Иеро согласился с этим и вознес про себя мольбу к Великому Творцу.
«О Боже,— просил он,— Ты должен помочь этому воину, который пал, сражаясь за Тебя. Не обойди же Своей милостью его душу!»
Он закончил словами заупокойной молитвы, и дело было сделано.
Когда разведчики покинули невысокую могильную насыпь, священнику показалось, что он улавливает растущее нетерпение Горма. Он помнил, что медведь являлся изрядным скептиком в вопросах религии и рассматривал обращения к Вышним Силам как пустую трату времени. Агностицизм — одно из старых заблуждений человечества, подумал Иеро, но, если его изобретут новые расы, это воистину станет загадкой для Церкви. Он усмехнулся про себя, вспомнив, что в его команде есть молодой и пылкий проповедник. Что ж, скоро ему предстоит столкнуться с достойным противником.
Спустя недолгое время путники уже сидели у маленького костра. Около часа Иеро вед свой отряд обратно в глубины Тайга, пока не решил, что опасность им больше не грозит и можно остановиться на отдых. За тесным кругом разведчиков возвышался молчаливый Клоц; его широкие ноздри раздувались, фильтруя лесные запахи, чуткие длинные уши ловили доносившиеся из чащи звуки. Его рога уже достигли пары футов в длину. Он выглядел слегка отощавшим, как и молодой медведь, но был полон сил и боевого духа, что и доказала недавняя баталия.
Горм развалился в середине, у самого огня, наслаждаясь теплом; отблески огня играли в его густой коричневой шубе. Когда он заговорил, его мысленная речь прозвучала столь ясно для всех слушателей, что они, не исключая Иеро, вздрогнули от удивления. Дети Ветра тоже могли понимать медведя без каких-либо проблем. Закончив возведение ментального щита, прикрывавшего всю их группу, священник с насмешливым любопытством следил за реакцией невозмутимых Мантанов. Изумленно переглянувшись при первых словах медведя, братья раскрыли рты и вытянули шеи, уставившись на мохнатого оратора. Маларо гулко расхохотался, а на губах юного Сагеная появилась спокойная улыбка.
«Для начала скажу, что я — всего лишь первый посланец моего народа. Медведи придут, но на это нужно время. Мы не грудимся толпами в деревнях, как вы, мы живем семьями. И собрать всех, готовых сражаться, дело не быстрое. Но наши старейшие приказали, и мы двинулись в поход. Мы не очень хорошие ходоки, а ведь нужно осилить долгий, очень долгий путь с севера, чтобы присоединиться к людям. И нужно идти скрытно, огибая места, в которых властвует Нечистый,— вроде той чащи, где мы впервые повстречались с Иеро; иначе нас могут заметить и остановить. Меня послали передать слово вашим старейшим. По дороге я услышал странный звук.— Он послал ментальный образ беспомощного олененка, зовущего мать,— Вопил этот длинноногий пожиратель сорной травы… наверно, ждал, что Иеро сам прибежит к нему. К счастью, я догадался, кто способен так драть горло, и вступил с ним в контакт. Впрочем, он не так глуп, как выглядит, и многое мне рассказал…»
Тут раздалось негодующее фырканье Клоца — очевидно, кое-какие медвежьи шуточки были ему понятны. Священник взглянул на темный силуэт своего скакуна; разум его, отринувший напряжение недавней битвы, купался сейчас в ясном спокойствии. Внезапно, пока медведь размышлял над продолжением своей истории, странные образы начали возникать в мозгу священника. И они пришли явно не от Горма!
«Ленивый — толстый — (неизвестное понятие) — просился ко мне на спину, когда уставал — (неясно) — не может сражаться! Кому-где — нужен такой!»
С восторгом Иеро догадался: Клоц понимает, что мысли его достигли хозяина, и хочет, чтоб тот это знал! Было ясно, что лорса не мучают сомнения в собственной ценности, так что сарказм его мохнатого приятеля бил мимо цели.
С приходом ночи тени сгустились; лес, окружавший костер разведчиков, казался мрачной черной стеной. В редких просветах меж кронами виднелись клочки темного неба, расшитые яркими звездами, что холодно и безмятежно сияли над лесным морем Тайга. Лишь шипение пламени да треск пылающего хвороста нарушали тишину.
Горм продолжал свои беззвучные речи.
«Да, у Клоца были кое-какие важные новости. От него и от гонцов, что пришли к брату Альдо, я узнал о случившемся на юге, далеко от этих мест. Важные новости, но плохие! Враг уже выступил, и он торопится, он идет, пока мы сидим у костра. Он движется по дуге с восхода на закат и потом на юг — так же, как мой народ. Но их путь короче, он пролегает по внутреннему полукругу; и, хотя мы выступили раньше, враги почти нас догнали. Они всего в двух переходах позади».
Заговорил пер Эдвард:
— Иеро, я слышу его, но не могу с ним говорить. Спроси, как велико войско Нечистого? Что он знает о расположении боевых частей?
Ответ был не слишком ободряющим:
«Они собрали всех, каждый отряд, каждую тварь, что может сражаться! Мы знаем многие из их тайных крепостей и мест сбора. Мы думаем, что там остались сейчас лишь самки и молодняк. Если они ударят и мы сломим их силу, весь север будет очищен! Идут собаки, крысы и эти, похожие на обезьян… ты, друг Иеро, называл их волосатыми ревунами… Все, все с ними! Сумеем ли мы их победить?»
Горм замолчал, и последние слова повисли невысказанным сомнением.
«Видел ли ты машины? — спросил Иеро.— Их корабли и пушки, бросающие молнии? Вспомни: такая же вещь, как та, что ударила меня на берегу год назад. Вы наблюдали за небом? Появлялись ли там птицы, огромные неживые птицы? И если их замечал кто-нибудь, то когда и где?»
«Да, мы следили за всем этим,— ответил Горм.— Корабли видели не раз, но далеко на восходе солнца и давно, несколько месяцев назад. Не знаю, сколько их было. Мысами не можем наблюдать за морем и островами; это делали эливенеры, но самых последних известий у нас нет. Неживую птицу видели только раз или два и тоже давно… Я думаю, она была одна и разбилась…— Тон медведя стал задумчивым,— Старейшие говорят, что полеты в небе не понравились колдунам… иначе почему же они не сделали множество злых птиц и не выпустили их на нас? Нет, они любят ночь и темные норы гораздо больше, чем чистый воздух и солнце. Они могут сражаться при свете дня, но их подлинный союзник — мрак! Они похожи на тех двух Убийц-из-Тьмы, которых вы уложили на болоте. Ударить из засады, напасть ночью, истязать беспомощных, расправиться со старыми, уничтожить самок и детенышей — вот это по ним!»
«Надеюсь, они не будут сражаться с такой яростью, как те Господни недруги, которых мы встретили на этот раз!»
Мысль, ясная и четкая, пришла от Карта Сагеная. Немного тренировки, подумал Иеро, и парень сможет говорить хоть с дьяволом, хоть с Богом! Он заметил, что Горм оценивающе глядит на молодого священника.
«Убийц-из-Тьмы, я думаю, заставили. Ты должен знать, друг Иеро, у колдунов есть вещи вроде тех, что гасят мысль, но с другим назначением. Может быть, они держали Убийц-из-Тьмы на болоте с помощью таких вещей. Держали как злых собак на цепи… Но сейчас не время разбираться с этим. Враг идет, сильный враг… И только одну добрую новость могу я поведать, друг Иеро… Наши старейшие и эливенеры чувствуют, что стая Нечистого движется в ярости и злобе… ни холодного расчета, ни хитрых планов… словно что-то взбесило их. Но что?»
Священник подумал о разрушении Нианы и двух затонувших кораблях. Да, это должно было взбесить слуг Нечистого!
Следующая мысль Горма была направлена ему.
«Я думаю, нам с тобой легко догадаться, кто их ведет. Там много других колдунов и много дурных мыслей… Но лишь один ненавидит тебя, словно лютый зверь… Он не успокоится, пока ты жив».
С'дана! Иеро уставился на оранжевые язычки пламени. Бледное лицо и безволосый череп повелителя Голубого круга, его красноватые зрачки, источающие злобу, всплыли перед священником. Да, среди вражеских войск могли быть другие члены Совета Темного братства, другие адепты Нечистого, повелители сил зла… Но он знал, что Горм прав — эту армию ведет С'дана, его величайший недруг. Наконец-то они выступили из тени, надеясь сокрушить республику, уничтожить ее одним ударом, пока она не расправила крылья… Если так, то враги ошиблись — крылья северного орла уже окрепли. Десятки разбойничьих рейдов, коварных засад, тайных убийств, ночных нападений… Лишь сильная рука могла отразить эти удары — множество сильных рук и отважных сердец!
