«Зачем? — повторил ментальный вопрос брат Альдо, пристально глядя на девушку.— Конечно, не затем, чтобы насильно вернуть тебя к отцу. Неужели ты забыла того, кто добровольно отдался в руки врага, чтобы спасти твою жизнь?»

«Как я могла забыть? — Слезы показались на глазах Лучар.— Ты ведь говоришь о Джоне, не так ли, отец? Жив ли он? Удалось ли ему спастись?»

«Да, дитя мое, я имел в виду брата Джона. Но я не хотел упрекнуть тебя. Я знаю, что ты о нем помнишь,— Брат Альдо ласково улыбнулся девушке и продолжал: — Хотя я много старше любого из вас и, вероятно, всех вас, вместе взятых, зовите меня не «отец», а «брат». Наш мохнатый приятель назвал меня «старейший». Пусть будет так. Слово «отец» предполагает ответственность такого рода, которую я не могу и не хочу брать на себя. Отец направляет и указывает, я же, в лучшем случае, только проводник».

Они удобно устроились на теплом песке, отдыхая после напряжения схватки. Люди сидели, скрестив ноги или обняв руками колени; рядом растянулся медведь, за спиной священника высился Клоц. Иногда он наклонял голову и касался плеча хозяина мягкими губами. Оглядывая бирюзовую поверхность лагуны, Иеро спросил:

«Нам все еще угрожает опасность?»

«Нет, иначе я не сидел бы здесь с вами. Там,— старик кивком указал на спокойную воду,— находится мой большой брат; он охраняет нас и будет ждать столько, сколько я захочу».

«Как ты управляешь этим созданием? Несмотря на его размеры, у него такой скудный интеллект, что я не смог уловить почти никаких ментальных излучений».

«Твой народ еще так мало работал с животными, что вы сумели приручить не более двух десятков из многих сотен видов,— отвечал эливенер.— Мы же тысячи лет ищем контакт с нашими младшими братьями, это наша специальность, наша главная задача. Мы стремимся установить взаимопонимание с любой формой жизни. Что касается этого существа,— он махнул рукой в сторону лагуны,— то в данном случае контакт достигается скорее на уровне нервной системы, чем его неразвитого мозга. И он не вполне надежен».

Брат Альдо потер висок длинными гибкими пальцами и пристально посмотрел в лицо Иеро.

«Прежде чем мы двинемся дальше, пер Дистин, я хотел бы получить информацию о твоей миссии — всю, какую ты сочтешь нужным сообщить. Должен признаться, что эта часть обитаемого мира пришла в изрядное смятение, когда ты появился тут. Я готов слушать тебя и постараюсь не прерывать».

Иеро задумался. Насколько он может доверять эливе-неру? Этот вопрос он еще не решил для себя окончательно. Ему нравились те члены братства, которых он встречал раньше, но здесь перед ним сидел не скромный учитель и не лекарь, а могущественный человек, ментальная сила которого вызывала у священника благоговейный трепет. Наконец он решился.

— Не знаю, что скажет Совет аббатств, но я полагаю, что ты — достойный доверия человек— Иеро говорил вслух на метсианском,— Я расскажу тебе все, сохранив в секрете лишь цель моих поисков. Надеюсь, ты простишь мне это.

«Я ценю твое доверие,— пришел ментальный ответ,— Однако используй мысленную связь, это экономит время, а его у нас не так уж много. Кроме того, все здесь присутствующие должны слушать и понимать тебя. Не тревожься, ни одна твоя мысль не достигнет ушей Нечистого, когда я рядом».

Пока утреннее солнце карабкалось по небосклону, Иеро успел поведать историю своих странствий, попутно рассказав и о спутниках. Он начал с аббатства в Саске, с поручения старого Демеро и ничего не скрыл от эливенера, кроме конкретного предмета своих поисков. Все дальше и дальше шло повествование, через дремучую чащу Тайга, зловонные трясины Пайлуда, залитое солнцем побережье Внутреннего моря, остров смерти Манун и, наконец, через дебри заброшенного города. Священник закончил свой рассказ и взглянул на солнце. Прошла едва ли четверть часа.

Брат Альдо сидел спокойно и, сощурив глаза, смотрел на сверкающую бликами света воду. Затем он перевел взгляд на Иеро и заметил:

«Отличная история, пер Дистин! Воистину, ты можешь гордиться собой и своими спутниками. Теперь я хочу сообщить вам кое-что. Мой рассказ не будет таким же занимательным; скорее он является лекцией на историческую тему. Но все это вы должны знать, прежде чем мы тронемся в дорогу. И начну я не с событий двухмесячной или двухлетней давности, а с древних времен, с жизни, которая бурлила в этих краях пять тысяч лет назад, до того как пришла Смерть».

«Посмотрите вокруг себя, дети мои,— начал свой мысленный рассказ эливенер,— и вы увидите в мире зеленые леса и рощи, голубые моря и реки, желтые прерии и болота. Тут и там скрываются в засаде кровожадные хищники, но даже они — одна из бесчисленных форм жизни, жизни прекрасной и удивительной. Поющие птицы, цветущие растения, травоядные животные и те, что питаются мясом,— все занимают свое место в вечном круговороте бытия. И все постоянно изменяются, кто-то гибнет, кто-то приходит на смену погибшим, одни виды вытесняют другие в течение столетий и тысячелетий. Таков порядок в природе, план ее великого Творца.

Но раньше, перед Смертью, среда обитания изменялась быстрее, причем не в лучшую сторону. Область, в которой мы находимся, и весь этот континент назывались тогда Северной Америкой. Это был перенаселенный мир, задыхающийся от отходов промышленного производства».

«Взгляните сюда! — Он указал на кольцо развалин вокруг острова.— Вся наша планета, добрая круглая Земля, была покрыта такими чудовищными строениями! Гигантские здания заслоняли солнце; почва, замощенная бетоном и асфальтом, не могла дышать; были созданы огромные машины, чтобы сделать еще более огромные; дым и чад от них отравляли воздух, образуя ядовитые тучи над городами.

Но это еще не все. Чудовищные суда, рядом с которыми корабль Нечистого показался бы скорлупкой, бороздили моря. Воздух дрожал от рева гигантских летательных аппаратов, перемещавшихся с огромной скоростью. По дорогам, покрытым бетоном, неслись мириады автомобилей, пожиравших море горючего. Их выхлопы продолжали отравлять воздух, которым почти невозможно было дышать.

А кроме того, тут были еще и люди, люди этого прошлого мира. Воюющие друг с другом, бесконтрольно плодящиеся, безразличные ко всему, кроме своего благополучия! Люди не желали задуматься о том, что они уничтожают жизнь на планете; они даже отказывались замечать, что убивают сами себя, все земное человечество! Однако, несмотря на потрясающую нищету, огромное невежество, болезни и бесконечные войны, люди все еще оставались жизнеспособными. С каждым годом их становилось все больше, больше и больше, пока не разразился катаклизм! Мудрецы, ученые и гуманисты, предупреждали их. Бог и Природа едины, говорили они, и величайшее преступление против человечества — разрушать Землю и истреблять живущих на ней.

Немногие слушали их, очень немногие. Одни, религиозные лидеры, люди невежественные и не верящие в научное предвидение, отказывались признавать нарастающую опасность. Другие — те, кто контролировал производство и распоряжался огромными армиями,— желали получить еще больше власти. Им нужно было все больше и больше людей, чтобы бросать их в огонь нескончаемых войн, ведущихся во имя тех или иных политических доктрин. Народ восставал на народ, белые на желтых, черные на белых.

Конец был неизбежен. И он наступил! Многие специалисты, изучавшие в лабораториях древнего мира поведение животных в стрессовых ситуациях, задолго предсказывали его. Когда перенаселение, шум и загрязнение среды достигли максимума, наступило безумие. Сегодня мы называем тот период Смертью. Во всем мире, на суше, на воде и в воздухе, грянула разрушительная война. Атомные бомбардировки, радиация и ужасное химическое оружие уничтожили большую часть человечества и нанесли страшный урон животной жизни планеты.

Однако какая-то часть населения сумела уцелеть. Когда радиоактивный яд немного рассеялся, оставшимся в живых ученым удалось возродить наше братство. Большинство из них занималось наукой, называвшейся «экология», которая изучает все живые существа в их взаимодействии с природой. Одиннадцатая заповедь не была для них религиозным символом; скорее она являлась выражением их гуманистической доктрины. Эта заповедь гласит: «Да не уничтожишь ты ни Земли, ни всякой жизни на ней».