Его непритворное негодование было встречено молчанием девушки; в гневе она закусила полную нижнюю губку, кровь прилила к ее темным щекам. Однако глупое упрямство не было свойственно Лучар; она уже понимала, что ее странный спаситель является человеком умным и, главное, образованным. И она почувствовала, впервые за всю свою жизнь, что ее далекая родина отнюдь не является совершенством.

— Извини меня,— отрывисто произнес Иеро,— я слишком резко отозвался о твоей стране. Но я никогда не слышал о чем-либо подобном. Возможно, Д'Алви — очень приятное место или, во всяком случае, интересное. Давай теперь перейдем к твоей собственной истории. Мне хотелось бы услышать, как ты очутилась здесь, так далеко от Лантического моря. Я знаю, какой длинный путь ведет туда, ведь моя дорога с севера была не меньшей.

— Ну,— начала она несколько неуверенно,— я убежала… убежала от моего хозяина… Я была его рабыней, и он жестоко относился ко мне… Я говорю правду,— прошептала она, и ее темные глаза наполнились слезами.

— Хорошо, девочка, я верю тебе. Продолжай. Когда это случилось?

Лучар бежала больше года назад. Первое время ей было очень тяжело, она воровала жалкую пищу из крестьянских лачуг и почти все время оставалась полуголодной. У нее случались опасные встречи с дикими зверями; немного удачи и огромная жизнестойкость помогли ей избежать гибели. Вскоре она раздобыла оружие, украв копье и нож. Так она жила несколько месяцев на границе между обитаемыми землями и великими джунглями, пока однажды не сломала лодыжку, упав с дерева. Она ждала неминуемой смерти, если какой-либо хищник обнаружит ее; но, на счастье Лучар, первым нашел ее эливенер.

— Ты тоже знаешь о них? — с изумлением спросил Иеро.— Я не представляю, как они могли забраться в такую даль! Что делают эти люди в вашей стране? Доверяет ли им ваш народ?

Он был очень возбужден; здесь, несомненно, имелась тонкая связующая нить между их странами, разделенными лесами, горами и морями, а также несходством обычаев и жизненного уклада.

Эливенеры, последователи так называемой Одиннадцатой заповеди, о которой ничего не говорилось в святых христианских книгах, были братством странников, созданным, возможно, еще в период до Смерти. Они носили простые коричневые хламиды, являлись строгими вегетарианцами и не имели никакого оружия, кроме деревянного посоха и небольшого ножа. Они редко собирались группами и обычно странствовали в одиночестве. Они передвигались с места на место, никому не доставляя беспокойства и не причиняя вреда. Иногда они выполняли за пропитание какую-нибудь работу — обучали детей или пасли стада. Они были хорошими врачами, всегда готовыми оказать помощь больному или раненому. Они ненавидели Нечистого, но не предпринимали никаких активных действий против него, если только не подвергались непосредственной угрозе. Наконец, они обладали странной властью над животными, и даже лемуты обычно сторонились их. Никто не знал, где расположены их центры и имеются ли они вообще, какими путями пополняется их братство. Они казались далекими от политики, но многие видные метсы, члены Ассамблеи и даже Совета аббатств, не испытывали к ним доверия и не любили их. Когда же таких людей спрашивали о причинах их неприязни к эливенерам, ответ бывал очень неопределенным — наверное, они что-то высматривают или замышляют. Очевидно, они не были христианами, а если и были, то умели хорошо это скрывать. Они исповедовали пантеизм, жили и действовали в соответствии с древней заповедью, ставшей их лозунгом: «Да не уничтожишь ты ни Земли, ни всякой жизни на ней».

Иеро нравились эти вечные скитальцы. Члены братства, которых он не раз встречал, казались ему порядочными, здравомыслящими людьми, во многих отношениях гораздо более достойными, чем некоторые лидеры его собственной страны. И он знал, что аббат Демеро любил их и, что было еще важнее, относился к ним с доверием.

Священник слегка откинулся назад, распрямляя затекшую спину и собираясь продолжить свои расспросы. Вдруг Лучар с криком метнулась над погасшим костром к стволу дерева, где лежало оружие, и, споткнувшись, упала прямо на грудь Иеро, повалив его навзничь.

— Взгляни! — визжала она.— Позади тебя чудовище! Я вижу его! Черное, с длинными клыками! Вставай и защищайся, быстро!

Прошло уже три недели с тех пор, как он последний раз видел женщину, размышлял Иеро, крепко сжимая ее горячее сильное тело и не делая никаких попыток двинуться с места. От девушки исходил свежий пряный аромат и еще какой-то едва уловимый запах, ассоциировавшийся с чем-то диким, свободным, непокорным.

— Это мой медведь, глупышка,— нежно произнес он.— Не бойся, он не причинит тебе вреда.

Пока он говорил, его губы, прижимавшиеся к густым душистым волосам Лучар, осторожно скользнули к нежной шее. Иеро обнаружил Горма уже минут десять назад и передал ему мысленный приказ оставаться снаружи их убежища под древесной кроной. Очевидно, любопытному и общительному медведю захотелось поглядеть на нового человека.

Девушка резко оттолкнула Иеро, вскочила на ноги и гневно уставилась в его смеющиеся глаза.

— Эй! Значит, правда то, что все говорят о священниках? Компания трусливых лодырей, мастеров задирать женские юбки! Брось свои лукавые мысли, святой отец! Я могу защитить себя, и я это сделаю!

Иеро сел и стряхнул чешуйки коры и сухие листья со своей куртки. Затем он подбросил несколько веточек в костер; вспыхнул огонь, осветивший его меднокожее лицо и высокие скулы.

— Послушай, юная леди,— сказал он спокойно,— давай обсудим это дело прямо. Я не люблю ходить вокруг да около. Возможно, в вашей стране другие законы, но священники аббатств Канды не дают обета безбрачия. Я — здоровый нормальный человек, и в моем возрасте большинство священников женаты, а кое-кто даже дважды. Однако у нас очень строгие правила, карающие насилие над женщиной и любые подобные проступки. Я также не имею привычки заниматься любовью с детьми, а тебе, я полагаю, не больше пятнадцати? Не так ли? — Читая ей эту нотацию, он поглаживал Горма, который положил свою голову на колени человеку, всматриваясь маленькими, насмешливо блестящими глазками в стоявшую напротив девушку.

— Мне семнадцать, почти восемнадцать,— заявила она с независимым видом,— и я прекрасно знаю, что священники не должны иметь дел с женщинами; по крайней мере, в моей стране это так. Кто когда-нибудь слышал о женатом священнике? — В ее голосе уже слышались извиняющиеся нотки.— Прости мои резкие слова, пер Иеро. Я испугалась… Ты ничего не говорил об этом твоем новом звере. И как ты узнал, что он уже здесь? Я ничего не слышала, хотя не жалуюсь на слух.

— Принимаю твои извинения,— сказал священник.— А сейчас я ненадолго прерву твою историю, чтобы сообщить кое-какие важные вещи, так как мы, очевидно, будем путешествовать вместе. Да, вместе — пока я не решу, что с тобой делать. Скажи, умеет ли кто-нибудь в твоей стране говорить с такими существами? — Он похлопал косматую голову медведя, лежавшую у него на коленях.— Я имею в виду, передавать свои мысли, не пользуясь голосом,— так, чтобы другой человек или животное понимали его?

Лучар присела, от удивления вскинув тонкие руки, ее губы дрогнули, темная кожа посерела.

— Говорят, что Нечистый и его злобные чудовища умеют делать такое,— медленно произнесла она.— И еще говорят, что Нечистый правит колдунами, мерзкими людьми, которые тоже обладают этой силой. Старый добрый священник, учивший меня, утверждал, что сила мысли не обязательно связана со злом, но на самом деле только Нечистый и его дьяволы знают, как пользоваться ею,— Глаза девушки загорелись огнем.

— О, теперь я понимаю! Ты узнал, что явился твой зверь, связавшись с ним мысленно! Но ты же не один из…— Тут ее голос упал до шепота, а глаза подозрительно блеснули; возможно, она заподозрила, что очутилась во власти злого колдуна, ночного кошмара ее детства.

Иеро успокаивающе улыбнулся девушке: