилось электричество. Нам повезло. Пока. Ну и слава богу! Несмотря на то, что обогреватель работал, почти не выключаясь, и задняя дверь была плотно занавешена одеялами, на кухне стоял жуткий холод. После отчаянных поисков я обнаружила еще два листа фанеры, скрутила пару одеял и с их помощью прикрыла оставшиеся щели. Стало заметно теплее. Особенно после того, как я подперла дверь на веранду.

Я уверенно открыла несгораемый сундучок, зная наперед, что там найду. Под ворохом документов — нашими с папой свидетельствами о рождении, моей медицинской карточкой учета прививок, толстой пачкой табелей успеваемости из всех школ, в которых мне довелось учиться, — лежала красная записная книжка в потрепанном переплете, многократно заклеенная скотчем вдоль и поперек. Папин список обезвреженных монстров, скорее всего, в грузовике, а номера телефонов всегда хранятся отдельно.

Ну ладно, папа! Теперь посмотрим, кто поможет мне выбраться из этой передряги, раз ты превратился в горстку праха на ковре. Кстати, надо собрать останки в чистый пакет и спрятать в надежном месте.

И тут тошнотворная волна накрыла меня с головой. Думаете, не стоит так говорить о погибшем отце, да? Но если относиться к случившемуся несчастью без разумного цинизма, недалеко и до горючих слез, а, распустив сопли, остановиться не так-то просто.

Папа на дух не переносил слезливые хныканья!

— Бинго! — пробурчала я под нос.

— А в каких случаях вы применяли оружие? — не отставал с расспросами Грейвс.

Я дала ему тренировочные брюки отца взамен своих, однако от футболки с изображением рок-музыканта Питера Фрэмптона он решительно отказался, видимо, по неведомым мне принципиальным соображениям. Бледная кожа на узкой спине покрылась мурашками, несмотря на работающий обогреватель. Что ж, я нашла бы ему другую футболку, но раз Грейвс так трепетно относится к картинкам на одежде, то пусть в угоду принципам обходится без оной! Ведь ему не предлагают напялить футболку с какой-нибудь попсой!

Теперь приходилось старательно отводить взгляд от его обнаженной груди, и я чувствовала себя не в своей тарелке.

— Когда выходили на охоту! — Закрыв сундучок, я заперла его на ключ. — Пойдем отсюда, здесь не игрушки хранятся.

Однако оттянуть Грейвса от боеприпасов оказалось не так-то просто.

— Это ведь не настоящая граната?

— Конечно, настоящая. Муляжом гнездо тараканов-мутантов не уничтожить! Так, быстро выметайся отсюда, а то еще поранишься ненароком.

— А тебя папа научил стрелять из всех видов оружия?

— Из многих, но, например, не советовал брать в руки «АК-47».

Я перелистывала записную книжку, пытаясь разобраться в папиных каракулях. Большинство телефонных номеров имели коды южных штатов, главным образом Калифорнии и Мэна. Черт возьми, ни одного номера по соседству с Дакотой!

Некоторых владельцев телефонов я узнавала по номерам. Вот, например, охотник из Кармела. Он не расставался с доской для серфинга, катаясь на волнах каждый божий день до тех пор, пока однажды не был серьезно ранен в вылазке против вампиров, устроенной совместно с безжалостными наемниками. В книжке нашелся номер отшельницы, которая жила вдали от цивилизации на берегу озера и общалась с укрощенным духом аллигатора. Нашелся и нью-йоркский номер Огаста, который во время попоек с отцом ругался исключительно на польском и при хорошем расположении духа мог высечь яркую искру из кончика указательного пальца.

Грейвс тем временем чуть не задохнулся от восхищения:

— У тебя и «АК-47» есть?

И огнемет тоже. Правда, он остался в грузовике.

— Только для чрезвычайных ситуаций. Наконец-то я нашла номер телефона с местным кодом, записанный на клочке бумаги и запрятанный между страничками почти в конце книжки. Один-единственный номер и больше ничего. Ни имени, ни крестика рядом, обозначающего, что в непредвиденных случаях по нему безопасно звонить. Абсолютно никаких опознавательных знаков!

Великолепно! Ау, кто готов лететь в снежное королевство, чтобы облегчить мою участь?! К тому же в первую очередь предстоит объяснить, что случилось с отцом. Или, вернее, рассказать то, что известно мне. А знаю я, к сожалению, совсем немного.

Желудок свело болезненной судорогой, угрожая очередным приступом рвоты. Я одна во всем виновата! Это я не сказала отцу о сове!

— Господи! — прошептала я, не отрывая взгляда от телефонного номера, который был записан на обороте квитанции из оккультной лавки в Майами.

Папа купил тогда обломки прозрачного обсидиана, эффективные в борьбе против чупакабры. Он выслал их Хуану-Раулю де ла Хойя-Смиту в Тихуану.

Тем летом «убийцы коз» разбушевались в окрестностях Тихуаны. Хуан-Рауль сказал, что виной тому жара и особенности острой мексиканской кухни.

После закрытия лавки папа заперся в кабинете с ее несимпатичным владельцем, обезобразившим свою голову многочисленными дредами, а я ходила кругами возле магазинчика, знакомясь с местными достопримечательностями и борясь с нарастающим голодом. Спустя добрых два часа отец появился с бледным, будто окаменевшим лицом. Всю ночь в гостинице он не отрывался от бутылки с виски. Пришлось заказать ужин в номер и смотреть мультфильмы, пока меня наконец не сморил сон.

Интересно, папа раздобыл этот номер тогда в Майами? Безопасно ли звонить по нему? Обычно поставленный крестик возле номера означал «опасности нет», перечеркнутый круг — «звонить только в случае крайней необходимости». А чем чревато полное отсутствие знаков?

Номер писал отец — сомнений нет. Посторонние вряд ли имели доступ к записной книжке, к тому же в написании цифры «9» чувствуется папина рука: он всегда начинал писать ее, не отрываясь, снизу вверх. Важнее другой вопрос: чей это телефон?

Нужно найти телефон-автомат и позвонить по номеру. Все равно он единственный в книжке с кодом Дакоты, хоть и без особых пометок. Прежде отец никогда не забывал помечать безопасные контактные телефоны.

На него совершенно не похоже. С другой стороны, он совсем потерял голову после памятного визита в лавку с гремучими змеями, что бросались с глухим стуком на стекло и пугали ужасным свистом трещоток на хвостах. Пытаясь унять волнение, я выглянула в окно. Снежная метель, словно подсмеиваясь надо мной, жутко посвистывала.

— Дрю? Что с тобой? — неожиданно рядом, как из-под земли, вырос Грейвс.

Глядя в окно, погруженная в невеселые мысли, я даже не заметила, как он подошел.

Бесполезная маета, так бы назвала мои невеселые размышления бабушка. Как она говорила? «Дрю, брось маяться дурью, когда кругом столько работы. Сходи, подои коз и собери яйца в курятнике. Потом вернешься, и я научу тебя пользоваться маятником. Хорошо?»

Слова с отчетливым южным акцентом глухо отозвались в голове, словно проталкиваясь сквозь огромную опухоль. Неплохо бы сейчас воспользоваться маятником, да только толку в нем мало. Маятники и карты таро обычно открывают не правду, а то, что очень хочется услышать. Бабушка объясняла мне, что я должна учиться видеть будущее без помощи подручных средств. Мол, ими пользуются только в том случае, когда нет времени войти в транс и уснуть в надежде на пророческий сон или знамение.