Сам того не замечая, последние слова он выкрикивал уже вслух. От бессильной ярости из глаз у него брызнули слезы. Надо же, так подло убить беззащитного попрыгунчика! В том, что у Сеги не было ни малейшего шанса спастись от неминуемой гибели, Иеро не сомневался.

Никакого ответа. Темное озеро оставалось таким же спокойным, над его зеркальной поверхностью все так же курился поблескивающий туман, и ничего не нарушало царившую у берегов тишину. Дальний край обширного водоема был скрыт висевшей в воздухе переливчатой дымкой, и единственным источником движения являлись лишь суетливо сбегавшие по кустикам мха водяные капли.

Он все еще дрожал от ярости. Ведь это была его ошибка — он слушал пустую болтовню, в то время как его единственный друг был хладнокровно убит и съеден бог знает каким чудовищем. Но скоро его гнев сменился холодной решимостью. Ладно, что сделано, то сделано, но он еще доберется до этого хвастливого водяного червяка! Его бедный скакун доверял ему до самой смерти… и к смерти он его и привел…

Теперь, когда мозг священника освободился от гипноза, он с легкостью вспомнил, сколько раз Сеги пытался предупредить его о таившейся впереди опасности. Но нет, обманутый и одураченный, он, Иеро Дистин, словно послушная марионетка, лишь погонял скакуна, желая добраться до этих проклятых холмов… И вот что из этого вышло!

Ну что ж, пожалуй, стоит внять совету этого существа, поесть и отдохнуть… Иеро вытащил из седельных сумок сушеное мясо и коренья и медленно сжевал их, глядя на черную поверхность воды. Покрытый костями берег был достаточно красноречив, явно намекая, что его пленитель появится из озера. Сейчас он не мог выманить этого монстра из воды, а потому оставалось лишь готовиться и ждать. Ждать, пока сожравшая Сеги тварь проголодается снова и вылезет на берег. В том, что это рано или поздно случится, священник не сомневался; судя по валявшимся вокруг костям, аппетит у подводного жителя был отменный.

Потоптавшись на заросшей мягким мхом поляне, он выбрал наиболее сухое место, где и растянулся, положив копье себе на грудь, а меч — под правую руку. Справившись с первым приступом гнева, он чувствовал теперь, что это оружие мало чем будет полезно. Но оно служило как бы символом его готовности, знаком того, что он не отступил и не сдался. Уже засыпая, священник поднял перед собой копье с распоркой, образующей крест, и пробормотал молитву, еще раз помянув добрым словом преданно служившего ему зверя.

Из глубин озера кто-то внимательно прислушивался к этим словам. Кто-то чужой — но, как и каждое из творений Господних, невероятно уставший от своего одиночества.

Когда Иеро пробудился, стояло уже позднее утро. Мгла над озером заметно поредела, и усыпанный костями берег просматривался в обе стороны на значительно большее расстояние. Неба по-прежнему не было видно, но прорывавшийся сквозь низкую завесу облаков свет имел приятный золотистый оттенок.

Священник потянулся и зевнул, но при воспоминании о том, что случилось тут вчерашним вечером, холодная ярость вновь охватила его. Присев на корточки и удобно пристроив копье на сгибе локтя, Иеро посмотрел на воду, серую в разгорающемся сиянии утра. И к его безмерному удивлению, на первый же ментальный окрик последовал незамедлительный ответ:

«Я понимаю, что каким-то образом причинил тебе боль,— зазвучал в голове путника бесплотный голос.— Я видел это в твоих мыслях, пока ты отдыхал. К сожалению, когда ты спишь, я не могу делать подобные вещи с той же легкостью, но я уловил, что ты почему-то сердишься на меня. Да, я убил твое животное, но я не думал, что это так тебя расстроит. Похоже, вы каким-то непонятным образом связаны друг с другом, но это существо совсем не походило на тебя, и вы никак не могли быть равными партнерами. Оно несло тебя как груз и делало это не по собственной воле… нет, ты использовал его, как мелкое животное использует более крупное и сильное. И твоя жизнь совершенно не зависит от этого животного; просто с его помощью ты мог передвигаться быстрее.— Наступила короткая пауза, как будто голос пытался облечь в слова некую новую мысль.— Вот почему я не понимаю источника твоего гнева, но постараюсь сделать все, чтобы загладить свою вину. Объясни мне, в чем же она состоит».

Все раздражение Иеро мгновенно испарилось по причинам, малопонятным для нетелепата. Сейчас он знал, что его собеседник говорит совершенно искренне. Его восприимчивый мозг был слишком хорошо натренирован, чтобы не отличить истину от лжи, и он понимал, что эта невидимая тварь не пытается его обмануть. Все, что было сказано, с точки зрения озерного монстра было абсолютно правильным, верным и неоспоримым. Владыка озера в самом деле был удивлен и расстроен необъяснимым поведением человека; связь между скакуном и всадником являлась для него чем-то совершенно непонятным, ибо он не ведал, что такое дружба, любовь, покровительство и сострадание. Этот мудрый, древний и холодный разум по-настоящему недоумевал, пытаясь найти правильный ответ.

Задумавшись, Иеро уронил копье в мягкий мох, а потом увидел, как недалеко от берега темная вода пришла в движение. Похоже, незримый голос наконец-то обретет своего владельца! И, согласно данному обещанию, этот владелец счел возможным показаться на свет Божий.

Серо-коричневая блестящая масса внезапно выросла над поверхностью воды. Под ней тут же показались два огромных круглых глаза с желтыми ободками и коричневой радужкой, и удивленный священник понял, что эта колоссальная туша — всего лишь голова животного гигантских размеров. Прямо над глазами из головы чудовища медленно вытянулась пара мягких, похожих на рожки усиков. Ни носа, ни ушей, ни подбородка с первого взгляда заметно не было; Иеро различил лишь вытянутый щелью, длинный и узкий рот.

Как только огромные глаза заметили потрясенного человека, голова начала быстро подниматься вверх на мощной колонноподобной шее. Наконец она застыла на такой высоте, что Иеро, не спускавшему взгляда со странного существа, пришлось откинуться назад. Достигнув берега, гигант стал медленно и плавно выползать на посыпанный костяной крошкой песок, но, когда его чудовищное тело вылезло из воды примерно наполовину, движение прекратилось, и монстр застыл в неподвижности. Только ручейки мутной воды торопливо стекали по его темно-коричневым бокам.

«Ну вот, теперь ты видишь меня, двуногий. Но, в отличие от других, которые побывали здесь, ты не боишься».

Задрав голову так, что заломило шею, Иеро разглядывал застывшего перед ним титана. Да, если даже не принимать во внимание всю его ментальную мощь, он может раздавить огромного самца-бафера как муравья! И к тому же непонятно, какая часть его тела все еще скрывается под водой… Быть может, ему нравится отдыхать, высовывая на берег лишь самую малую часть своего туловища? Кроме торчавших над глазами подвижных усиков, никаких других выростов, напоминающих конечности, на обозримом участке тела этого гигантского моллюска не оказалось.

Наконец, прикрыв глаза, чтобы хоть как-то переварить увиденное, Иеро решился снова заговорить с ним. Правда, теперь его мысленный «голос» звучал немного сконфуженно:

«Так кто же ты? И как тебя зовут? Существо, которое ты убил, было моим другом. Оно доверяло мне и пришло сюда по моему настоянию, хотя и не желая этого делать. Ты знаешь, что такое друг? И что такое доверие?»

«Опять слишком много вопросов, двуногий».

Теперь, когда Иеро мог видеть своего собеседника, ему казалось, что мощный ментальный голос моллюска долгим эхом отдается в его голове. Конечно, это была лишь иллюзия.

«Видишь ли, на самом деле я никогда не задумывался над тем, кто я такой,— продолжал гигант,— Сколько я себя помню, я был всегда один. Я понимаю, что когда есть множество существ одного вида, то нужно как-то отличать одного от другого. Но таких, как я, больше нет. Поэтому можешь звать меня, как тебе удобно».

Существо на мгновение задумалось.

«В том, кто я такой по происхождению, я до конца не уверен. Моя память уходит в прошлое очень далеко, двуногий, в те времена, когда я сам — трудно себе представить! — еще не начал думать, а только чувствовал. И это значит, я был точно таким же, как и все остальные лишенные разума существа, которые теперь служат мне пищей и чьи кости покрывают землю вокруг нас».